Украинский «безвиз» и экономика «заробитчан»

Прошло две недели с момента, когда для Украины вступил в действие упрощённый режим пересечения границы с ЕС. Всего им успели воспользоваться 45 тысяч украинских граждан. Это мало по сравнению с общим объёмом, но в дальнейшем этот поток будет нарастать — количество биометрических паспортов утроилось за последние полтора года и сейчас явно намечается новый скачок.

Основной реакцией в РФ на это достижение стало трудноконтролируемое ехидство; однако в украинской реальности это действительно незаурядный прогресс и дело отнюдь не в цивилизационном разрыве с «немытой Россией» или возможности резко повысить свой культурный уровень, закусив свежепойманной лягушкой на Елисейских полях. Украинцев ждут совсем другие поля, при этом у нас принято крайне недооценивать масштабы и значимость экспорта рабочей силы для экономики юго-западной соседки.

Безусловно, нынешний упрощённый режим не предусматривает возможности легальной работы. Однако он расширяет возможности и снижает издержки по её поиску и, естественно, как наглядно показывает пример Албании и т. п., помогает нелегальному и полулегальному трудоустройству. И это — крайне важно.

Ещё в 2013-м Украина имела довольно диверсифицированную экономику, хотя и с безусловным доминированием продукции низких переделов. В 2016-м доля аграрной продукции в экспорте страны достигла 42,5% (для сравнения — в Молдавии она занимает лишь третью позицию после легпрома и электротехники). Замечу, что речь идёт если не о моно-, то, во всяком случае, о би-культуре — на зерновые и масличные приходится 39% из 42,5 возможных (достижение: «Украина в мае 2017 года экспортировала 1,31 тыс. тонн картофеля, что в 2,24 раз больше показателя апреля (584 тонн)»). При этом данные культуры отличаются низкой трудозатратностью.

Иными словами, примерно 2/3 украинского населения на данной конкретной территории с точки зрения мирового рынка абсолютно излишни. При этом дело не в зловещих планах мировой закулисы — перед нами вполне закономерный результат безоглядного встраивания в этот рынок на фоне политической нестабильности, отсутствия стратегии развития и деятельного отталкивания от потребителей продукции с высокой добавленной стоимостью.

Отыграть ситуацию назад в рамках нынешней парадигмы невозможно. Рынок машиностроения остался на востоке и без нормализации отношений с Россией нереанимируем; металлургия и химия представляют собой архаичный анклав в быстро развивающемся в целом по миру и всё более конкурентном секторе и требуют дешёвого сырья и инвестиций — с которыми, скажем так, проблемы. Теоретически дешёвую рабочую силу и близость к рынку ЕС можно конвертировать в развитие классических «потогонных» производств в легпроме и т. д. Однако этот сегмент придётся фактически создавать с нуля — за первые пять месяцев 2017-го продукции лёгкой промышленности экспортировано лишь на $ 254,1 млн., что сопоставимо с молдавскими показателями и в семь раз меньше, чем доходы от экспорта только подсолнечного масла.

Между тем, увеличение валютных поступлений в экономику будет критически необходимо Киеву уже в ближайшем будущем. «Долговая пауза» заканчивается — если в прошлом году суммы выплат составили $ 1,227 млрд., то в этом они возрастут до более чем двух, в следующем — трёх, в 2019-м — заметно превысят пять.

При этом, если украинский Минэкономразвития утверждает, что торговый баланс Украины в 2016-м вышел в небольшой плюс ($ 337 млн.), то Нацбанк говорит о гигантском минусе в $ 5 млрд. 581 млн. При этом оценки МЭРТ, прямо ответственного за экономический рост, безусловно политически мотивированы — при использовании данных НБУ декларируемый рост экономики исчезает, а падение ВВП за прошлый год составляет внушительные 4,6%. На этом фоне Киев делает всё возможное для того, чтобы ухудшить свой торговый баланс, а объём внешних займов сокращается.

Иными словами, мы наблюдаем гигантскую дыру в торговом балансе Украины — и это на фоне нерадужных долговых перспектив. Что позволяет украинской экономике держаться на плаву сейчас, и на что она может рассчитывать в дальнейшем? Как ни странно, это не только и уже не столько внешние займы, сыгравшие ключевую роль в 2014/15 гг.

За прошлый год гастарбайтеры только официально перевели на Украину порядка $ 7 млрд., за первые четыре месяца этого года — $ 2,8 млрд. При этом считается, что неформальный приток средств лишь в полтора раза меньше «белого». Иными словами, суммарно «вывоз» рабочей силы в прошлом году принёс более $ 10 млрд.

При этом экспорт Украины за прошлый год — $ 44,885 млрд. Иными словами, гастарбайтеры приносят в экономику четверть от «классических» внешних доходов — больше, чем металлургия, в полтора раза больше, чем экспорт минерального сырья.

Химия и машиностроение приносят меньше уже в разы.

Что касается внешнего финансирования, то все займы МВФ, полученные Украиной с 2014-го года, лишь чуть превышают доходы от годового экспорта рабочей силы. 2016-й принёс $ 2,7 млрд. из внешних источников; прямые иностранные инвестиции составили лишь $ 3,4 млрд., из которых практически половина пришлась на докапитализацию иностранных банков. Тем не менее, Украина смогла не только «закрыть» почти шестимиллиардный торговый дефицит и выплатить более миллиарда по займам, но и увеличить золотовалютные резервы — НБУ закупил на межбанковском рынке $ 2,6 млрд.

Иными словами, фактически системообразующей отраслью Украины уже сейчас являются польские стройиндустрия и сельское хозяйство.

Как нетрудно заметить, в краткосрочной перспективе наиболее простым и реалистичным способом относительно безболезненно пройти пик долговых выплат является увеличение экспорта рабочей силы. При этом текущие 6,4% ВВП, создаваемые гастарбайтерами — это действительно мало… разумеется, для бедной аграрной страны, имеющей более или менее облегчённый доступ на рынок труда. Так, в «безвизовой» Албании удельный вес «заробитчан» составляет 9% - и это на фоне почти вдвое большего номинального ВВП на душу населения. В Молдавии, где аналогичный показатель практически равен украинскому, доля экспорта рабочей силы в ВВП в разные годы колебалась от 17 до 30%. В целом, в Киеве вполне очевидно рассчитывают на увеличение экспорта населения на Запад как на инструмент решения «горящих» проблем. При этом европейский рынок труда, в идеале, должен потеснить политически небезопасный российский.

Что касается долгосрочных перспектив, вдохновляющих украинских патриотов, то они таковы: Албания, вполне парадоксальным образом — самая успешная страна «большого» постсоветского пространства. По отношению к 1991-му ВВП государства составляет примерно 300% - это абсолютный рекорд и несомненная история успеха, хотя и весьма своеобразного.

Украинские СМИ уже начали разъяснять потребителю все прелести превращения во вторую Албанию — точно так же, как ранее выгодность аграрного статуса. «Что же касается экспорта рабочей силы, не стоит считать, что трудовая миграция — это только прерогатива бедных и слаборазвитых стран. Согласно рейтингу Мирового банка, в пятерку мировых лидеров по притоку денег гастарбайтеров, наряду с Индией и Бангладеш, входят Франция и Германия. В условиях глобализации многие жители Франции и Германии работают за рубежом и перечисляют деньги на родину. Тем самым они помогают экономике своих стран… Украина в этом направлении повторяет опыт европейских стран. Хотя стоит сказать, что для нашей страны большим примером трудовой миграции выступает не Германия, а, скорее, Сербия, Черногория, Албания и даже Грузия. Мировой банк за 2015 год подсчитал показатель соотношения денег гастарбайтеров к ВВП стран мира. В Сербии этот показатель оказался 9%, в Албании — 9,2%, в Грузии — больше 10%, а в Украине всего 6,5%. Есть еще простор для роста. В перспективе наша страны может взять пример с Грузии, которая после 2005 года начала активно наращивать экспорт рабочей силы, и за счет денег гастарбайтеров решать проблемы в экономике страны. Если Украине удастся повысить показатель соотношения денег гастарбайтеров к ВВП до 10%, это будет большим успехом нашей украинской власти и покажет, что реформы были сделаны правильные и своевременные… Это позволит нам обходиться без кредитов МВФ, без проблем погасить старые кредиты Международного валютного фонда и других зарубежных инвесторов, и даже начать инвестировать деньги от имени правительства Украины в другие страны. Для страны главными зарубежными инвесторами были и будут люди, которые работают за границей. Деньги, поступающие в Украину, — это не зарубежные инвестиции, которые нужно потом возвращать, это — фактический доход страны. Поскольку валюта тратится на территории Украины, и НБУ может всегда скупать ее в достаточных количествах для формирования золотовалютных резервов. Поэтому рост трудовой миграции — это приоритетное направление развития экономики и на ближайшие годы, и на будущее».

Иными словами, превращение страны во вторую Францию откладывается и пока на повестке дня — трансформация в эквивалент Албании десятилетней давности. При этом вполне честно говорится о том, что трудовая иммиграция с Украины будет в огромной степени нелегальной.

Тем временем, Украина уже вышла на первое место по депортированным из ЕС нелегалам (30 тыс. за прошлый год), обойдя традиционно лидирующих афганцев. По количеству отказов при пересечении границы она занимает второе место. На этом фоне, нарушения имеют тенденцию к росту.

Какими могут быть последствия? Формально для Киева существует угроза отзыва безвизового режима. Однако практически Брюссель сформулировал его условия таким образом, что у Украины нет шансов их «выполнить» вне явно экстраординарных обстоятельств. Позиция евробюрократии вполне прозрачна: отток трудоспособного населения из Восточной Европы и Балтии в ядро ЕС отнюдь не бесполезен для «ядра», однако давно принял такие масштабы, при которых периферия Евросоюза может превратиться из качественной полуколонии в обузу. При этом достаточно развитые на востоке ксенофобские настроения не позволяют местным элитам импортировать рабочую силу из традиционных стран «третьего мира». «Молдавизация» Украины, которой предстоит стать конечным донором рабочей силы в «цепочке гастарбайтеров», в значительной мере решает эту проблему. Иными словами, «новая» стратегия Киева вполне соответствует стратегическим интересам Брюсселя.

Евгений Пожидаев, специально для EADaily