Кряшенский священник: «Строительство наших церквей в Татарстане кое-где просто саботируется»

Самобытный тюркский этнос — кряшены, живущий на территории Поволжья и Урала и исповедующий православие, в 2013 году пережил национальную трагедию: тогда в Татарстане произошли массовые поджоги церквей, в том числе сгорели и храмы в кряшенских селах. Что изменилось с того времени? Как кряшены отреагировали на появление Библии на татарском языке? Об этом EADaily рассказал руководитель Кряшенской духовной миссии, настоятель храма св. Николая в селе Кряш-Серда о. Димитрий (Сизов).

Какова сейчас религиозная ситуация среди кряшен в Татарстане?

В Татарстане проживают 250 тысяч кряшен (всего их в России 300 тысяч человек), в республике находится 192 кряшенских сельских населенных пункта. Сегодня в Татарстанской митрополии Русской Православной Церкви несет служение 21 кряшенский священник и один диакон, из которых 10 священников служат в кряшенских приходах (остальные — в русскоязычных приходах Татарстана, богослужения ведутся на церковнославянском). Соответственно, значительная масса сел не имеет священника и не имеет храма или молитвенного дома. В 10 кряшенских селениях имеются храмы дореволюционной постройки, которые стоят в запустении и не восстановлены. Но есть и хорошая новость: на настоящий момент в трех кряшенских селах ведется строительство церквей. Имеется 22 кряшенских вакантных прихода (т.е. в деревне есть храм или молитвенный дом, но нет постоянного священника). В 17 кряшенских деревнях, в 5 городах и райцентрах есть острая необходимость в церквях с богослужением на церковнокряшенском языке.

Остро стоит вопрос с кадрами кряшенского духовенства: их крайне мало. На настоящий момент в Казанской духовной семинарии на 3 курсе заочного отделения учится один кряшен (Михаил Миронов, 38 лет), на 1 курсе заочного отделения учится еще один (Денис Ростов, 27 лет). На заочном отделении 2 курса учится один кряшен (Артем Степанов (Ямашев), 25 лет). На постоянной основе совершаются богослужения в 14-ти кряшенских приходах (в 8 — на церковнокряшенском, в 6 — на церковнославянском языках).

Кряшены — коренной этнос, проживающий в Татарстане, у которого до сих пор нет ни одной своей национальной школы. У татар, чувашей, удмуртов есть, у евреев есть, и мы за них рады, а вот у кряшен нет. Нас пытаются представить татарами, но мы не являемся татарами. Мы, кряшены, самостоятельный этнос. У многих коренных народов в Татарстане есть национальные школы, у кряшен — нет ни одной своей национальной школы. Кряшенская общественность поднимает этот вопрос, но воз и ныне там. Татарская национальная школа для кряшен не подходит: учебники и учебные программы там составлены так, что воспитывают ребенка в татаро-мусульманской культуре. Мы ведь, кряшены, являемся православным этносом.

Как обстоят дела с кряшенскими приходами?

Скажу о городских. Необходимость создания городских приходов для кряшен назрела уже давно, так как кряшены компактно проживают в Набережных Челнах, Нижнекамске, Елабуге, Чистополе, Заинске, Пестрецах и Мамадыше. После массовых поджогов церквей в 2013 году, устроенных ваххабитами, власти Татарстана, как бы желая замять эту историю, пошли наконец-то навстречу кряшенам: на месте сожженных церквей выстроили новые, а в тех городах и районах, где раньше кряшены, годами просили им разрешить выстроить храмы, обещали способствовать этому. Власти как будто повернулись к кряшенам лицом. Но сейчас 2016 год, и мы видим, что это, похоже, было временным явлением. Энтузиазм властей иссяк. Лично у меня складывается впечатление, что выделение земельных участков под строительство кряшенских церквей в некоторых городах Татарстана просто саботируется. К примеру, в очередной раз администрацией Нижнекамска было отказано городскому кряшенскому приходу в выделении участка. Приход в Нижнекамске добивается выделения участка с 2005 года! Причем распускаются слухи, что, дескать, татарские националисты противятся тому, чтобы у кряшен была церковь в Нижнекамске, где бы велась служба на церковнокряшенском языке, и якобы местные чиновники поддерживают их в этом препятствовании. Кряшены Нижнекамска возмущаются. Хотя имеются и положительные примеры. В частности, с приходом нового руководителя администрация Чистополя выделила земельный участок городскому кряшенскому приходу. Медленно, но идут процессы по выделению земельных участков в Набережных Челнах и Пестрецах.

Мнение татарстанского митрополита Феофана (Ашуркова) в отношении миссионерской работы среди кряшен нам известно, он целиком его поддерживает, а как относятся к этим проектам новоназначенные епископы Татарстана?

Действительно, владыка Феофан, выступая перед кряшенской общественностью в декабре 2015 года, сказал, что праздник Питрау (Петров день) следует начинать с церковной службы. А то уже многие эксперты отмечали, что Питрау превратили в кряшенской аналог Сабантуя. И в итоге произошла секуляризация Питрау: на этом празднике православия не чувствуется.

В Татарстане три епархии (Казанскую епархию возглавляет сам митрополит Феофан). Епископы Татарстана с пониманием и сочувствием относятся к кряшенским нуждам. Епископ Чистопольский и Нижнекамский Пармен (Щипелев) поддерживает идею строительства городских храмов для кряшен в Чистополе и Нижнекамске. Епископ Альметьевский и Бугульминский Мефодий (Зайцев) взялся за проект создания в Заинске православного кряшенского центра с храмом. Насколько мне известно, с просьбой поддержать этот проект он обратился к президенту Татарстана Рустаму Минниханову. С надеждой ждем положительного ответа из Аппарата президента Татарстана.

Недавно увидела свет Библия на татарском языке. Что об этом скажите?

Этот перевод изначально не предназначался для кряшенской аудитории. Но из-за того, что многие пытаются связать это издание с кряшенами (нас, кряшен, почему-то именуют «крещенными татарами», но мы ими не являемся, потому что не считаем себя татарами, а является отдельным православным тюркским этносом), я могу сказать, что кряшены не пользуются этим переводом. Перевод, возможно, и хорош с точки зрения лингвистики, но он нисколько не способствует достижению миссионерских целей среди кряшен. «Инжил» (так именуют на арабский манер переведенный на татарский язык «Новый Завет») в свое время проходил апробацию, в том числе и среди кряшен Татарстана. Этот перевод не стал своим для кряшен в силу многих причин. Во-первых, в данном переводе использована арабско-кораническая традиция в транслитерации имен собственных. К примеру, Иисус Христос — Гайся Месих, Иоанн — Яхъя и т. п. Во-вторых, как это ни покажется удивительным, в переводе использованы религиозные понятия, свойственные исламу. В-третьих, он излишне олитературен, что затрудняет понимание.

К тому же переведенный на татарский язык, в котором много арабизмов, текст далеко не всегда понятен кряшенам. Мы же используем в литургии и религиозной православной литературе церковнокряшенский язык. Поэтому в кряшенских приходах мы не распространяем Библию на татарском языке. Еще во второй половине 19 века благодаря просветителю Николаю Ильминскому и его ученику о. Василию Тимофееву на кряшенский язык были переведены Псалтырь и Четвероевангелие, а уже в постсоветский период с 1997 по 2005 год под руководством благочинного кряшенских приходов о. Павла Павлова был переведен весь «Новый Завет» на кряшенский язык. Поэтому, когда стало известно об издании Библии на татарском языке, мне позвонили с одного телеканала, дескать, хотим снять об этом сюжет, как кряшены используют Библию на татарском языке, но я сказал: стоп, ребята, это не к нам…

Мы свое настоящее и будущее видим только в православии. Поэтому церковь для кряшен — крайне важный институт для их самобытности и этнической идентичности.

Беседовал Раис Сулейманов