Эксперты: Осетии пора переходить от форпоста России к ее авангарду

Понятие форпоста России, с которым долгие десятилетия ассоциировалась Осетия, нуждается в переосмыслении и наполнении новым содержанием в соответствии с требованиями времени. Возможно, более подходящим термином, описывающим нынешнюю ситуацию, является слово «авангард», символизирующее движение вперед, тогда как концепция «опорного пункта» или «передового поста» относится, скорее, к стоянию на месте. К такому выводу пришли участники круглого стола «Осетия в системе региональных и международных отношений: новый взгляд», прошедшего во Владикавказе 29 мая.

Организаторами мероприятия выступили Кавказский геополитический клуб (КГК), Духовное управление мусульман РСО-А и комиссия Общественной палаты республики по вопросам культурного и духовного наследия. Эксперты и общественность обсудили настораживающую тенденцию, формирующуюся в республике последние несколько лет.

Многие годы Осетия по праву считалась административным, общественно-политическим и социально-экономическим центром региона, заслуженно гордясь званием форпоста России на Кавказе. Однако в последнее время некоторые представители осетинской молодежи, похоже, начали тяготиться этим статусом. В социальных сетях все громче звучат призывы отказаться от громкого титула, «налаживать повседневную жизнь», утонуть в рутинных, бытовых проблемах. Останется ли Осетия геополитическим центром Кавказа или уступит место кому-то из соседей, активно претендующих на роль первой скрипки в СКФО и на всем Большом Кавказе?

Пересмотр концепции форпоста, всегда имевшей идеологическое измерение, в обозримом будущем способен повлечь значительные негативные последствия для национальных интересов РФ, отметила модератор круглого стола, секретарь-координатор КГК Яна Амелина. То, что в свое время им стала именно Осетия, имеет, помимо чисто географических, глубинные историко-цивилизационные основания. Как сформулировал директор Института истории и археологии РСО-А, доктор исторических наук Руслан Бзаров, «Россия — это национальное государство осетинского народа».

После развала СССР первенство Осетии, в целом признававшееся всем Северным Кавказом, оказалось во многом утрачена. Роль российского форпоста еще не перешла к какому-либо другому региону или городу, но претендентов на это звание достаточно много. Среди основных можно назвать Грозный, Ставрополь, а в последнее время к этому списку присоединяется и Ингушетия.

Но, признавая значимую роль этих субъектов СКФО в обеспечении стабильности и государственных интересов РФ в регионе, следует отметить, что ни один из них пока не выдвинул конкретной «стратегии первенства». Отнести к таковым претензии Грозного на роль политического и духовного мусульманского центра Кавказа достаточно сложно, так как они не подтверждаются ежедневной политической практикой. Однако это в значительной степени можно отнести и к Осетии, особенно если речь идет о реальном влиянии на ситуацию в регионе и формирование федеральной политики в отношении Северного Кавказа.

Бесланская трагедия, оказавшая на Осетию огромное влияние, привела к «осетинской депрессии», симптомы которой проявились еще несколько лет назад. Постоянный отток молодого и креативного населения (как осетинской, так и русской и других нетитульных национальностей) также негативно сказывается на интеллектуальном состоянии общества. «Создается впечатление, что республика добровольно отказывается от претензий на первенство, которое ей больше „не потянуть“, — полагает Яна Амелина. — И что геополитическое или хотя бы просто политическое мышление отходит в Осетии на второй план, уступая место сиюминутным заботам потребительского характера».

Формируется и еще более настораживающая тенденция, отметила секретарь-координатор Кавказского геополитического клуба. Неопределенность содержания понятия форпоста и связанных с этим политических и социальных гарантий приводит к тому, что в Осетии, в первую очередь, в молодежной среде, проявляются первые признаки постепенного ментального «отхода» от России. «В общественное сознание вбрасывается вздорная мысль, что форпостный статус якобы „навязан“ Осетии, в силу чего „разлагает и лишает идентичности“ осетинскую нацию, — заметила Амелина, приведя множество примеров. — А в качестве решения предлагается отказаться от сверхзадач, поставив перед собой банальную цель поступательного социально-экономического развития, не претендуя на что-то большее». При этом идеи отказа от роли форпоста (как и ориентации на Россию в целом), во всяком случае, в начале их возникновения и «тестирования», возникали не в самой Осетии, а привносились извне разными либеральными публицистами и «правозащитниками».

«Правда заключается в том, что форпост — это историческая судьба, — заключила Яна Амелина. — Альтернативой исторически принятой на себя миссии может быть только прозябание на геополитических задворках Кавказа, да и то — недолгое». К сожалению, пока Осетия не предъявила ни себе, ни Кавказу, ни России креативных идей и проектов, прежде всего, в идеологической и общественно-политической сферах.

Муфтий Северной Осетии Хаджимурат Гацалов предложил задуматься, «почему сейчас мы теряем это ощущение форпоста». «Раньше осетины, уезжая из республики, например, учиться, не теряли связь с родиной, и тем более не считали ее провинцией, — напомнил он. — Теперь же мы как будто замкнулись в коммунальной квартире, не ставим перед собой больших задач, сузили кругозор до личных интересов». Этому способствует и отсутствие стратегии развития у российского государства в целом. «Крым вернулся в Россию, а дальше… Новороссия это ясно показывает, — пояснил муфтий Гацалов. — А Осетия как будто наблюдает за всем этим из окна. Нет эмоционального, личного вклада в дела страны, которым всегда отличился наш народ». Поэтому можно понять молодежь, разочаровавшуюся в идее «форпоста». Необходим национальный алгоритм движения вперед, которым должна стать идея объединения Осетии, считает Гацалов. В противном случае говорить вскоре будет не о чем: по сравнению с размахом и уровнем мероприятий, проходящих в КБР, КЧР и других республиках, отставание РСО-А «наглядно заметно» уже сейчас.

«Наша проблема не в том, что мы не знаем ответы, а в том, что они не востребованы ни обществом, ни государством», — уточнил Руслан Бзаров. По его мнению, республика утратила реальное первенство на Кавказе отнюдь не сейчас, а еще во второй половине прошлого века. Осетин долго «опускали» на провинциальный уровень, последовательно уничтожая все национальное, от физического истребления интеллигенции до понижения роли и значимости осетинского языка. «Произошло общее снижение планки», — констатировал ученый, говоря в том числе об интеллектуальном уровне современной молодежи. Но, несмотря на объективные трудности, историк смотрит в будущее оптимистично. Быть форпостом — безальтернативная позиция, убежден он. Это судьба Осетии, но Осетии осетинской, а не денационализированной, подчеркнул Руслан Бзаров. В этой связи сохранение осетинского языка и культуры становится государственной задачей не только республики, но и всей России. «Чтобы не быть провинцией, мы должны быть собой», — подчеркнул директор Института истории и археологии.

Депутат республиканского парламента Маргарита Кулова сконцентрировалась на более прагматичной стороне вопроса. «У людей должно быть ощущение развития, — отметила она, перечислив несколько простых и законных способов быстрого пополнения североосетинского бюджета. — Для форпоста характерен масштаб. Осетия должна представить экономические проекты, значимые на общероссийском уровне». Пока же этого не только не наблюдается, но Северная Осетия оказалась единственной северокавказской республикой, в которой вообще отсутствуют крупные промышленные предприятия.

«Борьба всегда ведется за смыслы, — вновь перевел беседу в иную плоскость югоосетинский политолог и философ Коста Дзугаев. — Советский Союз закончился, когда вместо полетов в космос советскому человеку предложили выращивать кукурузу, то есть корыто. Начинать надо с обращения к Всевышнему». На сегодняшний день национальная идея Осетии — воссоединение, идеологом которого на Севере является муфтий Гацалов, а на Юге — председатель парламента РЮО Анатолий Бибилов, напомнил он. Комментируя критику Дзугаевым более пассивной позиции Русской православной церкви в этом вопросе, заместитель главы молодежного отдела Владикавказской и Аланской епархии иерей Игорь Кусов пояснил, что главной задачей севроосетинских православных на сегодняшний день является укрепление взаимоотношений с югоосетинскими братьями, и для этого делаются все возможные шаги.

«Мы можем очень быстро потерять свое значение форпоста, а другие — его занять, — предостерег, возвращаясь к непосредственной теме круглого стола, глава Молодежного парламента РСО-А Тимур Сагеев. — Осетия может и обязана задавать повестку дня на общероссийском уровне».

Не споря со второй частью этого утверждения, администратор историко-культурного проекта «Магас Дедяков» Батраз Сидамон жестко раскритиковал идеологию «форпостизма». «Форпост» — это концепция, родившаяся в умах кремлевских идеологов и принятая правящими кругами Осетии в качестве идеологического обоснования своей политической власти, — убежден политолог. — Ключевой ее тезис состоит в том, что Осетия имеет важнейшее значение для геополитического противостояния России и Запада". Ну, а «форпостное мышление» — это «неспособность элит, в силу своей глубокой провинциальности, не просто решать хоть сколько-нибудь масштабные задачи общественного развития, но даже внятно их сформулировать».

Сегодня единственным и неоспоримым настоящим «форпостом России на Кавказе», причем как с военной, так и с идеологической точки зрения, является Чечня, а вовсе не Осетия, которой нечего предложить Кремлю, считает Батраз Сидамон. «Осетия находится в невиданной доселе социальной депрессии, — констатировал молодой политолог. — Нет буквально ни одной области, которая не переживала бы острейший кризис: от экономики и политики до демографии и экологии. Деградировали даже такие традиционные сферы регионального лидерства как культура и спорт. Осетинским политическим элитам пора ставить новые задачи, формулировать свои концепции в пику навязанным. Элитам двух Осетий жизненно необходимо уяснить, что судьба Осетии — быть не „форпостом“, а „авангардом“ в политике, экономике, спорте и культуре». Так считает не только он, но и довольно значительная группа национально мыслящей осетинской молодежи.

«Мы все думаем о будущем Осетии, — подвел итог обсуждению муфтий Гацалов. — Надо заставить общество и власть менять ситуацию. И если мы соглашаемся с термином „авангард“, нужно определиться, авангардом чего мы являемся?». Без обращения к Богу положительные изменения невозможны, заключил он, с чем согласились все присутствующие.