Не только «апрель», может быть и хуже: Расим Мусабеков о Карабахе

В Пятигорске 4−6 июля прошел VI ежегодный международный научно-образовательный проект «Кавказский диалог — 2017», организованный Фондом поддержки публичной дипломатии им. А.М. Горчакова совместно с Институтом международных отношений при Пятигорском государственном университете. В рамках проекта депутат Милли Меджлиса Азербайджана Расим Мусабеков в эксклюзивном интервью корреспонденту Dalma News рассказал о ситуации и своих ожиданиях от переговорного процесса по урегулированию карабахского конфликта.

На фоне обострения ситуации в зоне карабахского конфликта армянская сторона регулярно обращает внимание на отказ официального Баку выполнять договоренности, достигнутые президентами Армении и Азербайджана в ходе встреч в Вене и Санкт-Петербурге в прошлом году, в частности, внедрять механизм расследования инцидентов на передовой.

Давайте будем точны, договоренность была достигнута, в первую очередь вокруг восстановления режима прекращения огня, и второе — расширения миссии Анджея Каспршика. Это личный представитель действующего председателя ОБСЕ, который осуществляет мониторинг на линии прекращения огня. С учетом того, что в последние годы напряженность и перестрелки не ограничивались только линией соприкосновения в Карабахе, но и на армяно-азербайджанской границе, он внес предложение об увеличении числа миссии. Согласие дали как армянская, так и азербайджанская стороны. Спорный вопрос, насколько я знаю, в том, будут ли на линии соприкосновения установлены постоянные посты или же, как это было до сих пор, миссию будут выводить на линию соприкосновения, а после мониторинга возвращаться в столицы.

По этому вопросу компромисс пока не найден. А что касается расследования инцидентов, насколько мне известно, Азербайджан согласия на внедрение подобного рода механизма не давал, и они в реальности не обсуждаются.

Что можно ожидать от переговорного процесса на фоне ужесточения позиций сторон после апрельской эскалации прошлого года?

Если реально, то переговоры об урегулировании не ведутся уже с казанской встречи. После этого на всех встречах, по существу, договаривались о старте нового переговорного раунда. И до сих пор стороны не смогли даже согласовать конкретную переговорную повестку, потому что встречались президенты, главы МИД и соглашались начать переговорный раунд, затем снова происходил какой-то инцидент -либо с армянской, либо с азербайджанской стороны — и переговоры торпедировались.

На сегодня не удается договориться даже о том, вокруг какого вопроса вести переговоры. Потому что армянская сторона выдвигает на передний план переговорной повестки укрепление мер доверия, стабилизацию на линии соприкосновения, мониторинг и расследование происходящих инцидентов, что при отсутствии содержательных переговоров означает консервацию существующего статус-кво.

Азербайджанская позиция прямо противоположна. Прекращение огня было объявлено, чтобы конкретно договориться о прекращении военного конфликта. Я просто могу напомнить, что в соглашении, подписанном министрами обороны, не указано никаких сроков, но там конкретно было написано, что в течение десяти дней должно быть подготовлено соглашение о прекращении военного конфликта. Прошло 20 лет, мы до сих пор не смогли прийти к соглашению о прекращении военного конфликта, которое носило бы обязывающий характер. Так что военный конфликт по сути не прекращен.

Кто виноват в этом? Армянская и азербайджанская пресса обвиняет сопредседателей Минской группы ОБСЕ. Страны-посредники, в свою очередь, подчеркивают, что не могут решить конфликт вместо его участников.

Дело даже не в том, кто виноват. Если речь идет о сопредседателях Минской группы, то надо отдавать себе отчет, кто они и что в состоянии сделать. По большому счету, это дипломаты среднего уровня своих МИД. Я думаю, что рабочий уровень, на который они выходят в своих странах — заместители министров иностранных дел. В редких случаях это министр, если сочтет нужным их выслушать, но уж точно не главы государств-сопредседателей Минской группы. Думать о том, что сопредседатели Минской группы в состоянии самостоятельно оказать давление на стороны конфликта и продвинуть процесс урегулирования вперед — это иллюзия.

Их страны могут оказать давление?

Страны-сопредседатели, а это США, Россия и Франция, в лице своих президентов, на худой конец глав МИД оказать давление на стороны конфликта могут. Но их внимание сосредоточено на более острых международных проблемах. Сопредседатели Минской группы могут подготовить какие-то предложения, прозондировать почву, а, главное, информировать своих руководителей. Влиять непосредственно на Ереван или Баку — нет. Так что давайте не выдвигать к ним непомерных претензий.

Что же касается глав государств и МИД, то надо понимать, что это для нас карабахский конфликт имеет первостепенное значение, а их внимание сегодня больше сосредоточено на Сирии, Украине, Корее, Иране, Ираке. Там кровь льется в больших масштабах, риски прямого столкновения великих держав — выше.

Вот произошли апрельские военные столкновения в Карабахе — тут же на уровне министров иностранных дел прошла встреча и были предприняты усилия для того, чтобы купировать военные действия и предотвратить сползание ситуации к полномасштабной войне. Когда же происходят перестрелки, ограничиваются увещеваниями и призывами к сдержанности. Так что пока не видно большого желания для организации нечто подобного «Дейтону» в югославском конфликте, с тем, чтобы продавить мирное урегулирование.

К чему ведет нынешнее развитие ситуации? Можем ли мы ждать какого-то нового «апреля»?

Не только «апрель», может быть и хуже. Для здравомыслящих людей, как в Азербайджане, так и в Армении, это самый нежелательный сценарий. Ведь нереалистично ожидать, что какая-либо из сторон в результате военных действий рухнет и капитулирует. Следовательно, в любом случае придется вернуться к переговорам. Если сами не захотят, великие державы заставят сесть за стол переговоров. Но погибнут еще несколько сотен, не дай Бог, тысяч молодых людей. Население озлобится еще больше, и вести переговоры будет сложней. Другое дело, что я не верю в способность сопредседателей Минской группы самостоятельно предотвратить худшие сценарии.

Реальные импульсы для мирного урегулирования армяно-азербайджанского конфликта следует ожидать, скорее всего, от российской стороны. Но я думаю, что пока Москва не разберется с тем, как выстроить отношения с президентом США Трампом и его администрацией, на другие проблемы она пока отвлекаться не будет. Более горячие темы: Сирия, Ближний Восток и Украина, санкции и начинающаяся новая гонка вооружений и холодная война «лайт». Без локализации этих проблем и угроз руководство России вряд ли станет серьезно заниматься проблемой карабахского урегулирования.

Но в российской внешнеполитической повестке проблема карабахского урегулирования стоит заметно выше, чем США или Франции. Так, мое внимание привлек доклад, подготовленный экс-министром финансов РФ Кудриным, который возглавляет Центр стратегических исследований при президенте России и имеет прямой доступ к Владимиру Путину. Ему поручено разработать стратегию России с прицелом на следующий президентский срок Путина. В подготовленном под руководством Кудрина докладе есть не только экономическая, но и политическая составляющая. В нем констатируется, что грузинский и украинский кризисы урегулировать на данный момент сложно и следует их локализовать, а рекомендуется активизировать посредничество по приднестровскому и карабахскому направлению. Если это произойдет, я думаю, что определенный прогресс может быть достигнут. Не следует питать иллюзии, что можно разом решить все проблемы и обеспечить полное и окончательное урегулирование застарелого армяно-азербайджанского конфликта. Это сложно, даже невозможно. Однако продвижение урегулирования до точки, при которой военные риски если не станут нулевыми, но близкими к этому, достижимо, и это будет на благо как армян и азербайджанцев, так и всего региона в целом.