Турция для США: пятнадцать точек внутри, курды вокруг и Эрдоган в центре

В настоящее время лидеры Турции не скрывают надежды на улучшение в «отдельных аспектах» своих отношений с США при новой администрации президента Дональда Трампа. После неудачной попытки переворота в июле 2016 года внешние и внутренние вызовы Турции возросли. Некоторые турецкие СМИ и турецкие официальные лица прямо обвинили Соединенные Штаты в том, что они заранее знали о подготовке переворота или участвовали в нем. В опросе, проведенном в Турции в ноябре 2016 года, 79% опрошенных выразили уверенность в том, что за попыткой переворота стояли именно Соединенные Штаты. На этом фоне сложную динамику продолжают иметь действия Турции в Сирии из-за отношений с теми же США, а также Россией, Ираном, Саудовской Аравией, Израилем, официальным правительством Сирии и местными негосударственными субъектами, отчасти прямо связанными с турками. Но, несмотря на имеющиеся трения, стратегическое сотрудничество США и НАТО с Турцией продолжается.

США озабочены двумя вопросами в связи с участием Турции в НАТО:

— в какой степени Соединенные Штаты могут и далее полагаться на использование турецкой территории или воздушного пространства для обеспечения и защиты интересов США;

— в какой мере Турция может положиться на поддержку США и НАТО как в общем плане обеспечения турецкой безопасности, так и в частном — исполнения турецких запросов в окружающем регионе.

А пока сотрудничество с Турцией остается актуальным для продвижения интересов США в регионе Ближнего Востока и Закавказья. Расположение Турции вблизи нескольких горячих точек на Ближнем и Среднем Востоке делает важной ее территории для складирования и транспортировки оружия и других военных грузов. С точки зрения США и НАТО, особенно важно и то, что Турция контролирует доступ к Черному морю и из него. Фактически, Турция контролирует одну из внешних стратегических коммуникационных линий России — основного противника НАТО на т. н. «восточном фланге».

В текущий момент для Соединенных Штатов особо важное значение имеет сотрудничество с Турцией по борьбе с террористической группировкой ИГИЛ* («Исламское государство»*, ИГ*, ДАИШ) в соседних Сирии и Ираке. Возглавляемая США коалиция против ИГИЛ* продолжает использовать для проведения военных операций в Сирии и Ираке базы НАТО в Турции. Кроме того, на этих базах развернуты, например, самолеты АВАКС НАТО, осуществляющие миссии не только по направлению театра военных действий на Ближнем Востоке, но и в сторону Закавказья и Черного моря. Авиационные базы НАТО в Турции надежно прикрыты союзными батареями ПВО.

Разумеется, для Турции по-прежнему важны двустороннее военное сотрудничество с США и приобретение американского оружия. Самый крупный текущий контракт — это планируемая Турцией покупка у американцев новейших истребителей-бомбардировщиков Lockheed Martin F-35 Lightning II. Турция входит в числе 12 стран-партнеров, включая сами Соединенные Штаты, в многонациональный консорциум, ответственный за производство F-35. По имеющейся информации, Турция планирует получить свои первые два самолета F-35 в 2018 году, а затем в 2021—2022 годах — еще 24 машины. Первоначально речь шла о приобретении 100 или даже 120 машин этого типа.

Кроме того, с помощью европейских союзников по НАТО Турция намерена развернуть собственное производство танков.

Соединенные Штаты предоставляют ежегодную помощь в области безопасности Турции в размере приблизительно от 3 до 5 млн. долларов.

В настоящее время США и НАТО присутствуют в пятнадцати точках на территории Турции.

1. Центр наземного командования НАТО в Измире;
2. Центр Корпуса быстрого реагирования в Стамбуле;
3. Тренировочный центр для миссий «Партнерство во имя мира» в Анкаре;
4. Центр обмена передовым опытом по борьбе с терроризмом в Анкаре;
5. Американское управление по вопросам оборонного сотрудничества в Анкаре;
6. Конья — авиабаза, центр базирования самолетов АВАКС НАТО;
7. Мерсин — морской порт на берегу Эгейского моря, используемый военными США для транспортной логистики;
8. Инджирлик — главная авиабаза для различного использования;
9. Цейхан — батарея ЗРК Patriot (Испания);
10. Кахраманмараш — батарея ЗРК"Астер 30″ (Италия);
11. Курецик — радар противоракетной обороны;
12. Малатья — авиабаза, используемая коалицией под руководством США для борьбы с ИГИЛ*;
13. Диярбакыр — командный центр РЛС противоракетной обороны;
14. Диярбакыр — авиабаза, используемая коалицией под руководством США для борьбы с ИГИЛ*;
15. Батман — авиабаза, используемая коалицией под руководством США для борьбы с ИГИЛ*.

Из баз НАТО на территории Турции авиабаза Инджирлик давно является логистическим центром военного присутствия США в Турции. За последние 15 лет эта база была крайне важна для обеспечения военных интервенций США в Ираке и Афганистане. В настоящее время с базы Инджирлик самолеты США и их союзников по антиигловской коалиции осуществляют удары по террористическому ИГИЛ*. База прикрыта натовскими союзными ракетными батареями ПВО. На базе присутствует около 1500 военнослужащих США. В марте 2016 года членам семей американского военного и гражданского персонала в Турции было приказано покинуть Инджирлик и другие американские объекты в Турции. Во время попытки переворота и некоторое время после него военная активность базы была прекращена по распоряжению турецкого правительства. Турецкий начальник базы был арестован по подозрению в участии в перевороте.

Все базы НАТО на турецкой территории подчиняются турецкому суверенитету. Поэтому в текущей ситуации трений с Турцией США волнуют неоднократные прецеденты на протяжении всей истории американо-турецкого альянса, когда те или иные события приводили к выводу военных активов США из Турции или к их ограничению по воле турецкого правительства. США в отношениях с Турцией приходится считаться с т. н. «фактором Севра» — усилиями послеосманской Турции не допустить господства над собой внешних сил. С этим связано постоянное стремление Турецкой республики к достижению большей самодостаточности и возможности самостоятельно влиять на соседние регионы.

Сейчас в США допускают возможность приостановки деятельности своей базы Инджирлик из-за трений с турецким правительством. Отказ от Инджирлик для американцев связан с трудностями ее перемещения в ситуации возможного расширения военных операций США на Ближнем Востоке. Временная или постоянная замена авиабазы зависит от ряда факторов, которые приходится заранее просчитывать американцам, включая функциональность и местоположение.

Независимо от испытываемых некоторых трудностей с Соединенными Штатами и другими странами НАТО, Турция остается ключевой региональной державой, которая имеет особые связи с Западом, что отличает ее от других региональных держав с мусульманским населением, таких как Египет, Саудовская Аравия и Иран. Однако недавние события в области внешней и внутренней политики меняют роль Турции в формировании региональных трендов, выгодных США. Перестает Турция быть и моделью для исламских стран, а также прямым посредником интересов США.

Турция сотрудничает с широким кругом не входящих в НАТО государств в рамках своих усилий по развитию военных и оборонных промышленных связей и для повышения собственного политического и экономического влияния в соседних странах и регионах. Собственные экономические успехи Турции последних десятилетий стимулировали ее усилия по достижению большей самостоятельности и независимости во внешней политике. Кроме того, по мере роста в Турции потребления энергии из-за роста ее экономики возникает зависимость от России и Ирана. Это способствует ограничению некоторых аспектов сотрудничества в области безопасности Турции с Соединенными Штатами и НАТО. Но, несмотря на это, в США полагают, что членству Турции в НАТО и ее экономической взаимозависимости с Европой в настоящее время нет альтернативы. Турции просто не хватает сопоставимых альтернатив безопасности и экономических связей с Западом, с которым она разделяет более чем 60-летнее наследие институционализированного сотрудничества.

Разногласия между Турцией и ее союзниками по НАТО в последние два года связаны с Сирией. С точки зрения Вашингтона, они имеют частный характер. Поэтому их можно преодолеть при сохранении линии на стратегическое сотрудничество. Основная точка противоречий США и Турции хорошо известна — это курды. Сирийские курды еще в 2012 году в обстановке начавшейся гражданской войны создали временное управление Сирийским Курдистаном — Курдский верховный комитет (DBK), которому подчиняются курдские «Отряды народной самообороны» (YPG). Турция рассматривает YPG как главную угрозу своей безопасности, учитывая связи иракских, сирийских и турецких курдов и их стремление к независимости и созданию Курдского государства. Соединенные Штаты, наоборот, выступают за партнерство с DBK и YPG, поскольку рассматривают их вооруженные подразделения самыми эффективными наземными силами для борьбы с ИГИЛ*. По этой причине США сотрудничают с сирийскими курдами, несмотря на то, что те прямо связаны с курдской боевой группировкой в Турции — Рабочей партией Курдистана (PKK). PKK признана в США, ЕС и НАТО, собственно в Турции террористической организацией. На это обстоятельство Соединенным Штатам и другим своим союзникам по НАТО и указывает турецкое руководство, когда требует от них изоляции курдов.

Ради Турции США вынуждены неуклюже маскировать свои военные связи с сирийскими курдами. В частности, военные поставки им осуществляются как бы не прямо для курдской YPG, а для формирорваний арабо-курдской коалиции «Демократические силы Сирии» (ДСС), где ведующую роль играют курдские YPG.

Курдский вопрос в американо-турецких отношениях был осложнен после начала прямого военного вторжения турок в северную Сирию, начавшегося в августе 2016 года с выполнения операции «Щит Евфрата». Операция изменила геополитическую и конфликтную динамику в регионе Сирии и Ирака, повлияла на сотрудничество Турции с Соединенными Штатами в отношении войны с ИГИЛ*. Операция «Щит Евфрата» началась менее чем через две недели после того, как поддерживаемые США подразделения ДСС освободили от ИГИЛ* город Манбидж на востоке провинции Алеппо. После этого основные цели военной операции турок в Сирии заключались в том, чтобы не дать курдам соединить в единый массив контролируемые ими районы на западе — Африн и Кобани — на востоке. В Турции заметили, что в ходе боев с ИГИЛ* в районе Манбиджа курды пытались взять под контроль как можно больше территорий с целью дальнейших переговоров с центральным правительством Башара Асада о создании курдской автономии в Сирии.

Операция «Щит Евфрата» проводилась турецкими бронетанковыми и механизированными частями при поддержке специальных сил, турецкой авиации и артиллерии. Кроме того, турецкие регулярные части поддерживали подразделения из арабов, туркмен, номинально связанные с антиасадовской «оппозицией» из «Свободной сирийской армии» (ССА). В момент начала турецкой военной операции в Сирии вице-президент США Джо Байден особо предупредил курдов не создавать свой отдельный анклав на турецко-сирийской границе.

Для снижения возможных трений с турками в августе 2016 года США призвали всех курдов оставить Манбидж и отступить к востоку от реки Евфрат. Однако, по-видимому, требования американцев не были выполнены полностью, и в начале марта 2017 года опять же для успокоения турок было объявлено, что город передается под контроль возглавляемой США антиигиловской коалиции. Курды как бы выводились за скобку уравнения, хотя президент Реджеп Эрдоган в свое время озвучил планы установления полного турецкого контроля над Манбиджем и удаления из этого района отрядов ДСС. В отношение Манбиджа очевидно, что США сыграли против Турции.

Кроме того, Соединенные Штаты оказали очень ограниченную авиационную поддержку туркам в рамках их операции «Щит Евфрата» из-за своих связей с курдами и желания держаться отстраненно от исламистской ССА в Сирии. Это сразу же заметили в Турции и стали открыто критиковать США за то, что те не оказывают им достаточной поддержки в проведении турецких военных операций в Сирии.

Сейчас США приходится считаться и с возможной ситуацией продвижения в этот район проправительственных сил Асада, поддерживаемых Россией. Правда, у США сложилось впечатление, что турки предпочитают, чтобы Манбидж лучше принадлежал Асаду, чем курдской YPG. В феврале 2017 года силы, поддерживаемые Турцией, получили контроль над Аль-Бабом — ключевым транспортным узлом в северной Сирии, который контролировался ИГИЛ* с 2014 года. В этом районе позиции турок сошлись с линиями асадовских правительственных войск. Американцы сразу же отметили, что именно здесь возрос риск непреднамеренной военной эскалации, которая может расстроить отношения в треугольнике Турция — Россия — Иран.

Начало операции «Щит Евфрата» означало, что Турция открыто стала продвигать собственную позицию относительно результатов войны в Сирии. До этого участие Турции в прямой военной поддержке сирийской оппозиции, выражавшееся в создании военных лагерей на своей территории, лишь привело к снижению безопасности для самой Турции и усилению влияния шиитского Ирана в Сирии. В итоге Турция приняла комбинированный подход со своим прямым военным участием в Сирии и взаимодействием с Ираном и Россией. В декабре 2016 года представители Турции, Ирана и России достигли первоначальных договоренностей о прекращении войны в Сирии. Внешние аналитики интерпретировали эти договоренности как негласное определение сфер влияния в северной Сирии. В качестве возможного результата этой сделки Турция могла потребовать большей свободы действий в приграничных районах, контролируемых курдами, в обмен на отказ от поддержки оппозиции в остальных частях Сирии.

Однако американцам, по-прежнему, неясно, как далеко собираются турки продвигаться вглубь территории Сирии. Другой актуальный для них вопрос: как Турция собирается управлять оккупированными районами Сирии? В связи с этим в США понимают, что у Турции имеются сложности в соотнесении собственных политических целей в отношении общего подведения итогов в Сирии и Ираке со всеми значимыми игроками.

По состоянию на март 2017 года планы американцев по продвижению к столице ИГИЛ* — Ракке могут потребовать прямого вооружения ими курдских отрядов YPG. Скрывать этот процесс под вывеской «Демократические сирийские силы» больше не получится. Следует ожидать новых протестов от турок в адрес США. Турецкие официальные лица решительно возражают против предполагаемого участия YPG в штурме Ракки. Они заявляют, что это ухудшит отношения между США и Турцией.

На слушаниях сенатского Комитета по делам вооруженных сил Конгресса США, состоявшихся 9 марта 2017 года, его председатель Джон Маккейн выразил обеспокоенность по поводу возможного конфликта между Турцией и YPG, затрагивающего интересы США в Сирии. В частности, как отметил сенатор, это касается возможности использования американцами авиационной натовской базы Инджирлик на территории Турции. Председатель Объединенного комитета начальников штабов ВС США генерал Джозеф Вотел заверил присутствовавших, что должностные лица США пытаются предотвратить такой потенциальный конфликт.

Что касается внутренней политики Турции, то здесь тоже существуют определенные трения в американо-турецких отношениях. Во внутренней турецкой тематике США интересует: внутренняя стабильность, права человека, курдские проблемы, способность и готовность Турции совместно с другими международными акторами контролировать приграничные потоки беженцев и мигрантов, обезвреживать в этом потоке возможных иностранных боевиков и террористов. В конечном итоге, США интересует и вопрос о судьбе 3 млн беженцев, находящихся на территории Турции. Это взрывной потенциал для Европы.

В самой Турции после попытки переворота продолжает действовать чрезвычайное положение, введенное в августе 2016 года на три месяца и продленное 3 октября 2016 года и снова 4 января 2017 года. Это позволяет правительству управлять страной указами. Турция также частично приостановила действие Европейской конвенции по правам человека. Идут репрессии против действительных и мнимых противников Эрдогана.

15 февраля 2017 года 78 американских конгрессменов направили письмо президенту Эрдогану с призывом освободить и вернуть американского гражданина Эндрю Брансона, который долгое время служил христианским проповедником в Измире и был задержан в октябре 2016 года по обвинению в участии в «террористической организации». Вопрос о судьбе Брансона остается маленькой занозой в отношениях США и Турции. Вопрос о выдаче США Турции исламского проповедника Фетхуллаха Гюлена — занозой большой.

Но самое главное — для США и их союзников назначенный на 16 апреля 2017 года конституционный референдум в Турции остается «спорной инициативой». Согласно планируемым изменениям в конституции, президент Турции получит право назначать министров без парламентского одобрения. Он также сможет назначать две трети судей Верховного суда вместо нынешней половины. В США признают, что Эрдоган уже неофициально консолидировал значительную часть исполнительной власти Турции, но и понимают, что официальное закрепление этих изменений правовым путем подорвет внутреннюю и внешнюю критику политики Эрдогана, в том числе, критику со стороны США. Поэтому с Эрдоганом придется считаться, как с политической реальностью, возможно, до 2029 года, поскольку конституционные изменения позволят Эрдогану баллотироваться на два дополнительных пятилетних президентских срока. Исходя из этого допущения, вероятно, и будет строиться американская политика по отношению к Турции при том условии, что позиции НАТО в этой стране останутся нерушимыми.

Аналитическая редакция EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ