Латвийский политолог об отношениях с Россией: Не забегать вперёд, но и не отставать

По последним опросным данным больше всего латвийское общество в наступившем году страшится прибытия беженцев — и эта проблема отодвинула на второй план страх угрозы со стороны России, чем правящий истеблишмент запугивал латышского обывателя. О том, как повлияет на жизнь Латвии приезд беженцев, а также как должны развиваться межнациональные отношения между латышами и русскими порталу Baltnews. lv рассказал декан факультета социальных наук Латвийского университета, политолог, профессор Юрис Розенвалдс.

«Число беженцев, которые приедут в Латвию, достаточно незначительное. И у меня глубокие сомнения в том, что они очень уж к нам будут стремиться, а если приедут — вряд ли останутся надолго. Мне кажется, что их больше интересуют зажиточные европейские страны. Я не думаю, что большинство жителей Латвии в ближайшем времени лично почувствуют их присутствие. Да, конечно, это будет горячей темой, которую будут обсуждать, но на работу правительства она особо не повлияет. На мой взгляд, здесь интересно другое. Как это ни парадоксально, но проблема беженцев может сыграть позитивную роль в улучшении взаимоотношений между двумя общинами — латышами и русскими жителями страны. Могу сказать, что когда мы работали над проектом по аудиту демократии и проводили опросы об отношении населения к приезду беженцев из Ближнего Востока и Северной Африки, то — как латыши, так и русскоязычные — практически идентичны в своих ответах: они не хотят их видеть. В этом смысле у нас полный интернационал. Я ещё несколько лет назад говорил, обращаясь к латышской аудитории, что если вы не можете решить межнациональные отношения с людьми, которые долгое время живут рядом с вами и которые очень близки к вам по культуре и менталитету, то что вы будете делать с теми, кто принадлежит к совершенно другой культуре и имеет совершенно другие представления об отношениях между людьми?», — отметил эксперт.

Рассуждая о прочих «фобиях» латышского общества, профессор сказал: «Угроза со стороны России всё ещё представляет некоторый страх для определённой, в основном латышской, части населения Латвии. Но сейчас он значительно меньше. Жители Латвии, практически независимо от их этнолингвистической принадлежности, вкусили плоды проживания в Евросоюзе: стали открыты границы, появились некоторые инвестиции в экономику Латвии со стороны еврофондов и так далее. Также и некоторая, скорее, символическая, но всё же активность НАТО по защите границ, показала многим латвийцам, что угроза со стороны России, скорее, мнимая, чем реальная. Кроме этого мне кажется, что произошла смена повестки дня и в самой России. Сейчас на первый план вышла Сирия, тогда как Украина и страны Прибалтики несколько отодвинулись на второй план. Поэтому можно говорить о возможной „угрозе с Востока“, но это совсем не то, что население Латвии может ощутить непосредственно. Тогда как проблема беженцев, несмотря на то что, как я сказал, она не будет определять нашу политическую жизнь, всё же для многих латвийцев имеет более прикладной характер. Также она постоянно поддерживается новостями из-за границы, взять те же события в Кёльне. Люди ощущают эту проблему в том смысле, что она может их непосредственно затронуть, тогда как угроза России — более абстрактная».

Профессор не считает, что за возросшим военным бюджетом Латвии стоят какие-нибудь группы, которые могли бы быть заинтересованы в этом. «Насчёт меркантильных интересов не знаю, так как не очень себе представляю, что можно было бы назвать, скажем, военно-промышленным комплексом Латвии. Однако, что касается роста оборонного бюджета, то это давнее требование и установка НАТО. За всё надо платить, в том числе и за собственную безопасность. Поэтому очень важно, пусть символическое, но всё же участие Латвии в военных операциях в том же Ираке, или в Мали, хотя у большой части населения возникают серьёзные вопросы, по поводу того, а что мы там делаем? Я бы связал увеличение оборонного бюджета именно с этими требованиями. Хотя для правящих партий увеличение расходов на оборону создаёт больше проблем, чем выгоды. Ведь оно связано с перераспределением средств, уменьшением расходов на образование и здравоохранение, что возможно для большинства жителей Латвии было бы более важными тратами. Так что я не вижу каких-то особых сил, которые были бы прямо в этом заинтересованы, хотя, конечно, само оборонное ведомство от этого явно выигрывает. Но всё же это скорее связано не с интересами каких-то игроков внутри Латвии, а с давлением со стороны НАТО. Учитывая все мировые события, для Латвии это действительно очень важно —демонстрировать свою, пусть символическую, но солидарность», — считает Янис Розевалдс.

Политолог добавил: «На мой взгляд, отношения с Россией должны строиться по следующей формуле: „не забегать вперёд, но и не отставать“. Ясно, что для Латвии Россия, несомненно, представляет объективный интерес: огромный российский рынок рядом, а также транзит и использование своего географического положения. Поэтому Латвия не должна быть застрельщиком, бегать и размахивать кулачками, крича о необходимости ещё большего наказания России и усилении антироссийских санкций. По этому вопросу страны Прибалтики вместе с Польшей и так демонстрируют наибольшую озабоченность и выглядят наиболее радикальными среди других стран-членов ЕС. Что вполне можно понять, ведь исторический опыт той же Португалии во взаимоотношениях с Россией был совсем другим. Однако, как составная часть Евросоюза и НАТО, Латвия должна выступать в каком-то общем ряду и поддерживать общий вектор политики ЕС по отношению к России. Мне кажется, что политическая элита Латвии вполне неплохо пыталась балансировать в этих вопросах. Ведь были очень панические прогнозы по поводу числа российских туристов в Риге. Да, чисто объективно мы становимся дорогими для россиян, учитывая курс рубля, но в то же время в начале января число российских туристов было довольно заметным. Хоть оно и уменьшилось, но не столь катастрофически, как прогнозировалось. При всей политической риторике как со стороны Латвии, так и со стороны России, связи остаются, и я не думаю, что кто-то заинтересован доводить всё до такой ситуации, что все мосты сожжены и никаких контактов между нашими странами нет и быть не может».

Профессор указал: «Ясно, что русскоязычное население Латвии, в отличие от латышей, чувствует бóльшую сопричастность к России, ведь у многих там остались могилы предков, да и русский язык их объединяет. Поэтому, на мой взгляд, был бы полный нонсенс, если бы русские люди, отвечали, что никакой причастности к этой стране у них нет, а они больше думают о Германии, Испании или Португалии. Но в то же время, мне кажется, здесь нужно говорить не просто об отношении к России, а его нужно рассматривать в контексте отношения к европейским и трансатлантическим структурам. И я могу сказать, что отношение к ЕС и НАТО со стороны русскоязычных очень медленно, но меняется в положительную сторону. Такие вопросы мы задавали в 2004 году и в 2014 году. За это время выросла доля людей, которые положительно относятся к СНГ, но в то же время вырос процент людей, которые положительно относятся к Евросоюзу и НАТО. На мой взгляд, среди русскоязычных происходит некоторое расслоение — одна часть людей смотрит на Восток, а другая, наоборот, тяготеет к Западу. И с того низкого уровня доверия, которое имело НАТО в конце 90-х годов, этот процент вырос. За последние 15 лет он вырос примерно вдвое, и рост положительного отношения к НАТО и Евросоюзу намного превышает темпы положительного отношения к СНГ.

Кроме этого, если говорить о разном отношении к России, то, несомненно, мы должны учитывать разницу между информационными пространствами. В этом плане разница явно бросается в глаза. Если более 80 процентов латышей смотрят или только латвийское телевидение или в основном латвийское, русскоязычное население Латвии, с точностью до наоборот, смотрит или только российские каналы или в основном российские. Ясно, что информация, которую они получают, серьёзно влияет на их восприятие и отношение, и здесь очень долго можно говорить об «информационных битвах». Однако, несмотря на это, очень важно не забывать один момент — русскоязычная община Латвии не едина".

Ученый заключил: «Я бы не употреблял слово „раскол“. Да, у нас есть различные отношения на некоторые вопросы, но, несмотря на это, мы сумели прожить почти тридцать лет после начала „Песенной революции“ без серьёзных эксцессов, не говоря уже о насилии в отношениях между общинами. В конце 80-х — начале 90-х годов в Европе говорили о двух регионах, где возможен этнический конфликт, и оба они начинались на букву „Б“ — Балтия и Балканы. Что было на Балканах мы все знаем, тогда как в Прибалтике этого всё же не произошло. Наше общество не расколото? и, наоборот, мы можем говорить о том, что оно демонстрирует парадоксальную ситуацию — „низы“ гораздо более интегрированы, чем „верхи“. На уровне обычной жизни обе группы живут вполне мирно, и конфликты, которые, конечно, бывают, не перерастают во что-то более масштабное. Тогда как на уровне политической элиты это различие поддерживается зачастую из-за узко политических интересов, причём с обеих сторон. Если же говорить о том, как эта ситуация может меняться в плане сближения, то, на мой взгляд, никто не придумал другого пути, кроме диалога. И процесс диалога должен начинаться именно на политическом уровне. Когда мне приходится обсуждать эту ситуацию, я говорю, что она нормализируется лишь тогда, когда русские почувствуют, что они каким-то образом входят во власть. На мой взгляд, нужно показать этой части общества, что они тоже нужны Латвии. И здесь я хочу сослаться на одно исследование, проведённое на нашем факультете: чувство причастности к Латвии у русскоязычной молодёжи совсем не коррелирует ни с их знанием латышского языка, ни с наличием у них гражданства. Чёткая корреляция наблюдается с тем, когда человек чувствует, что он интересен и нужен этому государству. Это очень важно и, на мой взгляд, именно в этом направлении и надо двигаться».

Напомним, что правящие круги Латвии все еще настроены по отношению к России на редкость непримиримо. Так, месяцем раньше Министерство иностранных дел Латвии опубликовало проект доклада по внешней политике страны, значительная часть которого оказалась уделена отношениям с Россией. В частности, в этом документе сказано, что «Латвия в будущем году продолжит реагировать на попытки России расколоть общество или угрожать демократическому строю либо безопасности страны».