Украина для Запада: пассив или актив?

25 января 2017 года на площадке международного клуба «Валдай» состоялась экспертная дискуссия о внешнеполитических вызовах России в 2017 году, в ходе которой прошла презентация доклада «Международные угрозы 2017. Прогноз угроз международной безопасности и стабильности», подготовленного т. н. «аналитическим агентством» «Внешняя политика».

Доклад представлял один из его авторов программный директор Фонда клуба «Валдай», руководитель агентства «Внешняя политика», доцент МГИМО Андрей Сушенцов. Прежде всего, констатируем, что «дискуссии» как раз и не получилось, поскольку ее участники — доцент МГИМО Сушенцов, доцент МГИМО МИД России Андрей Безруков и старший научный сотрудник МГИМО Николай Силаев, а также ведущий самого мероприятия программный директор Фонда «Валдай» старший преподаватель НИУ ВШЭ Дмитрий Суслов выражали достаточно солидарную позицию по поводу происходящего. Каких-либо споров и разногласий в ходе дискуссии не наблюдалось. Поэтому в прошедшем мероприятии интересно другое — участники «валдайского» экспертного сообщества высказывали видение ситуации отношений России и Запада на фоне очередного военного кризиса на Донбассе, полностью игнорируя последний, как будто бы ровным счетом ничего не происходит.

Прежде всего, интересно стратегическое видение преодоления кризиса в отношениях России и Запада, которое было изложено достаточно откровенно доцентом Сушенцовым. Так, например, он полагает, что «Провоцирование России в Европе — в общем-то, это, скорее, американская ошибка». Здесь, заметим мы, «ошибку» американцам приписывает сам Сушенцов. Сами же американцы могут смотреть на происходящее иначе. Это не ошибка, а результат последовательной политики. Почему ошибка? Если американцам удалось, образно выражаясь по аналогии с другим известным международным кризисом, «запустить ежа в штаны» РФ, и еж этот — Украина. Советский Союз разделили, а теперь самые большие его осколки стравливают в войне. В этом отношении — никакая это не ошибка, а классический стратегический ход, который требует адекватного стратегического ответа, которого все нет. И, следовательно, ход этот весьма удачен, с точки зрения геополитических противников исторической России.

Если же произойдет новый кризис, прогнозирует Сушенцов, особенно где-то по границам России, и Россия вынуждена будет «императивно и активно как-то реагировать», то важно, по его мнению, чтобы эта реакция была умеренной, чтобы «возникла новая почва для диалога с США». Получается, квинтэссенцией конфликта на постсоветском пространстве является диалог с США. А для чего тогда нужна «нерешительная» реакция России? Стратегический расчет Сушенцова строится на допущении того, что в США в будущем осознают (или уже осознали), что их стратегическим противником является Китай и им нужна Россия для противостояния с ним. Сущенцов так рассуждал во время прошедшей «дискуссии»: «Если они [США] поймут, что ключевой вызов в ХХI веке США бросает не Россия, а Китай, и что Россию надо иметь на своей стороне, стремясь наладить среду вокруг Китая, чтобы вовлекать его [т. е. Китай] в сотрудничество». Очевидно, Сушенцову представляется завидной для России роль стратегического подручного США на просторах Евразии.

В свете подобной «умеренности» и «сдержанности» уже, как частность Сушенцовым рассматривается ситуация на Украине. По его мнению, украинский вопрос уходит на периферию мировой внешней политики. Так ли? «Произойдет прекращение увязывания вопроса о санкциях с украинским кризисом», — прогнозирует Сушенцов уже на конец 2017 года. «Усталость западных элит от своих украинских коллег и молчаливое признание Западом того факта, что именно Киев затягивает реализацию Минских соглашений» приведет, по мысли Сушенцова, к фиксации статус-кво и откладыванию в долгий ящик перспективы полного урегулирования, т. е. ситуация с Новороссией наконец-то заморозится по модели Приднестровья. Но настолько ли устали США и их союзники от Украины, и почему они собственно устали? Здесь ключевым, полагает Сушенцов, должно стать сохранение социально-политической стабильности на Украине, под которой, по-видимому, следует понимать сохранение нынешнего радикально-националистического режима в Киеве. Определяющим для Сушенцова становится возможная угроза транзитным путям российских энергоресурсов в Европу. Российский газовый транзит в Европу, с его точки зрения, имеет приоритет для России над потерей геостратегической с ХVII века территории и даже текущей военно-политической угрозы для нее с этой территории. Газ стоит дороже радикального националистического режима в Киеве. Но если этот режим будет стабильным, заметим мы, почему бы ему не продолжать в текущем формате гибридную войну как будто бы за возвращение Донбасса и Крыма. В качестве цели идущего конфликта для России Сушенцов определяет сохранение «стабильным» нынешнего режима в Киеве. То, что этот режим в качестве цели ведущейся против России войны рассматривает ее сокрушение и дезинтеграцию, Сушенцовым как реальная перспектива совершенно не рассматривается. То, что киевский режим агрессивно перестраивает идентичность русского населения Украины также его абсолютно не волнует.

Но если все-таки случится возможный коллапс Украины, — предполагает Сушенцов, — он опять же с его точки зрения «не должен вызвать избыточную реакцию со стороны России». Под «избыточной реакцией» он, вероятно, понимает установление российского контроля над теми или иными частями распадающейся Украины. Такая вот стратегия войны на западном направлении для России, предлагаемая «валдайцем».

Другой выступивший эксперт по постсоветскому пространству — научный сотрудник МГИМО Николай Силаев дополняет Сушенцова в отдельных частностях. При этом его видение ничем не противоречит концепции «отстраненности» от Украины Сушенцова. Силаев полагает, что постсоветские угрозы для России уходят на задний план в результате ее предшествующих действий 2015—2016 годов. России, по его мнению, удалось отодвинуть «кризисный фокус» подальше (!) от ее границ. Он сейчас, по мнению Силаева, находится в Сирии и в отношениях России с другими крупнейшими державами. В итоге России, полагает Силаев, удалось решить вызовы на постсоветском пространстве, но, правда, не удалось «институционально оформить» эти решения. Но главное, с точки зрения Силаева, интеграция Украины в НАТО сейчас маловероятна, а в случае ее интеграции она станет не «активом», а, в первую очередь, «пассивом» для альянса. Силаев не рассматривает ситуацию в свете того, что именно нынешний уровень «не зафиксированных» отношений Украины с НАТО в условиях гибридной или прокси войны против России и является главным активом альянса и одновременно пассивом для России. Территория Украины сейчас совершенно открыта для НАТО, а режим прокси войны понижает для альянса риски прямого военного столкновения с Россией. Это и нужно настоящим стратегам современной войны.

Парадоксально, но Силаев делает вывод о том, что России удалось отодвинуть противостояние с Западом дальше от ее границ в тот самый момент, когда на Донбассе в очередной раз полыхнуло. Силаев полагает, что Украина изолирована от более широкого контекста российско-американских отношений в тот самый момент, когда тема украинского кризиса стала активно обсуждаться сторонами конфликта и другими заинтересованными сторонами (например, Германией) с новой президентской администрацией США, и обострение на Донбассе потребовалось для придания «перца» к украинскому блюду, поднесенному Трампу. Более того, как стало известно, вопреки расчетам Силаева на перекрытие возможностей НАТО на Украине, без всяких разговоров о членстве альянс уже ведет с Украиной переговоры по поводу системы ПРО — т. е. по проблеме, имеющей военно-стратегическое значение для России.

Происходящее обострение на Донбассе в очередной раз поставило вопрос о сути Минских договоренностей. Не трудно заметить, что более года назад очень остро стоял вопрос об их продлении на 2016 год по причине их невыполнения в 2015 году. 2016 год прошел, Минские договоренности не выполнены, но в конце 2016 года уже никто даже не ставил вопрос об их продлении. Минские договоренности вошли в режим автоматического игнорирования. Между тем, в начале 2017 года окончательно стало ясно, что Минские договоренности — это не формула решения украинского конфликта, а формат прокси войны Украины и ее старших союзников против России. Германия и Франция — основные гаранты Минских соглашений в рамках «нормандского формата» продемонстрировали, что они не воспринимают их всерьез. После того, как президент Украины Петр Порошенко заявил, что он не будет ни при каких обстоятельствах выполнять Минские соглашения, из Германии и Франции подтвердили приверженность Минскому курсу, но в том смысле, что санкции с РФ будут сняты только после их выполнения по схеме сдачи Донбасса, предложенной Киевом. Таким образом, поскольку становится ясным, что Минские соглашения были использованы для сдерживания России на Украине и являются чистым обманом по части их содержания, то нет и оснований доверять Европе на счет того, что санкции будут отменены после ухода России с Донбасса.

Европейская дипломатия обмана, таким образом, является лишь еще одним фронтом прокси войны с Россией. Подобный поворот в Минских соглашениях следует рассматривать как публичное оскорбление Москвы. Получается, что ее партнеры по Нормандскому формату изначально не рассматривали себя в качестве посредников по мирному урегулированию конфликта, но воюющей в прокси режиме против России союзной Киеву стороны. При таком очевидном срыве Минских соглашений и после текущего обострения на Донбассе в Москве по-прежнему продолжают говорить об их «безальтернативности». Жалобы Москвы на нарушение Минских соглашений Киевом были полностью проигнорированы европейцами. Более того, во всех основных СМИ Запада именно Россия была обвинена в последнем обострении на Донбассе, а вовсе не украинская сторона. Таким образом, Украина получила карт бланш на выход из перемирия, обоснованного Минскими соглашениями, в любой удобный для нее момент. Она также может возвращаться в перемирие. При этом любые ее действия не будут рассматриваться европейцами, как нарушение перемирия. Более того, становится ясным, что Украина, пожелай она, может официально выйти из Минских договоренностей в любой удобный для нее момент, и эти действия встретят «понимание» на Западе. Заключение Минских договоренностей, предполагавших изначально односторонние уступки со стороны России, подразумевает готовность жестко ответить в случае их несоблюдения и отсутствия встречных компромиссных шагов. Однако, как выяснилось теперь, Москва никак не может ответить, поскольку сейчас дожидается стратегического выбора в ее пользу со стороны нового президента США. Похоже, что в случае, если выбор Трампа будет сделан не в пользу Москвы, тогда последней уже гарантированно нельзя будет ответить на обман в процессе выполнения, а скорее не выполнения Минских договоренностей. Такова логика развития событий.

Некоторые российские эксперты рассматривают последнее обострение на Донбассе, как «разведку боем» со стороны Киева. Здесь следует уточнить, что эта «разведка боем», главным образом, касается не столько военной тактической, сколько военно-политической стратегической стороны дела. Кризис продемонстрировал реакцию всех сторон, заинтересованных в конфликте, а последнее обострение на Донбассе прямо связано с действиями Германии, подтолкнувшей президента Украины Порошенко на военное обострение на Донбассе. Таким способом Берлин пытается воздействовать на формирование позиции новой президентской администрации США относительно конфликта с РФ на Украине.

Очередное обострение на Донбассе продемонстрировало, что надежды определенных кругов России на сдержанное отношение Европы, в отличие от США, к конфликту на востоке Украины оказались несостоятельными. Германия точно так же нацелена на нанесение России общего военно-политического поражения в результате конфликта на Украине, как и США при президенте Обаме. После того, как это заблуждение в отношении европейцев рассеялось, единственной надеждой Москвы на урегулирование украинского кризиса становится позиция президента Дональда Трампа.

«Валдайцы» в своей «дискуссии» о международных вызовах России в 2017 году утверждают, что «Украина на этом этапе довольно сомнительный актив, как для США, так и для России». Однако обострение на Донбассе хорошо демонстрирует, что Украина, с точки зрения Запада, это актив, очень большой актив и распорядиться так просто этим активом с переводом его в пассив президенту Трампу не дадут.

Аналитическая редакция EADaily