Латвийские историки: детям повезло, что они попали в Саласпилс

Латвийские историки написали книгу о Саласпилсском концлагере на основе воспоминаний надзирателей, и теперь эту официальную версию истории рассылают по школам, вузам и библиотекам, пишет портал Vesti.lv.

По словам публициста Евгения Лешковского, «одиозная и откровенно пропагандистская» книга Aiz šiem vārtiem vaid zeme. Salaspils nometne: 1941−1944 («За этими воротами стонет земля. Саласпилсский лагерь: 1941−1944»), написанная официальными историками Карлисом Кангерисом, Улдисом Нейбургсом и Рудите Виксне, нынче распространяется не только по школам, вузам и госучреждениям Латвии. Ее торжественно вручают гостям города Саласпилса и иностранным делегациям. «Презентацией скандальной книги встретили в Риге день памяти жертв Холокоста Aiz šiem vārtiem vaid zeme. Salaspils nometne: 1941−1944 вышла в свет в прошлом году при моральной поддержке латвийского МИДа. Финансами помогли Саласпилсская дума и организация „Латышский фонд“, возникшая 45 лет назад на Западе. Теперь книжка служит „официальным подарком широкого назначения“: богато изданный фолиант дарят всем, включая библиотеки, особо одаренных учащихся. В Саласпилсской думе так и сказали: вот вам, читайте, 431 страница чистейшей правды! Авторы книги заявляют, что она очень нужна, ведь „в местном и зарубежном обществе о Латвии и событиях в лагере Саласпилс распространяется разная ложь“. По сути же эта книга — очередная попытка скрыть злодеяния нацизма, идеализируя и реабилитируя гитлеровский режим», — утверждает Лешковский.

Авторы книги утверждают, что «в советское время данные о погибших в Саласпилсе сильно преувеличили». «По мнению авторов, в лагере было убито не 100 тысяч, а только 2 тысячи человек. Кангерис, Нейбургс и Виксне пишут: „Через лагерь прошли примерно 22 тысячи человек, из которых половина были политзаключенные, а остальные транзитные — из России и Белоруссии, которых отправляли на работу в Германию“. Историки делают основные выводы, исходя из воспоминаний тех, кто работал в Саласпилсском концлагере: Артурс Непартс — помощник Видужса, старосты лагеря, фельдшер Шалковиц и надзиратель Риекстиньш, — и полностью игнорируют свидетельства десятков выживших узников и многочисленные материалы Чрезвычайной Республиканской комиссии, которая после войны по горячим следам расследовала злодеяния нацистов. Эти данные отвергаются по замечательной причине: они являются „советской пропагандой“. И нынче официальная точка зрения на Саласпилсский концлагерь смерти такова: это всего-то была „расширенная полицейская тюрьма и воспитательно-трудовой лагерь“. Тройка официальных историков утверждает: и вовсе в Саласспилском лагере смерти не погибло 7 тысяч детей. Туда просто ненадолго привезли всего-то 3 тысячи несовершеннолетних», — отмечает публицист.

Улдис Нейбургс настаивает: «Категорически отрицаем, что кровь детей, содержащихся в лагере, была предназначена для солдат вермахта». «Но кому конкретно была „предназначена“ детская кровь, историк не поясняет, предпочитая блеснуть эрудицией: „Единственный концлагерь в Латвии находился в Межапарке. Это лагерь Кайзервальд, где евреев держали в заключении, но ведь это не Саласпилс…“ Что касается содержания детей в Саласпилсском лагере смерти, то авторы пишут: „По сравнению с детьми в лагерях на Украине, детям, привезенным в Саласпилс, повезло, поскольку их потом разместили в приютах или передали семьям“. Словом, детям повезло, что они попали в Саласпилсский лагерь смерти. По мнению независимого историка Влада Богова, одной этой цитаты достаточно, чтобы понять нравственный уровень как авторов, так и содержания книги. Тройка интерпретаторов истории процитировала массу документов, включая данные Нюрнбергского процесса, но выбирала только „подходящие“, а остальные не замечала. Например, оставила без внимания задокументированный факт: из лагеря смерти Дахау пригнали группу евреев специально для уничтожения саласпилсских могил. И рядом с лагерем нашли место сожжения трупов — глубокую яму 25 на 27 метров, доверху заполненную пеплом, жиром и человеческими костями», — подчеркивает Евгений Лешковский.

Но этот документ авторов не вдохновил. Так же как и официальные бумаги, составленные Чрезвычайной комиссией, ибо «тогда власть занималась пропагандой нацистских преступлений, чтобы скрыть преступления сталинизма и дискредитировать латышское общество эмигрантов». «Намного ценнее для тройки оказались воспоминания нацистского прислужника Непартса, который в 1999 году вдруг вспомнил точное число узников Саласпилса — от 1 тысячи 162 до 1 тысячи 952 человек. Посему итоговые данные в исследовании по погибшим в лагере с мая 1942-го до сентября 1944-го взяты только из его воспоминаний. И официальных историков не смущает, что документальных подтверждений словам образцового работника лагеря смерти не существует. С точки зрения историка Влада Богова, автора книги „Приговоренные нацизмом“, труд „официальной тройки“ — явный политический заказ. „Ведь ранее официальным лицам Латвии, которые сейчас переписывают историю страны, не на что было ссылаться. А теперь они могут приводить „исторически выверенные“ примеры из книги“, — замечает Влад Богов. Проблема в том, что по Саласпилсскому лагерю смерти долгие годы не проводили никаких научных исследований, фиксировались только воспоминания узников. Первая работа с претензией на научность — странный опус Генриха Стродса „Саласспилский концентрационный лагерь (октябрь 1941-го — сентябрь 1944-го)“ — появилась лишь в 2000 году. Странность заключается в том, что Стродс на примере нацистских концлагерей анализировал… систему ГУЛАГ», — заключает Лешковский.

Напомним, что еще в 1999 году профессор Даугавпилсского университета, доктор педагогики Людмила Тимощенко, прошедшая лагерь в Саласпилсе еще ребенком, издала тиражом в 3000 экземпляров книгу «Дети и война», в котором поделилась воспоминаниями о пережитом. Автор около десяти лет собирала материал, искала других выживших узников, чтобы задокументировать их свидетельства. Но в рижских магазинах продавать книгу «Дети и война» отказались из «гуманных» соображений — дескать, вряд ли родственникам зверствовавших во время войны палачей, чьи фамилии приведены Тимощенко, понравится правда об их предках. Профессору в целях собственной безопасности посоветовали распространять книгу исключительно среди «своих». В даугавпилсских книжных магазинах официальная причина отказа — бумажная волокита в связи с налогами. Неофициальное — содержание книги идет вразрез с официальной позицией государства относительно Саласпилса, полностью опровергаемой тысячами свидетельств из книги Тимощенко.

Из воспоминаний Людмилы Тимощенко: «Вышки с патрулями и собаками — мы в концлагере Саласпилс… Всех раздели и абсолютно голых и босых, погнали по холоду в другой барак, так называемый карантин… Все плакали от стыда и безысходности. После карантина меня и еще нескольких человек поместили в лазарет, где я подвергалась так называемому „лечению“: у меня выкачивали кровь для фашистских солдат… Так как я была очень слаба после „лечения“, я все время лежала. Запомнился страшный угол в нашем бараке, где лежали маленькие детки… Они тихонько умирали, плакать у них уже не было сил. И еще помню злую надзирательницу, которая била детей… Однажды меня и нескольких ребят из нашего барака вывел охранник… Нас повезли раздавать хозяевам… Я была в таком плачевном состоянии, что меня хотели вернуть обратно в лагерь. Но один дедушка пожалел меня и взял к себе… Молодая хозяйка, жена его сына, осмотрев меня, пришла в ужас: не было живого места на теле… Я не могла ни сидеть, ни лежать от нестерпимой боли… Когда я немного окрепла, стала пасти у них скот».