Дмитрий Орлов: В Центральной Азии нет ИГИЛа, но есть питательная для него среда

Одной из причин, по которым между рядом субъектов Центральной Азии периодически начинаются осложнения, на грани вооруженных конфликтов, остается неурегулированность приграничных вопросов. Причем очевидно, в определенных кругах существует интерес в поддержании градуса напряженности. На днях EADaily со ссылкой на центральноазиатские ресурсы, сообщило о том, что Узбекистан начал строительство дороги на спорной с Киргизией территории — там, где недавно выставил пограничные посты, что привело к скандалу с Бишкеком. Впоследствии пытаясь выяснить, не обострилась ли ситуация, мы обратились в пограничное управление Киргизии, где сказали, что узбекская сторона ничего на спорном участке не строит. О причинах тлеющих конфликтов, о противоречиях между странами региона по пограничным вопросам корреспондент EADaily попросил рассказать генерального директора Аналитического центра «СТРАТЕГИЯ Восток-Запад» Дмитрия Орлова.

Границы между странами Центральной Азии стали местом постоянных столкновений. За 25 лет странам не удалось завершить процесс делимитации и демаркации границ. В чем причина, почему соседи не могут договориться?

На сегодняшний день из всех республик Центральной Азии полностью уточнены только границы Казахстана с Узбекистаном, Кыргызстаном и Туркменистаном. С последним, правда, не до конца решены вопросы водных границ по Каспию, но с сухопутными границами между Астаной и Ашхабадом все решено.

Что касается кыргызско-узбекской и кыргызско-таджикской границ, то тут надо напомнить историю вопроса. Когда Бишкек начинал в разное время пограничные переговоры с Узбекистаном и Таджикистаном, Ташкент и Душанбе одинаково настаивали на том, что делимитация границ их республик с Киргизией должна проходить в соответствии с документами по национально-территориальному размежеванию 1924 года.

Что утверждал Бишкек?

По Узбекистану — то, что границу с ним нужно определять по документам паритетных комиссий Советов министров двух республик 1955 года, и описания границы, которое в 1961 году утвердил Президиум Верховного Совета Киргизской ССР. В ситуации же с Таджикистаном Бишкек настаивал, что границы должны определяться документами паритетных комиссий республиканских Совминов 1958−59 и 1989 годов.

По всей линии узбекско-киргизской границы существует, по разным данным, от 70 до 100 спорных участков на 1378 километрах. До 2010 года работа по делимитации и демаркации границ велась, но потом — остановилась.

Что касается Таджикистана, то по состоянию на 2015 год, на межправительственном уровне была определена общая протяженность его границы с Киргизией в 520 километров. Тогда же договорились, что оставшиеся 55 километров определит топографическая рабочая группа. Остается еще 396 спорных километров.

Разумеется, кроме этих есть и другие проблемы. Но они, как и любые другие, вполне решаемы при наличии двух составляющих: умения и желания договариваться. Пока этих составляющих нет — регион так и останется конфликтогенным на долгие годы. Приграничные проблемы в Центральной Азии военного решения не имеют. Но никто — ни Россия, ни ОДКБ, ни ШОС, ни ООН, ни ОБСЕ — не смогут стать успешными посредниками в решении споров по границам, пока власти в Бишкеке, Душанбе и Ташкенте сами не захотят договариваться.

Получается, что Россия, приняв Киргизию в ЕАЭС, получила в зоне геополитического влияния тлеющий конфликт. Некоторые наблюдатели уже прогнозируют, что после Карабаха, очередной горячей точкой будет ЦА. Так ли это? И если да, то что станет причиной? Вода, как предупреждал президент Узбекистана Ислам Каримов? Энергетика? Или, может, проникновение через границы экстремистских движений?

Имеет смысл разобраться, какие вообще причины бывают у конфликтов. Первой причиной конфликта может стать расхождение в интересах. Это когда цели и стремления одного не совпадают с целями и стремлениями другого. Второй причиной конфликта бывает ограниченность ресурсов. Образно говоря, есть некий «пирог», который нужно «делить». Но как это сделать, когда каждый из участников претендует на большую и лучшую часть? Третья причина конфликта — неоправданные и неозвученные ожидания, ну, а четвёртая кроется в эмоциях и личных переживаниях участников. Видим ли мы все эти причины в случае с нерешенными приграничными вопросами Кыргызстана с Таджикистаном и Узбекистаном? Разумеется, если говорить о территориях, воде и энергетике. Переговоры как раз и нужны для того, чтобы устранить все эти причины.

Если же говорить о проникновении через границы боевиков экстремистских групп, то здесь тоже не все так просто. В этом контексте сейчас активно говорят о возможном вторжении запрещенного в России экстремистского движения ИГИЛ* в Центральную Азию. Определенная доля правды в этом есть. Но для того, чтобы это вторжение состоялось, более того — было успешным, этому движению надо сначала уничтожить на Ближнем Востоке всех своих врагов. Поскольку врагов у ИГИЛ* там много — одни Военно-космические Силы России чего стоят, то вряд ли это движение дойдет до Центральной Азии в ближайшее время.

Другое дело — «питательная среда» для того же ИГИЛ* внутри самих стран Центральной Азии. Принципиальное отличие ИГИЛ* от всех террористических банд, которые были прежде, — упор в ее агитации не на религию, а на социальные проблемы — смотрите, дескать, в каких особняках живут ваши правители, и на каких автомобилях ездят, и в каких условиях живете вы! Ликвидация этой «питательной среды» зависит от двух вещей: эффективности и управляемости силовых структур государств региона и их же социальной политики. Если она будет направлена на улучшение уровня жизни населения, то никакая агитация ИГИЛ* не будет иметь успеха. Если же все останется как есть, то «большого взрыва» в Центральной Азии действительно не избежать. И власти стран региона должны это понимать — хотя бы из соображений элементарного инстинкта самосохранения.

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ