Нагорный Карабах 25 лет спустя: не признан, несокрушим

2 сентября в Нагорном Карабахе отметили 25-летний юбилей провозглашения независимости. В столице непризнанной республики с признанной многими одной из самых боеспособных армий на Кавказе военный парад, однако, не состоялся.

21 сентября той же круглой дате будут посвящены торжественные мероприятия, приуроченные к созданию независимой Республики Армения. В Ереване планируется проведение военного парада, ожидается прибытие правительственных делегаций зарубежных стран. Между тем, особого энтузиазма ни в Степанакерте, ни в армянской столице не наблюдается. Внутренняя ситуация и процессы в сопредельных двум армянским республикам регионах не способствуют праздничным настроениям их граждан.

Нагорно-Карабахская Республика (НКР) за 25 лет не признана ни одним государством мира, в том числе самой Арменией. НКР не стала участницей ни одной международной конвенции, членом какой-либо региональной или международной организации. Её представительства в отдельных странах Европы, Америки и Ближнего Востока не получили статуса полноценных посольств. У Нагорного Карабаха есть Конституция, президент, парламент и правительство, вооружённые силы, другие атрибуты де-факто государственности. Однако нет международно-правового закрепления своего места на политической карте мира. Что больше всего должно удручать молодую армянскую республику, остаётся призрачной сама перспектива признания её независимости со стороны мировых держав. И это несмотря на минувшие четверть века де-факто независимости, которая в условиях нынешней «уплотнённости» геополитического времени представляется целой эпохой.

Непризнанность НКР — следствие промахов армянской дипломатии, не иначе. До сих пор официальный Ереван так и не определился в стратегическом для себя вопросе на карабахском направлении — добиваться международной социализации Нагорного Карабаха или вести дело к его присоединению к Армении.

Движение в защиту прав карабахских армян на заре распада СССР начиналось лозунгом «Миацум» («Объединение»). 1 декабря 1989 года было принято Совместное постановление Верховного совета Армянской ССР и Национального совета Нагорного Карабаха «О воссоединении Армянской ССР и Нагорного Карабаха». Учитывая факт правопреемственности Республики Армении по отношению к Армянской ССР, это решение поныне сохраняет юридическую силу. Во всяком случае, в его отмену не было принято специальных законодательных актов со стороны Национального собрания (парламента) Республики Армения. В начале 1990-х годов, большей частью для соблюдения правовой процедуры формирования новых суверенных образований на обломках СССР и следуя политической конъюнктуре на момент «сентябрь 1991», в Степанакерте была принята Декларация о провозглашении НКР.

В таком «зависшем» состоянии, между двумя перспективами своего дальнейшего политического выбора — независимость или объединение с Арменией — армяне Карабаха пребывают до сегодняшнего дня. Предполагаемым в будущем референдумом, который откроет дорогу к финальной точке международно-правового закрепления статуса Нагорного Карабаха, его жители должны политически самоопределиться. Они уже сделали это в далёком декабре 1991 года, пожелав видеть свою Родину независимой республикой. Ныне одним из элементов политического урегулирования конфликта, которому в Ереване придают ключевое значение, рассматривается проведение повторного плебисцита с юридически обязывающей силой. В какие сроки, на каком этапе урегулирования и с каким содержательным наполнением состоится новый референдум, в настоящее время никто не берётся утверждать.

Проиграв в первой войне и не добившись сколь-нибудь значимого успеха по итогам масштабного столкновения минувшей весной, Азербайджан, тем не менее, нарастил переговорный капитал за последние годы. И, важно отметить, пользуясь дипломатическими промахами оппонента, не допустил девальвации этого капитала по результатам апрельской эскалации. Армяне не смогли сделать повторный референдум стартовой точкой долгосрочного разрешения конфликта. В то время как азербайджанцы внушили всем внешним силам необходимость возвести в первоочередные элементы урегулирования вывод армянских войск с территорий так называемого «пояса безопасности».

Промахи армянской дипломатии — это ещё мягко сказано. Зачастую складывается впечатление, что принимающие в Ереване политические решения лица живут даже не вчерашним, а позавчерашним днём. В лучшем случае, они по инерции «плывут» по карабахскому течению. Внимание мировых центров силы периодически отвлекается на более важные для них регионы конфликтов. Этой возможностью продлевать невнятность собственных действий ещё на какое-то время армянские власти научились пользоваться весьма искусно. Однако упование на процессы извне расслабляет, по меньшей мере, притупляет бдительность, свидетелями чего мы и стали в первые дни апреля текущего года. Выпавшим шансом, который, по всей видимости, уже и не представится, Ереван в дни «четырёхдневной войны» в зоне карабахского конфликта не просто не воспользовался. Вопиющей пассивностью на дипломатическом фронте, впадением во внешнеполитическую прострацию, армянское руководство ввергло себя на годы вперёд в заведомо худшую ситуацию, чем та, что была до 1 апреля 2016 года.

Если Азербайджан пойдёт на новую агрессию против НКР, мы признаем её независимость, лично предупреждал президент Армении Серж Саргсян. Не только не признали, но даже не удосужились привлечь представителей Нагорного Карабаха к участию в новой фиксации бессрочного режима перемирия по итогам боевой четырёхдневки. Подчеркнём, такое привлечение Нагорного Карабаха было бы в строгом соответствии с действующими поныне соглашениями и вытекало из логики трёхстороннего формата конфликта. Под майским трёхсторонним документом о прекращении огня 1994 года стоит подпись командующего Армией обороны НКР. А в апреле 2016 года присутствие Степанакерта в рамках достигнутых договорённостей, пусть и в устной форме, никак не обозначено.

Более того, упущение шанса армянским руководством оказалось двойным и даже тройным по своим негативным последствиям. Армения не приняла декларацию о признании независимости Нагорного Карабаха и не настояла на его участии в обновлённом «режиме тишины». Но она также не выступила с заявлением, что отныне, после очередной азербайджанской агрессии, не сядет за переговорный стол, если за ним не будет представителя НКР. Последней чертой под неспособностью Еревана решиться на принципиальный шаг стало замалчивание темы подписания со Степанакертом межгосударственного соглашения о гарантиях безопасности и взаимопомощи в случае новой войны в регионе конфликта. С «четырёхдневной войны» прошло уже пять месяцев, а такого соглашения до сих пор нет. Хотя в те апрельские дни, беспрецедентно «горячие» на боевые действия с 1994 года, этот шаг армянских сторон проговаривался во всеуслышание.

Что мы имеем сегодня, по прошествии 25 лет построения государственных моделей двух армянских республик и по промежуточным итогам провалов в дипломатии Еревана? Если предельно кратко — нарастающее давление на Армению со стороны мировых держав, вовлечённых в карабахское урегулирование. Все опровергают, что такое давление имеет место быть и вообще возможно впредь. Дипломатический этикет и политкорректность ещё никто не отменял. Однако давление есть, оно нарастает, и, по мере прогрессирования армянской нерешительности в карабахском процессе, грозит принять необратимый для Еревана характер.

За рамками формулы урегулирования «статус в обмен на территории» ныне практически нет обсуждений. Вопрос определения статуса Нагорного Карабаха бесповоротно вошёл в переговорную повестку дня. Тем самым, подчёркивая ту неприятную для армянских сторон реальность, что декларация и референдум 25-летней давности не имеют для мировых держав особого значения и правовой силы. Ереван утверждает, что сами по себе переговоры могут стать полноценными, если их участником будет Степанакерт. Но эти речи как были, так и остаются сугубо декларативными. Ибо Армения обсуждает с Азербайджаном будущий статус Нагорного Карабаха при отсутствии представителей последнего за «полноформатным» (следуя терминологии самого Еревана) переговорным столом.

Конфликт необратимо принимает двусторонний характер, голос карабахских армян неразличим для международного сообщества в военно-политическом и дипломатическом противостоянии Армении и Азербайджана. У Еревана до «мини-войны» в апреле был серьёзный козырь — всегда можно было сослаться на особое и даже «решающее» для Армении мнение Нагорного Карабаха, если Ереван «приперали к стенке» в том же вопросе с выводом войск из «пояса безопасности». Теперь этот мощный аргумент, условная «палочка-выручалочка» армянских дипломатов, ведущих переговоры, которые без представителей НКР якобы и переговорами не являются, дал системный сбой. За Степанакерт всё решает Ереван, в чём все наглядно и окончательно убедились по итогам апрельской эскалации. Тогда разговор о выводе войск из районов вокруг Нагорного Карабаха надо вести только с властями Армении, а мнение карабахских армян не имеет принципиального значения. Так, думают в Москве, Вашингтоне и Париже, столицах стран-сопредседателей Минской группы ОБСЕ. «Успехи» армянской дипломатии просто не оставили места для альтернативной точки зрения международных посредников.

Текущий интерес руководства Армении сводится к затягиванию с ответом на фактически «самоубийственный» для него (прежде всего, по внутриполитическим причинам) вопрос ухода из контролируемых вокруг Нагорного Карабаха районов. Ереванские политики уже стали ссылаться на ожидающий закавказскую республику «судьбоносный» избирательный цикл, переход к парламентской форме правления. Весной 2017 года в Армении должен появиться коллективный субъект власти, правительство во главе с премьером, который становится первым лицом государства. Принятие трудных решений перекладывается с покидающего в 2018 году свой пост президента Сержа Саргсяна на плечи нового «коллективного лидера».

До системных изменений в армянской вертикали власти в её высших эшелонах никто не решится на шаг, который очень многими будет расценен «предательским». Откровением для первых лиц в Армении стал факт радикализации настроений общественно-политических кругов республики в карабахском вопросе. Ещё каких-нибудь два-три года назад сторонники позиции «ни пяди земли» (отказ уступать даже часть территорий из «пояса безопасности») считались в Армении неисправимыми маргиналами. Ситуация претерпела значительный сдвиг в апреле 2016 года. Но это стало не заслугой властей, а защитной реакцией армянского общества. Оно ощутило признак системного сбоя в работе госаппарата и продемонстрировало чудеса самопожертвования и самоорганизации на карабахской передовой и в её глубоком тылу.

Что ожидает Армению и Нагорный Карабах (летом 2017 года здесь состоятся свои главные выборы — президентские) на этой двухлетней дистанции карабахского процесса, предугадать сложно. Титаническими усилиями, вновь делая ставку на отвлечённое внимание мировых держав на другие регионы, возможно, Еревану удастся выдержать растущее давление. Однако время уже играет не в пользу армянским интересам по продлению статус-кво. 25 лет не привели к признанию независимости НКР. Не будет этого и в ближайшие два года, если, конечно, не возникнут некие форс-мажорные обстоятельства.

Логика нынешних развитий вокруг карабахского конфликта, некоторое знакомство с содержательной стороной обсуждений внешних сил по его урегулированию, позволяют нам сделать простое предположение. Примерно 30-летний современный цикл противостояния Армении и Азербайджана должен завершиться тем, чем всё, по сути, и начиналось. Круг замкнётся «Миацумом» («Объединением») двух армянских республик. Ереван избежит внутриполитического коллапса в связи с передачей «пояса безопасности» Баку. Последний сохранит лицо, ибо он всегда утверждал, что двум армянским республикам на Южном Кавказе не бывать. Армяне же Карабаха продолжат жить на своей земле, созидать и передавать из поколения в поколение одну простую истину: если твою государственность так и не признали, это не означает, что её построение было делом неблагодарным или бесполезным.

Вячеслав Михайлов, специально для EADaily