Бедная Анна Ярославна: почему Макрон польстил слуху украинских наци

Бедная Анна Ярославна — королева Франции середины ХI века. Она пала еще одной жертвой (хорошо, что символической) идущей войны идентичностей на территории исторической Руси. На состоявшейся в Париже встрече с президентом Украины Петром Порошенко новый президент Франции Эммануэль Макрон рассказал о роли Анны Ярославны в укреплении французско-украинских отношений. «Вы показали, насколько важна эта история XI века, очень древняя, насколько глубоко укоренены наши давние отношения», — заявил Макрон, обращаясь к Порошенко.

Чуть ранее в мае президент России Владимир Путин, в свою очередь, рассказывал французскому президенту о давней традиции российско-французских отношений, уходящих будто бы корнями в ХI век, когда дочь князя Ярослава Мудрого Анна стала женой Генриха I и внесла якобы большой вклад в развитие Франции. Подобное заявление Путина встретило протесты в захваченном националистами Киеве и даже лично из уст президента Порошенко. Ситуация уже тогда приняла явно ненормальный характер. Сейчас, приняв в Париже известную позу «честного маклера», Макрон разрешил этот спор между двумя конфликтующими странами об идентичности малозначительного исторического персонажа ХI века. Макрон постановил: супруга третьего короля в династии Капетингов (987—1328 год) — королева Анна Ярославна (умерла не позже 1089 года) — украинка.

Между тем, французский историк XVII века Франсуа де Мезере писал, что до короля Генриха I Французского «дошла слава о прелестях принцессы, а именно Анны, дочери Георгия, короля Руссии, ныне Московии, и он был очарован рассказом о ее совершенствах». В акте на пожертвование аббатству Сен-Дени внук королевы Анны французский король Людовик VI назвал ее «regis Ruthenorum». Т. е. королева Анна — «рутенка». «Рутены» — это обычный в средневековой Европе этноним «руси» или иначе «русинов».

Отметим, что «битва» за идентичность королевы Анны была начата на Украине не сейчас, а десять лет назад. Еще в ХVII веке в основанном королевой Анной в 1065 году монастыре Святого Вицента в Санлисе близ Парижа перед часовней была установлена ее скульптура. Надпись на цоколе гласила: «Anne de Russie Reine de France». 29 сентября 1996 года по требованию украинской общины во Франции оригинальная надпись под статуей была заменена на «Anne de Kiev Reine de France». Из Анны «русской» Анна была сделана «киевлянкой». На тот момент это был своеобразный компромисс с конструкторами украинской истории и энтузиастами украинского национализма. История продолжилась в 2005 году, когда оранжевый президент Украины Виктор Ющенко в Санлисе открыл новый памятник с надписью «Анна Киевская, королева Франции».

«Вердикт» Макрона по идентичности средневековой королевы позволяет окончательно связать ее во французском культурном поле с современной Украиной. На практике, это еще одна — чисто символическая шпилька в адрес России и в адрес президента Путина в эпоху новейшего наступления Европы на Россию. В Париже уже полагают, что Украина — это не Россия.

Заметим, что специалистам по украинской истории давно и хорошо известно, что еще в середине XIX века самое ничтожное меньшинство жителей современной Украины называло себя «украинцами» в том смысле, в каком этот термин подразумевали создатели украинской этнической идентичности. Т. е. украинская идентичность встречалась в то время, как экзотика. Знакомые с этим фактом первейшие украинские эмигрантские историки еще в 1978 году устроили дискуссию на предмет правомочности применения терминов «Украина» и «украинцы» применительно к эпохам, когда они не были известны, т. е. не существовали. Одни историки полагали допустимым применять ретроспективно современный национальный термин «Украина» и этнический — «украинцы» к тем эпохам в жизни страны и народа, когда этих понятий вообще не существовало или имело иное значение. При этом они ссылались на примеры из истории европейских государств в ранние периоды их существования, в частности, на ту же Францию эпохи первых Капетингов, когда «Иль-де-Франсом» — т. е. «островом франков» именовался королевский домен с центром в Париже и название «Франция» не было известно и не распространялось на более широкую территорию. Украинские эмигрантские историки в 1978 году допустили, что это делать можно. Попутно в советской историографии, как в Центре, так и на Украине, стихийно развивались подобные явления. Так, например, гетман Богдан Хмельницкий полагал, что он встал за правду и обиды народа русского. Пусть, слово «русского» в оригинале и было с одной «эс». Советские же историки писали о том, что гетман Хмельницкий возглавил «национально-освободительную войну украинского народа».

Следовательно, современный украинский случай с ретроспекцией украинской идентичности в другие эпохи и иной контекст в историографии не уникален. Прецедент можно проследить в историографии на протяжении примерно двух веков. Аналогичным образом, заметим, например, ретроспективно используется титульная терминология в современную эпоху при конструировании идеологии по части истории в современных российских регионах. Это достаточно устоявшаяся практика в национальных исторических школах, которая теперь распространяется на региональные школы.

Однако означенная практика имеет очевидные недостатки. Главный из которых — пренебрежение реалиями конкретной эпохи, пренебрежение принципом историзма. Т. е. конкретно — подход создает существенный элемент мифичности и пренебрегает реальными историческими идентичностями с их тогдашними нюансами. Понятно, что в эпоху Средневековья было иное, чем теперь, соотношение идентичностей. В этой иерархии сословная и религиозная идентичность, династическая лояльность, позиция в системе вассалитета, а также локальная идентичность преобладали над общей этнической идентичностью.

Поэтому использование современных понятий, например, «Украина», «украинский» и «украинцы» целесообразно с научной точки зрения и позиции истины оговаривать ссылками на то, какие названия и идентичности использовались в тот или иной период. Поэтому украинским историкам в возникшем сейчас эпизоде с королевой Анной, если бы они хотели оставаться на научных позициях, следовало бы указать и описать идентичности существовавшие в эпоху королевы Анны. Таким образом, случай стал своеобразным оселком на научную честность.

Как бы там ни было, но практику ретроспективного применения устоявшихся национальных терминов в большинстве случаев следует принимать как сопутствующее зло. Но эту проблему все-таки должны понимать специалисты и по возможности объяснять ее, хотя бы образованным стратам общества.

В этой связи неадекватная болезненная реакция на Украине на достаточно протокольный момент в речи российского президента со ссылкой на конкретную персону указывает на то, что в Киеве все еще озабочены поисками доказательств, что Украина — это не Россия. Украинский национализм не чувствует себя достаточно уверенно в сфере идеологий и на поле идентичностей.

Разумеется, надо учитывать и то обстоятельство, что пример с Анной Ярославной из уст российского президента на протокольном мероприятии в Париже был крайне нецелесообразен в свете текущего конфликта. Следовало заранее предвидеть возникновение инцидента буквально на ровном месте. В итоге Макрон сейчас и смог запустить шпильку в адрес России.

Российским спичрайтерам и советникам президента следовало бы понимать, что эпоха т. н. «Киевской Руси» (вариант — «Древней Руси») соотносится с Россией так же, как соотносится эпоха Древнего Рима с современной Италией. Наши историки и культурологи еще в 1970-е годы прошлого века уверенно определили, что т. н. «Киевская Русь» или «Древняя Русь» — это эпоха нашей российской Античности. И если уж говорить о начале российско-французских отношений, то надо обратиться к сохранившейся в архиве РГАДА документации Посольского приказа, т. н. «посольским книгам». По первой посольской книге отношений с Францией (РГАДА, ф. 93, оп. 1, д. 1.) дипломатические отношения между Россией и Францией были установлены в 1615—1616 годах при короле Людовике ХIII посольством дворянина Ивана Гавриловича Кондырева и подьячего Михайлы Неверова. Прямые торговые отношения между Россией и Францией завязались чуть раньше — после морской торговой поездки в Архангельск в 1586 году купца из Дьеппа Жана Соважа.

Европейская редакция EADaily