Турецкое вторжение в Ирак: Анкара провоцирует «балканизацию» Ближнего Востока

Ситуация вокруг военного присутствия Турции на севере Ирака разворачивается по правилам неуклонной конфронтации двух соседних государств. Схожий сюжет после учинённой турецкими властями диверсии против российского бомбардировщика Су-24 был разыгран Анкарой в отношениях с Москвой. Как и Россия, Ирак выступал одним из ведущих торгово-экономических партнёров Турции на протяжении всех предыдущих лет. Политических разногласий по отдельным региональным вопросам Багдаду в отношениях с Анкарой избежать не удалось, но признаков вовлечения двух стран в острую фазу взаимоотношений каких-нибудь несколько недель назад не было и близко. Тем не менее, Турция и на иракском направлении «блестяще» выполнила миссию провокатора, зачинщика межгосударственного обострения. Более того, взвинтив своими односторонними действиями и без того сильно перегретую ближневосточную турбулентность, турки теперь упёрлись. Извиниться перед Россией они не намерены, выводить войска из окрестностей иракского Мосула они также отказываются.

Ситуация в турецко-иракском споре одновременно абсурдная и запутанная. Она провоцируется турецкой стороной, по всей видимости, по заранее продуманному плану. Абсурд ситуации и с международно-правовой, и с внешнеполитической точек зрения заключается в том, что Турция, вступившая без согласия законных властей соседнего государства на его территорию, отказывается подчиниться законному требованию Багдада вывести войска. Турки даже не поставили иракцев в известность о переброске войск через границу и значительном уплотнении своего контингента под Мосулом. О получении предварительного согласия иракского правительства не было и речи.

Если бы это было просто дипломатической «оказией», недоразумением, то, немедленно извинившись, турецким властям следовало в самые сжатые сроки обеспечить вывод войск за пределы иракской провинции Найнава, где они раскинули лагерь. Ничего подобного! Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган вместо извинений разразился публичными претензиями в адрес Багдада… за его непоследовательность и «плохую память». По версии турецкого руководства, договорённость с иракцами о дислокации ограниченного контингента ВС Турции на севере Ирака, в том числе и на территории Иракского Курдистана, была достигнута ещё в 2014 году. А переброска войск из-под Эрбиля (столица курдской автономии Ирака) в район Башика вблизи от Мосула, продолжающего пребывать под безраздельным контролем «Исламского государства»*, якобы была проведена с антитеррористическими целями.

Турецкие военные численностью до 700 человек и в сопровождении до 100 единиц бронетехники осуществили марш-бросок и встали лагерем в 30 км северо-восточнее от второго по величине города Ирака. Прежде всего, необходимо отметить, что только незначительная часть из этого контингента в 600−700 солдат и офицеров турецкой армии вышла из Эрбиля на Мосул. Большая часть десанта была заброшена через турецко-иракскую границу, после чего на этой пограничной полосе было размещено ещё 350 турецких военнослужащих с целью прикрытия «экспедиционного корпуса». Так называемый «танковый батальон», о котором было впервые объявлено 4 декабря, на самом деле был и по личному составу, и по своему технического оснащению куда плотнее, чем первоначально думали в Багдаде.

Подобная масштабная операция могла быть проведена только при наличии плана, хорошо отработанных схем преодоления войсками не одной сотни километров. Логистика, прикрытие с воздуха, разведка боем на местности для недопущения столкновений с передовыми подразделениями ИГ* — без этого Генштаб Турции не пошёл бы на «прорыв» на Мосул.

Турция специально запутывает сведения из региона разворачивающегося турецко-иракского конфликта, не брезгуя откровенно дезинформационными вбросами.

После жёсткой реакции Багдада, решительно поддержанной из Москвы и очень осторожно из Вашингтона, поступили сведения об отводе Анкарой 350 военных из лагеря «Залкан» под Мосулом за турецкую границу. Потом данная информация была «уточнена» — отводу якобы подверглась размещённая у границы группировка в 350 военнослужащих. Не надо быть военным специалистов, чтобы понять, что, если на приличной глубине иракской территории остаётся контингент в 600−700 солдат и офицеров, то о снятии пограничного заслона с функциями прикрытия не может быть и речи. Нет также сколь-нибудь ясной картины с количеством военной техники, остающейся в наличии у турецкого десанта в районе Башика. Чаще всего упоминаются следующие цифры: здесь остаётся до 150 турецких «инструкторов» и около 20−25 единиц бронетехники.

Думается, это сильно заниженные данные. Впрочем, главное понять политические аспекты турецкого плана, движущие мотивы Эрдогана и его команды, в то время как военные компоненты планирования Генштаба ВС Турции важны, но не настолько.

Столкнувшись с серьёзными ограничителями в проведении военных операций в северной Сирии, Анкара решила отыграться на Ираке. В Сирии руки турецкой верхушки связаны присутствием российской авиагруппы в Латакии, постановкой на боевое дежурство батарей С-400. Не сложились у Эрдогана и отношения с американской администрацией, продолжающей винить ближневосточного партнёра по НАТО в бездействии по закрытию границы с Сирией для недопущения перетока боевиков и грузов из Турции в арабскую страну и обратно. Ничего путного, кроме эпизодических и абсолютно неэффективных авиаударов турецких F-16 по позициям ИГ* и направления конвоёв с «гуманитарной помощью» боевикам «умеренной» сирийской оппозиции, турки не смогли предпринять. К тому же, сдерживающим элементом для них на севере Сирии выступает довольно представительное участие в боевых действиях в провинциях Алеппо, Идлиб, Латакия проиранских формирований, включая военнослужащих Корпуса стражей Исламской революции Ирана. Нарваться на российский симметричный ответ в небе или боестолкновение с сухопутными иранскими силами турецкая армия явно не намерена.

На севере Ирака подобного расклада присутствия наземных и воздушных сил нет, и это открывает для Турции возможность действовать.

Планы Турции простираются дальше достижения тактических успехов на ближневосточном военном театре. Мосул и его окрестности в новейшей истории Турецкой Республики всегда находились в эпицентре внешне- и военно-политического внимания тамошних властей. Дело не только в нефтеносности региона, на что последние дни усиленно обращают внимание эксперты, пытаясь понять движущие мотивы Турции на иракском направлении. Кто контролирует провинцию Найнава и сам Мосул, где преобладает арабское суннитское население, тот получает возможность выйти на решение ряда геополитических задач. Применительно к Турции — это вбитие суннитского «клина» между Иракским и Сирийским Курдистанами, купирование иранской (шиитской) экспансии в регионе, установление внешнего «протектората» над местным тюркским населением. Как и северо-западная оконечность Сирии, где значительно представлен так называемый туркоманский элемент, северо-западный регион Ирака для Турции просто находка для удовлетворения здесь своих геополитических амбиций. Напомним, с первых же часов броска на предместья Мосула турецкие агитаторы стали объяснять свои действия, в том числе и соображениями защиты местного тюркского населения, отдельные группы которого состоят в отрядах суннитского ополчения «Хашд аль-Ватани».

Достижение далеко идущих целей не представляется для Турции осуществимым без создания военной базы на местности. С обращения Ирака 11 декабря в Совет Безопасности ООН за принудительным выдворением турецких войск с его территории не прошло и 48 часов, а из Анкары уже стали проговаривать свои планы создания в Найнаве точки постоянного турецкого военного базирования.

Не для того Эрдоган пускался в очередную региональную авантюру, чтобы так просто взять и удалиться из Ирака, где его заслуженно назвали агрессором. Военное базирование под Мосулом турецкие проектанты во власти уклончиво называют «реорганизацией» лагеря в районе Башика для целей борьбы с ИГ*.

Лицемерие официальных лиц в Анкаре настолько пронзительно, что даже видавшие виды американцы, которые сами могут дать любому фору в деле многогранности подходов и позиций, до сих пор приходят в себя и пытаются как-то повлиять на зарвавшегося союзника. Получается, что вторая по мощи (без учёта ядерного оружия) армия НАТО не соблаговолит закрыть 100-километрый участок своей границы с Сирией, от Джарабулуса до Аазаза, но запускает в Ираке процесс инсталляции собственной военной базы.

14−15 декабря из региона поступали противоречивые сводки. В первой половине дня 14 декабря ближневосточные СМИ сообщили о выводе Турцией части своего «обучающего» контингента и техники из Ирака. Ближе к вечеру Анкара, напротив, заявила о намерении усилить военное присутствие под Мосулом. 15-го числа вновь преобладала информация о частичном свёртывании Турцией своего военного присутствия в Ираке.

В минувший четверг Багдад с визитом посетили замминистра иностранных дел Турции Феридун Синирлиоглу и глава Национальной разведывательной службы Турции Хакан Фидан. Турецкие визитёры прибыли в иракскую столицу после истечения предъявленного Багдадом 7 декабря 48-часового ультиматума, требующего безоговорочный вывод войск.

Переговоры окончились ничем. В этом можно было убедиться после проведения в Багдаде массовых антитурецких демонстраций и жёстких заявлений, как самого центрального правительства Ирака, так и представителей шиитских движений страны. Своё слово сказал и духовный лидер иракских шиитов аятолла Али Систани. Он призвал правительство Ирака во главе с Хейдаром аль-Абади ни при каких-условиях не мириться с внешней оккупацией территории страны. Конкретное упоминание Турции в заявлении Систани отсутствовало, но и этой «редакции» призыва аятоллы было достаточно, чтобы подчеркнуть необходимость консолидации властей и общества Ирака перед лицом нового вызова.

Вернувшись из Багдада ни с чем, турки запросили консультации уже с Вашингтоном, но и там, видимо, им посоветовали покинуть иракскую территорию. Белый дом с шиитским правительством Ирака ссориться не намерен. Турецкие «пируэты» в Сирии для США и так легли после 24 ноября значительной обузой, чтобы теперь идти на поводу у турок и в Ираке.

Самое интересное, что с заигравшимся Эрдоганом и его приближёнными отказываются иметь дело даже те политические персоналии, которые, казалось, должны были принять на ура пропитанный национализмом и интервенционизмом нынешний курс турецких властей. 4 декабря, когда на новостные ленты мировых агентств легли первые сообщения о турецком вторжении в Ирак, лидер Партии националистического движения Турции Девлет Бахчели раскритиковал заносчивое заявление Эрдогана. Согласно президенту Турции, страна «не пропадёт» в случае прекращения поставок газа из России. На это пустозвонство лидер турецких националистов, которые, кстати, вдоволь представлены на северо-западе Сирии, предложил отапливать президентский дворец Эрдогана коровьим навозом вместо газа…

С чувство реальности, как можно понять, хуже всего в нынешней Турции обстоит именно у её политического лидера. Чем это может обернуться для 78-миллионой страны — оставляем на суд самих турецких граждан, выдавших по итогам выборов 1 ноября очередной кредит доверия Эрдогану.

Турция пустилась в большие ухищрения, рискуя надорваться от слишком большого груза, который она пытается освоить на переломном для Ближнего Востока этапе. Анкара разыгрывает сразу несколько политических комбинаций, пытаясь свести их в одной точке — недопущение фрагментации Турции. Многим подобная перспектива для этой страны, входящей в НАТО, состоящей в G20 и с новым порывом претендующей на членство в Евросоюзе, может показаться нереалистичной. Между тем, вопрос стоит именно так. Дабы не допустить усиления центробежных тенденций внутри, Турция насаждает дезинтеграцию в соседних Сирии и Ираке. Нынешнее внешнеполитическое кредо правительства Эрдогана сводится к известной формуле: лучшая защита — это атака. Турция размывает суверенитет двух своих арабских соседей, выставляя, в её понимании, заслонки, буферные зоны для сдерживания проникновения на собственный юг и юго-восток сепаратистских веяний.

Сирии в границах бывшей Сирийской Арабской Республики уже не будет. Под территориальный «разнос» попадают именно северные провинции САР, где Турция стремится закрепить за собой «кусок» в виде туркоманской автономии. В Ираке ещё более выпуклые контуры формирования трёх основных квазигосударственных частей на обломках бывшей арабской республики. Это так называемые «Суннитстан», «Шиитстан» и уже практически получившей свой завершённый вид Иракский Курдистан. Турция претендует стать протектором иракского «Суннитстана», в чём она может рассчитывать на всестороннюю поддержку арабских монархий Персидского залива.

Очевидно, Турция посчитала «балканизацию» Ближнего Востока предрешённой. Имея же в своём собственном теле такие взрывоопасные элементы, как курдонаселённые регионы юго-востока страны, Геноцид армян с вытекающими из него требованиями о территориальных компенсациях в Западной Армении, Анкара жаждет отвести от себя опасность грядущей фрагментации. Турецкое вторжение в Ирак укладывается в эту систему координат интересов Анкары. Думается, тщетно. От попадания под жернова пересмотра государственных границ на Ближнем Востоке, теперь уже никто не гарантирован. В особенности впадающая в состояние гражданской войны Турция.

Ближневосточная редакция EADaily

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ