Кривенюк: Вопрос этнических квот может стать детонатором в Абхазии

Первый заместитель председателя комитета Государственной думы РФ по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками Константин Затулин выступил с инициативой введения этнического квотирования в парламенте Абхазии. Конкретно Затулин говорил о создании условий для этнических русских в абхазском парламенте. Политик сослался на опыт Армении, которая недавно ввела такие квоты.

Инициатива была неоднозначно встречена в Абхазии, есть те, кто поддерживают, есть и те, кто выступают против. Но «за» или «против», это очень узкая постановка вопроса. Для того, чтобы разобраться в теме нужно существенно шире посмотреть на то, что из себя представляет русская община в разных странах региона.

В Армении, где 2 апреля состоятся парламентские выборы, квоты теперь имеют четыре крупнейшие этнические общины — езиды, русские, ассирийцы и курды. Русских в стране около 12 тысяч человек. Кандидаты, представляющие этнические общины, будут выдвигаться по спискам политических партий.

Русских в Абхазии примерно в два раза больше, чем в Армении. При этом населения в Абхазии примерно в десять раз меньше, чем в Армении. Русских в Абхазии грубо около десяти процентов населения.

Скорее всего, этническое квотирование может работать как инструмент для решения задач любой общины. Но на практике все может быть по-другому.

Исторически русская община складывалась в странах Южного Кавказа совершенно особым образом. Нынешняя карта расселения народов в регионе формировалась под влиянием естественных миграционных процессов, причинами которых были совершенно разные события в разные исторические периоды. Но миграция этнических русских была государственным проектом и в советские времена, и до революции. У русской общины был совершенно определенный функционал, говоря языком нашего времени. Это роль проводника интересов, культуры, образа жизни, ценностей огромного государства.

Это общее. В разные периоды времени, в разных республиках многое было по-разному. Скажем, в той же Абхазии на протяжении всего советского периода боролись два противоположных проекта — русификации и грузинизации. Да и в самой Грузии, но ее положение было довольно особым, процесс русификации не был выражен так ярко — это была своего рода «империя» в империи.

Если до второй половины 30-х годов погоду в Абхазии определял «русский» вектор, то после, и вплоть до смерти Сталина, была очень мощная волна грузинизации. Кстати, демографическая статистика того времени показывает резкое снижение численности русских, это интересный момент.

Но в поздние советские десятилетия, в основном, грузинизация — организация переезда людей из западных районов Грузии в Абхазию и строительство предприятий, вокруг которых аккумулировалось новое население, все-таки была процессом, не санкционированным высшим партийным руководством. Основной вектор был един для всего пространства огромной страны.

Когда СССР распался, а вместе с ним потерял смысл «функционал» русских общин, русские почувствовали, что потерялся и смысл их жизни в этих республиках. Этот «контракт» был аннулирован.

Поэтому общины поредели, все продуктивное население из числа русских уехало, остались в основной своей массе люди, которые вынуждены были остаться исходя из конкретных жизненных обстоятельств.

Вообще, это непаханое поле для исследований — «социологии русских общин в странах Южного Кавказа», но уже в наше время их опыт жизни уникален.

Номинально в общественной жизни они активны. Но в Абхазии, например, это все только на бумаге. В реальности, старая русская община вряд ли возродится.

Единицы активных людей молодого и среднего возраста. В основном, молодежь уезжает. Организации русской общины, которых больше двадцати, существуют на бумаге. Ни одна из них никогда не проводила никаких проектов, направленных на интеграцию представителей общины в общегражданское поле — допустим, курсы государственного языка, поддержка бизнес и социальных начинаний. Наверное, в этом нет ничего необычного — интеграционные проекты противоречили бы самой природе общины.

С другой стороны, и в Абхазии, и в Грузии, да и в Армении тоже, русские общины, подобно тому, как это было в других странах, не выполняли роль «операторов», помогавших людям перебраться на историческую родину.

Они на протяжении многих лет боролись за контроль над потоками гуманитарной помощи и воевали между собой за доступ к тем или иным государственным и негосударственным структурам в России, которые оказывали эту помощь.

Поэтому раздробленные общины, которые в реальности не представляют своих соотечественников, не могут выдвинуть из своей среды ярких людей, способных бороться за их интересы. Не говоря уже о том, что по пальцам можно пересчитать общественных деятелей, которые были бы интегрированы в текущую социально-культурность реальность своих стран.

Поэтому вытаскивать представителей русских общин можно только административным путем, но это не решит поставленную задачу — они не будут представлять свою общину.

Хотя сама идея, если говорить об Абхазии, была бы востребована. Во всяком случае, как политическая трибуна для активного лоббирования интересов общины. Но нет смысла ставить телегу впереди лошади. Пока нет действительно активных, ориентированных на жизнь в стране гражданских структур, нет смысла и кого-то проталкивать квотами.

Этническое квотирование может быть востребовано, когда сложится понимание о своих коренных интересах. Это могут быть вопросы собственности, вопросы, связанные с отношениями с исторической родиной и т. д. В абхазском случае квотирование может быть оправдано — в стране, где половина населения — этнические меньшинства, неизбежно будут возникать вопросы, которые связаны с их жизнью. И эти люди должны быть услышаны.

Сейчас, к сожалению, не изучают другой интересный процесс. Идет формирование новых русских общин во всех странах южнокавказского региона. Это люди, переехавшие в последние годы и без миссии, с которой ехали на Кавказ их предки. У каждого были свои причины — у кого-то семья, работа, бизнес, кому-то просто нравятся горы. Но эти люди, в Абхазии их может быть три-четыре тысячи человек, приезжают жить не для того, чтобы «оцивилизовать аборигенов». И это важное новое. Но процесс их натурализации пока что дело будущего.

Позавчера были объявлены итоги выборов в парламент Абхазии. Лишь по одному из округов, где была жесткая конкуренция, в числе прочих кандидатов, баллотировался кандидат русской национальности. Вряд ли у него были шансы на победу. Как и в других странах региона, в Абхазии нет крупных локальных русских общин, компактно проживающих в той или иной местности.

С другой стороны, в абхазском случае важная проблема — это отсутствие интеграционного проекта как такового. Государство в Абхазии чем-то похоже на русскую общину, оно, кажется, стремительно деградирует или, по крайней мере, мутирует в какие-то странные формы. И в этой реальности тяжело жить всем, не только этническим русским. Поэтому дискуссия о квотировании неизбежно скатится, и это уже происходит, к истерии. Люди так устроены, в своих проблемах они ищут виновных по сторонам. А вопросы, связанные с этнической политикой, отличный детонатор конфликтов.

Антон Кривенюк, специально для EADaily