Армения-2016: Начало будущего без оппозиции

Политический 2015-й в Армении выдался богатым на события. Он прошел под знаменем столетия Геноцида армян в Османской Империи, запомнился масштабными летними протестами против повышения тарифов на электричество, а завершился принятием новой Конституции, предвещающей переход страны к парламентской системе правления. С одной стороны, все эти события очень важны и нуждаются в глубоком причинно-следственном анализе, с другой — их политический вес стремится к нулю, поскольку ни к каким структурным изменениям эти процессы не привели.

Чисто в политическом контексте наиболее важным в прошедшем году выдался февраль. Именно тогда президент Армении Серж Саргсян одной-единственной своей речью просто уничтожил партию «Процветающая Армения» (ППА) и отправил ее на задворки истории. Ее лидер, олигарх Гагик Царукян, который за год до этих событий всерьез рассматривался как реальный соперник Сержа Саргсяна на президентских выборах 2013-го, был публично и обвинен в массе «темных делишек» — от коррупции до криминала. Хотя эти обвинения президента, по сути, не получили никакого продолжения и повисли в воздухе, Царукян был изгнан с политической сцены Армении без права на возвращение.

Как и ожидалось, крах ППА стал последним гвоздем в гроб армянской оппозиции. Сегодня уже не приходится говорить о ее слабости, раздробленности, бесхребетности и неспособности к консолидации, — оппозиции в Армении просто нет. Традиционные представители этого лагеря, такие как Армянский национальный конгресс (АНК) и партия «Наследие», фактически существуют лишь в номинальном выражении, их политическая активность сводится к единичным эмоциональным выступлениям с трибуны парламента, но и эти выступления не имеют никаких последствий. Лидер АНК, первый президент Армении Левон Тер-Петросян, на днях справил 71-й день рождения и давно отошел от дел, а лидер «Наследия» Раффи Ованнисян в эти дни ходит пешком по улицам Еревана и спрашивает у прохожих, как дойти до ближайшей автобусной остановки. Этих политических сил больше нет.

То же самое касается вечного флюгера АРФ «Дашнакцутюн», которая сегодня старается играть в партнера правящей Республиканской партии Армении (РПА) и даже поддержала конституционные реформы. Переход этой партии «вечных 5%» в правящий лагерь, по всей видимости, связан с критической проблемой выживания АРФД — их электорат тает по естественным причинам, и на парламентских выборах 2017 года набрать те самые пороговые 5% уже не получится. Отсюда простой вывод: чтобы не оказаться в мутном болоте под названием «непарламентская оппозиция», надо за год до выборов подружиться с правильными ребятами и пройти в парламент по их спискам, а может быть, и министерский портфель выбить удастся (чем плоха должность министра спорта?).

Отсутствие противовеса правящей партии — не просто констатируемый факт, а вполне себе реальный фактор, влияющий на происходящие в стране политические процессы. Пожалуй, лучшей иллюстрацией к сказанному является реакция молодежи, полгода назад митинговавшей на проспекте Баграмяна против повышения электротарифов: в ответ на попытки отдельно взятых политиков «прочувствовать почву» и попытаться вклиниться в процесс демонстранты просто выгнали инвайдеров. Стремление отгородиться от политики (политиков?) дошло до того, что наряду с тематическими плакатами типа «Нет повышению тарифов» появились транспаранты с заявлениями об аполитичности протестов. Та же картина наблюдалась в 2014 году во время акций движения «Мы против!», протестующего против введения накопительной пенсионной системы: на каждой пресс-конференции представители гражданской инициативы просили не приписывать им политических позиций, заявлений или лозунгов, утверждая, что их протест носит исключительно социальный характер.

В очередной раз неспособность оппозиции «оседлать» любой вид протеста проявилась в декабре 2015-го, в канун референдума по конституционным реформам. Блок Левона Тер-Петросяна, ППА и иже с ними — все они остались в сторонке, изредка что-то комментируя для местных СМИ, а людей на улицы попытались вывести оппозиционеры даже не второго, а третьего и десятого эшелона — советский диссидент Паруйр Айрикян, участник карабахской войны Жирайр Сефилян и иже с ними. Ну, естественно, Раффи Ованнисян тоже там был. Все это действо было объявлено фронтом «Новая Армения», который собирался с 1 декабря проводить круглосуточные митинги на Площади Свободы в центре Еревана. Закончилось все тем, что собравшиеся на митинг 500 человек устали мерзнуть и разошлись, а на следующее утро депутат от АНК Никол Пашинян объяснял армянским СМИ, почему его на этом митинге не было и не будет.

При этом следует учесть, что референдум был практически идеальным протестным поводом. Существуют данные ряда экспертов, свидетельствующих о том, что провести конституционную реформу удалось только благодаря стихийным фальсификациям итогов голосования, тогда как в реальности армянское общество однозначно отвергло инициативу властей. Оппозиция не сумела извлечь из этого ровным счетом ничего, а значит подписалась под своим некрологом и зашагала в морг.

С таким багажом Армения вошла в 2016-й год, политическим лейтмотивом которого станет развитие проекта новой Конституции, создание базы законов к закону основному, формирование парламентских институтов и так далее — страна будет готовиться к парламентским выборам 2017 года. Естественными и абсолютными монополистами в этом процессе останутся сами инициаторы реформы — республиканцы, которые везде и во всем будут поступать так, как им вздумается, и никак не иначе. Такой расклад автоматически предопределяет внутриполитическое развитие Армении на годы вперед и освобождает нас от необходимости анализировать (гадать), «а как же все будет»: бессмысленно размышлять, на кого поставить, если в забеге участвует всего один человек.

Новая конституция, которая окончательно войдет в жизнь армян в 2017 году, закрепляет это положение дел, поскольку на уровне основного закона поддерживает монополию правящей партии на принятие любых решений в промежутке между выборами. Возвращаясь к началу: именно поэтому ликвидация ППА как фактора — структурное изменение, так как исключает в обозримом будущем появление пусть слабого, но шанса на поворот. По той же логике конституционные реформы, предопределенные референдумом почти через год после «убийства» ППА, лишь цементируют сложившуюся в стране систему координат власть-оппозиция-общество.

Таким образом, прогноз на будущее складывается сам собой: РПА в 2016 году готовится и выигрывает парламентские выборы 2017-го, тем самым осуществляя пролонгацию текущих армянских реалий еще на несколько лет. Президент Серж Саргсян, публично обещавший не занимать должности премьер и президента, формально сдерживает свое обещание, оставаясь при этом лидером Республиканской партии Армении. Такой статус в условиях новой Конституции — нечто большее, чем президент, поскольку позволяет, с одной стороны, самолично принимать все стратегические решения государственного значения и имплементировать их через партию, с другой — избавляет от любой ответственности и формальной критики в свой адрес, а также необходимости раз в несколько лет продлевать свою власть.

Такой будет Армения в ближайшем будущем, и у власть имущих нет никаких оснований, чтобы отказываться от этого сценария или как-то его переписывать. Единственное, что может подорвать описанный ход событий — форс-мажор, грянувший извне, некое неожиданное событие, которое вынудит радикально перестроить всю политическую систему внутри Армении. Таким форс-мажором может быть начало полномасштабной войны в Карабахе, приближение ИГИЛ* к границам Армении, Третья мировая, высадка инопланетян на мысе Доброй Надежды, а также пробуждение Саурона. Но форс-мажор на то и форс-мажор, что в прогнозах не учитывается, а если нечто подобное все же произойдет, что ж… придется анализировать заново.

Эмиль Бабаян, редактор Ереванской редакции EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ