В Вене обсудили Карабах: приоткрывая «формулу компромисса»

За встречей президентов Армении и Азербайджана за одним переговорным столом в Вене 16 мая ожидаемо последовало множество экспертных комментариев. Дефицита в оценках нет, их диапазон внушителен — от крайне скептических до близких к эйфорическим. В этом потоке мнений аналитиков, журналистов и политиков читателю сложно разобраться с итогами венской встречи, не говоря уже о кулуарной части имевших место дискуссий.

Думается, нет нужды утаивать от широкой общественности факт, скажем так, «неофициальной части» консультаций в австрийской столице. Оперируя лексиконом главы азербайджанского внешнеполитического ведомства Эльмара Мамедьярова, намекнувшим на это не так давно, публика видит лишь «верхушку айсберга». Остальное — удел обсуждений лиц, принимающих политические решения. При этом вовсе не обязательно, чтобы к этому «теневому процессу» политических консультаций мировых держав всегда и везде были допущены непосредственные стороны карабахского конфликта.

В связи с этим напомним, что между министром иностранных дел России Сергеем Лавровым и госсекретарём США Джоном Керри 16 мая, если точнее, в ночь с 16-го на 17-е, состоялась обстоятельная двусторонняя беседа. Говорили большей частью о Сирии, но и о Карабахе не забыли. Обмен мнениями на министерском уровне был откровенным и достаточно подробным, чтобы уже после него для аналитических структур на Смоленской площади и в Foggy Bottom («Туманное дно», шутливое название штаб-квартиры Госдепа в Вашингтоне) появился новый фронт работы по «карабахскому досье».

Официальные кадры с пребыванием за одним столом, но напротив друг друга, президентов Сержа Саргсяна и Ильхама Алиева после беспрецедентной апрельской эскалации, интересны уже сами по себе. Не менее интересно, а заодно и показательно, восседание в центре стола венских переговоров, на правах условного «тамады» этого дипломатического мероприятия, госсекретаря Керри. Если в Ереване и Баку нашлись люди, которые подумали, что это является символом уступки Москвой роли «ведущего» Вашингтону, спешим их разочаровать. Рычаги влияния на Армению и Азербайджан через «карабахский экран» не только остаются преимущественно в российской столице, но степень влияния Москвы на обе закавказские столицы ещё больше возросла с начала минувшего месяца. Не дать военной эскалации выйти за рамки «четырёхдневной войны», перерасти в полномасштабное противостояние с применением всех имеющихся у сторон конфликта в наличии ударных систем, стало возможным благодаря активному посредничеству России.

Она вмешалась в качестве посредника для замирения сторон, подняв в глазах Европы и Америки свой рейтинг определяющей внешней силы в Закавказье. Поздно вечером 16 мая Керри дал понять Лаврову, что США только укрепились во мнении о том, что ни один судьбоносный для Южного Кавказа вопрос не может быть решён без участия России. По Грузии и её рвению в НАТО есть свои нюансы. Но на армяно-азербайджанском конфликтном треке «седативные» возможности россиян американцами даже близко не оспариваются.

У России и США в последние месяцы стало многое получаться по Сирии. Их опыт взаимодействия, притирки и последующей стыковки позиций с сирийского направления может быть спроецирован на Закавказье. Активизация Москвы и Вашингтона по Карабаху продиктована не только соображениями «кризисного менеджмента», недопущения срыва ситуации в пропасть масштабной войны, контуры которой выступили наружу в первые числа апреля. Между РФ и США назрело уточнение диспозиций двух держав на стыке Чёрного и Каспийского морей. Кремлю важно до Варшавского саммита НАТО 8−9 июля уточнить ряд вопросов, например, в части отношения Белого дома к последней «прыти» Анкары в вопросах усиления НАТО в Чёрном море и членства Грузии в Альянсе. В свою очередь, американская администрация заинтересована в снятии болевого синдрома с Южного Кавказа в период её отвлечённого внимания на президентские выборы и массу проблем на том же Ближнем Востоке, не поддающихся быстрым решениям. Вопрос Карабаха стал одной из немногих, если не уникальной, площадок предметного диалога двух держав, которая открывает перед ними широкий горизонт нахождения компромиссов в других «горячих точках».

Итак, по завершении «поствоенного саммита» вырисовывается следующая картина. Отметим, что ниже представленный анализ основывается на поступившем из Вены «инсайде» кулуарных обсуждений.

В Москве и Вашингтоне, поясним, в кругах близких к Кремлю и Белому дому, есть общее понимание сложившейся ситуации в карабахском урегулировании, на которую Ереван и Баку вышли из «боевой ничьи» 2−5 апреля. Присутствует почти полное совпадение взглядов по рамкам и содержанию процесса продвижения к миру в Карабахе.

Принято решение повысить темп работы сопредседателей Минской группы ОБСЕ, а также склонить министров иностранных и президентов двух республик к учащённому графику встреч.

Процесс урегулирования разбивается на отдельные этапы при том общем понимании, что ранее инсталлированный в методологию разрешения конфликта принцип «пока не согласовано всё, не согласовано ничего» остаётся в силе. Формулирование компромисса, необходимость чего по завершении венских консультаций подчеркнул Сергей Лавров, будет происходить для каждого этапа урегулирования. Компромисс для первого шага практически достиг своего завершённого вида. Он включает три последовательные меры:

1) запуск механизма расследования нарушений режима прекращения огня вдоль линии соприкосновения войск, сопряжённого с увеличением штата и технических возможностей международного персонала для подобного мониторинга;

2) отвод армянских сил из двух частично контролируемых ими районов бывшей Азербайджанской ССР (Агдамский и Физулинский районы);

3) разблокировка Азербайджаном транспортных коммуникаций, ведущих в Армению, однако, с обходом территории Нагорного Карабаха. Одним из маршрутов деблокировки коммуникаций на Армению рассматривается проход грузов автотранспортом из российского Дагестана через азербайджанские районы в северо-восточный регион Армении.

Последующим этапам уготованы свои «формулы компромисса», суть которых посвящённые источники в Москве и Вашингтоне предпочитают пока не раскрывать. Во многом это связано с опасениями возможного срыва реализации карабахской «дорожной карты» уже на первом этапе, если власти Армении и Азербайджана не найдут ресурсов внушить своим обществам необходимость следовать путём взаимных уступок. В любом случае, раскрытие всей пошаговой схемы карабахской «дорожной карты» внешние спонсоры урегулирования на нынешнем этапе полагают контрпродуктивной. Отметим лишь, что алгоритм наполнения «формул компромисса» конкретным содержанием на каждом этапе будет идентичным: отвод армянских сил из так называемого «пояса безопасности» вокруг Нагорного Карабаха синхронизируется с азербайджанскими шагами в сторону безусловного уважения результатов будущего референдума в непризнанной республике.

Есть понимание, что установление графика отвода армянских сил, документального закрепления которого ныне настойчиво добивается Баку, должно быть подкреплено фиксацией сроков проведения юридически обязывающего плебисцита в Нагорном Карабахе. На этом настаивает уже Ереван.

Дабы соблюсти демократичность процедуры волеизъявления жителей Нагорного Карабаха, посредниками прорабатывается вопрос возвращения азербайджанцев в карабахский Шуши. Однако, учитывая крайне болезненное восприятие этой темы в Степанакерте, на этом участке дипломатических усилий внешних сил наблюдается один из наиболее выраженных тупиков в урегулировании. Переубедить армян Карабаха в том, что азербайджанская община в Шуши впредь будет довольствоваться только элементами самоуправления (выбор главы местной общины, получение образования на родном языке и т. п), не создавая на зависающей над Степанакертом возвышенности новый военный форпост, никак не получается.

Вся концепция урегулирования с учётом итогов апрельской эскалации сводится к достижению конечной цели, в которой также заложен элемент компромисса. Ереван прикладывает усилия (на практике — должен гарантировать) к тому, чтобы право карабахских армян на самоопределение выразилось голосованием в пользу не независимости, а присоединения к Армении. Этим решается множество политических вопросов, призванных сцементировать процесс урегулирования в его финальной точке. Главное, вероятность новой войны в регионе тем самым окончательно снимается с повестки дня, ибо Армения в расширенных границах попадает под гарантии безопасности России и охватывается коллективной системой безопасности ОДКБ. Взять тот же болезненный вопрос с беженцами и вынужденными переселенцами. При таком исходе затяжного конфликта произойдёт «взаимоучёт» претензий, на основе которого армяне в Баку, а азербайджанцы в Капан и другие места своего компактного расселения на территории Армянской ССР возвращаться не будут.

Напомним, азербайджанское руководство всегда выступало категорически против появления на своих границах ещё одной армянской республики. В отношении же присоединения Нагорного Карабаха в административных границах бывшей Нагорно-Карабахской автономной республики (НКАО) к Армении такого жёсткого оппонирования нет. Не стоит сбрасывать со счетов и тот факт, что внутри самого Нагорного Карабаха весьма отчётливо представлено мнение влиятельных местных политиков и заслуженных ветеранов войны 1991−1994 годов по поводу того, что безопасность армян региона, саму его жизнеспособность можно эффективно обеспечить только присоединением к «Матери-Армении».

Вкладом Азербайджана в конечную формулу компромисса, помимо ключевого пункта о безусловном признании с его стороны итогов референдума, рассматривается согласие на создание непосредственной сухопутной связи между «материком» и «островом» Армении. При этом ширина «лачинского коридора» будет оставаться в поле активных обсуждений до самых последних этапов реализации «дорожной карты» урегулирования.

Вопрос с размещением международных миротворцев перенесён с первого на второй этап продвижения карабахского процесса. Прорабатывается подход, когда успешная результативность первого шага, указанного выше, позволит перейти к очередному отводу армянских сил (теперь из трёх районов, за исключением Кельбаджарского и Лачинского). Именно на этом отрезке «дорожной карты» в регионе могут появиться «голубые каски» под эгидой ОБСЕ. Принципиальный момент — страны-участницы ОБСЕ, обладающие к тому же статусом члена НАТО, выводятся за периметр миротворческой миссии. Здесь следует учитывать не только мнение России, но и соседнего Армении, Нагорному Карабаху и Азербайджану Ирана.

Вопрос с миротворцами — не менее болезненный, чем с беженцами. Вывод армянских сил из ныне контролируемых ими районов ставит сложнейшую задачу в виде размещения «голубых касок» по периметру административных рубежей бывшей НКАО. Возможно, потребуется не один год, чтобы убедить отстоявших в войне право на самоопределение карабахских армян принять «чужеродный элемент» на своей земле. В отношении Баку в Ереване и Степанакерте нет абсолютно никаких иллюзий. Именно Азербайджану, особенно после его агрессивного броска в начале апреля, предстоит доказывать собственную договороспособность на политическом поле урегулирования и свой окончательный отказ от силовых действий в конфликте.

Представленная схема урегулирования далека от завершённости. Мы намеренно сняли несколько важных для Армении и Азербайджана вопросов. Например, по части юридического сопровождения всех шагов «на земле» (сначала подписание соглашения по базовым принципам урегулирования или сразу мирного договора, и на каком этапе) и оформления международных гарантий безопасности для армян Карабаха (резолюцией Совета Безопасности ООН и/или совместным письменным заявлением президентов России, США и Франции).

Важно уточнить, что в Вене окончательных решений не принято, но зафиксировано значительное приближение к ним. Решать за Армению и Азербайджан мировые державы — спонсоры карабахского урегулирования не намерены. Факт кулуарных обсуждений внешних конфликту сил не означает, что решения будут приняты вместо Еревана и Баку, продиктованы им в императивном порядке. Между тем, президенты Саргсян и Алиев получили свои «домашние задания» после Вены, срыв которых, не говоря уже о «саботаже», чреват, мягко говоря, совместным недовольством России и США, со всеми вытекающими из этого последствиями.

Армянскому руководству предписано готовить общественное мнение страны к восприятию нынешнего статус-кво в зоне конфликта в негативном свете. Главный смысл установки — так больше продолжаться не может, нам нужен мир, а не война. По сути, президент Армении приступил к выполнению «домашней работы» ещё во время перелёта из Вены на родину, когда на борту своего лайнера провёл довольно обстоятельную беседу с журналистами. Президенту Алиеву же настоятельно рекомендовано готовить общественное мнение прикаспийской республики не к войне, а к получению территорий без кровопролития, но с признанием той необратимой реальности, что Нагорного Карабаха в составе Азербайджана больше не будет.

Вячеслав Михайлов, политический аналитик, специально для EADaily