Польский аналитик: Сделать из России «младшего партнера» — опасная утопия

«Польская внешняя политика обретает субъектность, которой не хватало последние несколько лет», — заявил в Сейме 29 февраля 2016 года глава МИД Польши Витольд Ващиковский, представляя новую стратегию своего ведомства. До сих пор политика Польши была своего рода мячом в игре интересов трех субъектов: России, Европейского союза, в которой лидерами являются Германия и США. Что должно измениться, чтобы эта субъектность возымела влияние на игру интересов России, ЕС и США?

Интересы США и России имеют геополитический характер, а ЕС не является суверенным игроком. Он тесно связан политически и экономически с Америкой, а в области военной в значительной степени зависит от отношений с НАТО. ЕС проводит политику проведения своего влияния главным образом в отношении соседних стран, считая, что имеет достаточно силы, чтобы идеалы и ценности, существующие внутри него, работали бы и за восточными пределами Европы. Однако достижение внутреннего единства ЕС в реализации этой политики представляет серьезные трудности. Также и в отношениях с Москвой Брюссель должен считаться с позицией США.

«Новый порядок» как «Старый порядок»

Видение международной ситуации, представленное главой МИД, имеет глубоко пессимистичную коннотацию. Существующий расклад министр иностранных дел охарактеризовал как «эрозию старого порядка, восходящего своими корнями к „холодной войне“». В данной оценке содержится предложение о необходимости переориентации существующих политических отношений, важных для безопасности Польши. Поэтому, если говорить о переориентации наших геополитических союзов, целесообразно понять, что такое этот «старый порядок», о котором Витольд Ващиковский уже не упоминает, а только дает понять, что все это породит изменения нашей внешней политики.

В польском мышлении о безопасности есть фундаментальное понятие о перманентной российской угрозе. Насколько эта точка зрения справедлива, в Польше, к сожалению, не обсуждается. Этот тезис недискуссионен. Он определяет опору на силу в отношениях с Россией, а также создание преград для любого сотрудничества этого государства с Западом. Ярким примером является отрицательная позиция Польши относительно нефтегазовых трубопроводов «Россия — Западная Европа». Польша именно поэтому и вступила в НАТО, став инициатором второго расширения Альянса на страны Балтии и Юго-Восточной Европы, а также сторонником принятия Украины и Грузии в НАТО в 2008 году на саммите Североатлантического альянса в Бухаресте.

Сила НАТО — это сила Америки. Политика Польши в согласованном порядке вписалась и в интересы США (требовавших тогда ослабления геополитической позиции России), и в интересы ЕС, проводившего «политику соседства», направленную на западную переориентацию постсоветских приграничных государств.

Казалось, что после победы Запада в «холодной войне», в результате установки либеральной демократии и свободного рынка и создания в лице НАТО бастиона для охраны геополитических изменений, возникнет политический «новый порядок», в котором русская угроза будет эффективно нейтрализована. Его гарантом может быть только сила Америки, которая в 1990-е годы была бесспорным глобальным гегемоном. Тогда в американской политике доминировали концепции неоконсерваторов, направленные на расширение американского политического контроля в Евразии. Эта политическая концепция с точки зрения определения целей была представлена, в частности, Рональдом Д. Асмусом в журнале «Foreign Affairs» в 2008 году под многозначительным названием «НАТО после Кавказа». В статье говорится: «Если только американские и европейские лидеры смогут еще раз договориться, как в случае с „холодной войной“, то смогут увязать рождение демократии на территории бывшего СССР с НАТО и Европейским союзом. Это позволит нам через 10 лет увидеть новую политическую карту Европы».

Создание этой новой политической карты Эммануэль Тодд (французский историк, социолог, антрополог, журналист) назвал «взрывом России». Для нее предназначалась роль «старшего младшего партнера», что эффективно было опробовано во время распада Югославии. Однако в ходе продолжающейся два десятилетия американской игры с Россией так и не удалось установить «нового порядка» в качестве основы глобальной политической стабильности. Новая политическая карта, о которой говорил Р.Д. Асмус, не появилась. Между тем министр Ващиковский воспринимает этот «новый порядок» уже как «старый порядок», находящийся в фазе «эрозии». Эта «эрозия» «старого порядка» — процесс, который изменил геополитическую реальность.

Политическая реальность, с которой необходимо померяться силами Польше

Политическую реальность, в которой оказалась Польша, министр характеризует как реальность растущей напряженности вокруг Польши, являющейся «результатом агрессивной позиции России в отношении Украины». Этот диагноз неубедителен и более имеет черты пропагандистского, чем профессионального, подхода. Ведь мы знаем, что американская политика в последние 20 лет стремится к изменению статус-кво в ущерб России. Польша активно участвует в ней и является ценным и важным партнером для американцев. Долго мы пытались переориентировать Белоруссию, но столкновение с Aлександром Лукашенко мы проиграли. Мы создали «Восточное Партнерство», которое существенно поддержало американскую «мягкую силу», подготовившую Майдан.

Это, однако, была сознательно конфронтационная политика против существующего после распада СССР статус-кво, в котором Россию связывают с возникшими государствами особые отношения (кроме стран Прибалтики). Этот статус Москва считает «красной линией», определяющей ее безопасность. Украина занимает здесь самое важное положение.

Если глава МИД говорит, что Россия оказалась в соседстве с ростом напряженности по причине агрессии России в отношении Украины, то Мария Захарова, пресс-секретарь российского МИДа, говорит о росте угрозы России со стороны американской политики в отношении Украины. Она утверждает, что Польша никогда не связывала свою безопасность с безопасностью России. Польская восточная политика в своих принципах и целях, по мнению России, имеет характер конфронтационный, а ее целями и задачами является создание напряженности, и не имеет смысла притворяться, что может быть иначе.

«Эрозия старого порядка»

Министр Ващиковский говорит, что «старый порядок разрушается». Это эрозия, это политический процесс, о котором никто не говорит. Мир стал многополярным, в нем Америка, бесспорно, является сильнейшей мировой державой, но уже не глобальным гегемоном, каковым являлась после окончания «холодной войны». В настоящее время нельзя осуществлять геополитической диктатуры при помощи авианосцев, как это было в случае Югославии. Однако при рассматриваемой «эрозии» появляется усиление России.

Сомнение в существование мира под контролем Америки Владимир Путин выразил в 2007 году, на конференции в Мюнхене. Дал понять, что функции «старшего младшего партнера» не принимает. Он напомнил Западу о своей суверенности во время войны в Грузии, по защите Южной Осетии, а также о партнерстве с Западом на основе договора о коллективной безопасности, предполагающем следующие два момента. Первый — государства, возникшие после распада СССР (кроме стран Прибалтики), не вступят в НАТО и не будут связаны договорными отношениями со структурами Европейского союза. Российские предложения были отклонены.

Вместо этого в 2010 году был подписан Лиссабонский Договор, определяющий новую стратегию для НАТО. Он определял видение безопасности всего западного мира. В политической сфере договор не принимал во внимание статус-кво, образовавшийся после распада СССР, и открывал дальнейшие возможности для расширения Североатлантического альянса. В сфере военной оставлял возможность получить преимущества в стратегических вооружениях через развитие противоракетных систем. Договор также препятствовал возможности для Российской Федерации подключиться к общей системе безопасности и давал понять, что отношения по линии Запад — Россия не могут быть в полной мере партнерскими. Можно сказать поэтому, что в отношении России более ранняя формула «старший младший партнер» сменилась на иную — «диктат над младшим».

НАТО играет важную роль в политическом давлении Запада на Российскую Федерацию. Выводом, который Россия сделала из этой ситуации, были решения по ускоренной быстрой модернизации армии, тем более что война в Грузии в 2008 году показала ее низкий профессионализм и слабость технической поддержки. Один из российских генералов четко сказал, что «гарант безопасности России — это армия, а не „мирно настроенный“ блок НАТО».

Министр Ващиковский прав, заявляя, что политика «восточного партнерства» не реализовала намеченной цели, каковой было создание буферной зоны из государств между Польшей и Россией через их политическую связь с Западом. В дальнейшем процесс пошел на Украине, но она все больше становится государством, угрожающим нестабильностью у наших границ, вместо того чтобы быть образцовой демократией, влияющей и на политическую систему России.

Увеличение военной силы России, ее эффективный выход из экономического кризиса, несмотря на низкие цены на нефть и западные санкции, расширение влияния в международных делах, следствием своим имеют повышение ее значения в геополитике. Сегодня мир все более нуждается в сотрудничестве Российской Федерации с Западом, как это произошло с атомной программой Ирана, ликвидацией химического оружия в Сирии, сглаживании в последнее время сирийского конфликта.

Геополитическая реальность иная, нежели та, что сложилась после окончания «холодной войны» победой Запада. И наш министр иностранных дел прав, говоря об «эрозии старого порядка», коренящемся в «холодной войне». Но надо также и признать, что Россию так и не удалось сделать «старшим младшим партнером».

Войцех Домославский, Европейский центр геополитических исследований