Ислам в России — 2015: надежды, риски и прогнозы

В канун нового, 2015 года, Кавказский геополитический клуб провел экспертный опрос по итогам уходящего года. Своим мнением о тенденциях и перспективах в российском исламском сообществе, ситуации на Северном Кавказе и в Поволжье поделились ведущие российские эксперты в этой области.

Ринат Патеев, заместитель директора центра исламоведческих исследований Академии наук Республики Татарстан (Казань):

«Нынешним традиционалистам пока не удается выстроить эффективный интеллектуальный фронт противостояния радикалам»

Каковы, на Ваш взгляд, главные итоги года для российского исламского сообщества в целом и в Поволжье в частности?

Основной итог этого года — обновление облика мусульманской уммы России, что связано с присоединением Крыма к Российской Федерации. Конечно, община крымских татар не так велика на фоне всей мусульманской уммы России, но политический характер процессов вокруг крымских татар, а также нестабильность ситуации вокруг Украины делает этот фактор весьма значимым. Поволжье также не осталось в стороне от этого процесса, хотя говорить о выстраивании устойчивой модели взаимодействия мусульман Поволжья и Крыма еще рано.

Для самого Поволжья прошедший 2014 г. был относительно стабильным, если его соотносить с ситуацией в 2013 г., а тем более с событиями лета 2012 г., когда произошло покушение на тогдашнего муфтия РТ Ильдуса хазрата Файзова и убийство его заместителя Валиуллы хазрата Якупова.

Можно ли говорить об укреплении позиций традиционного ислама или, напротив, нарастает обратная тенденция? Какое влияние оказали на российских мусульман провозглашение т.н. «исламского государства» в Ираке и события на Ближнем Востоке в целом?

Давать оценки о соотношении традиционного и нетрадиционного ислама в сегодняшней ситуации очень сложно. В современных условиях динамичных процессов глобализации и информационного развития религиозные институты претерпевают сильные изменения, и ислам здесь не исключение. Зачастую строго дифференцировать, где есть «традиционное», а где его уже нет, фактически невозможно. Но если говорить о традиционализме как институтах официального ислама, то ситуация здесь пока еще сложная. Нынешним традиционалистам пока не удается выстроить эффективный интеллектуальный фронт противостояния радикалам. Это необходимо признать.

Что касается так называемого «исламского государства», тут также не все однозначно. С одной стороны, даже формальное его провозглашение будоражит умы радикально настроенных мусульман во всем мире. Россия здесь не исключение. Известно, что представители Поволжья и Северного Кавказа принимают участие в боевых действиях на Ближнем Востоке. С другой стороны, сам их отъезд способствует частичной стабилизации, к примеру, на Северном Кавказе. 2014 год в этом отношении был также относительно спокоен, если посмотреть на число совершенных терактов и диверсий со стороны радикального подполья в этом регионе. Но другой вопрос: что будет, когда они начнут возвращаться? Здесь большой фронт для работы государства и правоохранительных органов. От их позиции и действий будет зависеть многое.

В каком направлении, на Ваш взгляд, будет развиваться российское исламское сообщество в 2015 г.

Я, наверное, воздержусь от прогнозов. Российское исламское сообщество очень неоднородное, в нем идут очень сложные, порой непредсказуемые процессы. Ситуация на наших границах в этом году существенно осложнилась, если брать во внимание положение дел на Украине. Россия стала вести более жесткую и конкурентоспособную борьбу на международной арене, что естественно вызывает раздражение на Западе. Те же процессы на Ближнем Востоке пока не дают повода для большого оптимизма. Поэтому я надеюсь, что наше исламское сообщество в этих условиях будет выстраивать конструктивный вектор своего развития. Это важно для страны, в том числе, и для самого исламского сообщества.

Раис Сулейманов, эксперт Института национальной стратегии (Казань):

«Позиции ваххабитов и протурецких фундаменталистов в Татарстане укрепляются»

Каковы, на Ваш взгляд, главные итоги года для Татарстана?

Региональной элите удалось сохранить один из принципиальных для нее атрибутов эпохи «парада суверенитета» 1990-х годов — наименование должности руководителя республики как президент. Федеральный центр в очередной раз продемонстрировал непоследовательность во внутренней политике, пойдя на удовлетворение капризов местной этнократии в Татарстане.

Начавшийся реализоваться с 2010 г. принцип «президент в стране должен быть только один» в форме переименования названий должностей национальных республик должен был завершиться к 1 января 2015 г. Татарстан — единственная республика, которая тянула с этим до последнего, и путем лоббирования сумела добиться отсрочки на год, сохранив должность президента в качестве руководителя. И если до сегодняшнего дня Рустам Минниханов был назначенным президентом, т. е. его нахождение на своем посту целиком и полностью зависело от решения главы государства, то в сентябре 2015 г., когда в Татарстане пройдут выборы, Минниханов уже будет избранным президентом. Это даст возможность Казанскому Кремлю объявить, что институт президентства в Татарстане целиком и полностью поддержан народом республики.

В плане ситуации внутри мусульманской уммы Татарстана можно констатировать упрочение и закрепление позиций ваххабитов и протурецких фундаменталистов (сам муфтий Татарстана принадлежит к исламистскому джамаату «Исмаил ага»), получение ими новых постов в Духовном управлении мусульман Республики Татарстан. Приметой времени стала маскировка ваххабитов под традиционный ислам, чтобы скрыть свои идеологические убеждения. Сформировался своеобразный криптоваххабизм.

Внутри самого Духовного управления мусульман Республики Татарстан нет команды единомышленников, процветают интриги. Деятельность нового муфтия больше запомнилась проведением пиар-акций, отсутствием системности в работе. Его вступление во Всемирный совет мусульманских ученых во главе с Юсуфом Кардави (духовный лидер «Братьев-мусульман»*) только убеждает в фундаменталистском мировоззрении.

Несмотря на показательные процессы над «Хизб ут-Тахрир»* в Казани, проблема религиозного экстремизма остается крайне острой. Татарстан завершает этот год осквернением православного храма в центре Казани и возвращением из Сирии сторонников ИГИЛ.

А каковы итоги года для российского исламского сообщества в целом и в Поволжье в частности? Можно ли говорить об укреплении позиций традиционного ислама или, напротив, нарастает обратная тенденция? Какое влияние оказали на российских мусульман провозглашение т.н. «исламского государства» в Ираке и события на Ближнем Востоке в целом?

Позиции ваххабитов в рядах официальных муфтиятов никак не изменились. «Обезлюживание» «Имарата Кавказ» связано исключительно с тем, что большая часть боевиков уехала воевать на Ближний Восток. В то же время теракт в Грозном 4 декабря показал, что террористы с Северного Кавказа никуда не делись. Произошла перегруппировка сил: ИГИЛ, приняв боевиков с Северного Кавказа в свои ряды, обещал нанести удар по Кавказу, и грозненские события говорят, что террористы сдержали свое слово.

Говорить об укреплении позиции традиционного ислама не приходится. Судебные процессы над вернувшимися из Сирии российскими исламистами в разных городах страны лишь подтверждают тенденцию к радикализации российских мусульман. Среди мусульман нашей страны есть те, кто готов по идеологическим причинам отправиться на Ближний Восток для добровольного, осознанного участия в рядах террористов в военных действиях. Через какое-то время эти люди возвращаются домой, имея за плечами боевой опыт. Сегодня Сирия и Ирак становятся для российских ваххабитов тем, чем были для них Афганистан и Пакистан в двухтысячные годы. В биографиях большинства террористов из Поволжья обязательно значилось пребывание в Афганистане и Пакистане в те времена: туда они переезжали «жить по шариату», проходили боевую подготовку, оттуда потом возвращались домой. Сейчас такой территорией стала Сирия и Ирак. Могу предположить, что во второй половине 2010-х годов у террористов из Поволжья в биографиях будет значиться опыт участия в рядах ИГИЛ.

Присоединение Крыма увеличило численность мусульманской уммы России, однако проблемы в религиозной сфере, которые были в Крыму до присоединения, достались по наследству и нашей стране. Совершенно непонятно, почему российские федеральные чиновники, отвечающие за исламскую сферу, панацеей от бед религиозного экстремизма видят приглашение в Россию шейхов из Всемирного совета мусульманских ученых (я имею в виду того же Али аль-Карадаги). Как раз именно от этой организации стоило бы держаться подальше.

В каком направлении, на Ваш взгляд, будет развиваться российское исламское сообщество в 2015 году?

В 2015 г. перед российским исламским сообществом будут стоять две основные проблемы: возвращение российских радикал-исламистов с Ближнего Востока и усиление религиозно-фундаменталистских настроений среди мигрантов. Последнее будет нарастать по мере прибытия религиозных фундаменталистов в рядах трудовой миграции. Мы еще неоднократно станем свидетелями роста преступности религиозно-экстремистского характера в среде мигрантов.

Дмитрий Ефремов — руководитель экспертного клуба «Грозный» (Грозный):

«Олимпиада, Крым, Новороссия — три шага, навсегда развернувшие историю».

Подведите, пожалуйста, основные итоги года на Северном Кавказе в целом и в Чечне в частности. Что, на Ваш взгляд, стало самым ярким событием? Как отразились на регионе события федерального и мирового уровня, в частности, на Ближнем Востоке и на Украине?

Прошедший год для России, как многие прежде — это год раздвоения, с той лишь разницей, что разрыв ощущается все сильнее. Олимпиада, Крым, Новороссия — три шага в течении одного года, навсегда развернувшие историю.

Олимпиада, напрямую затрагивающая не только тему безопасности на Кавказе и политический черкесский вопрос, продемонстрировала, что интерес к черкесской тематике — искусственный.

ФЦП «Юг России» — программа, запущенная при прежнем полпреде Александре Хлопонине, и последняя инициатива, с которой он совершил вояж по лидерам северокавказских республик в преддверии перестановок в руководстве полпредства — яркий маркер прежнего отношения федерального центра к Кавказу: заниматься только «социалкой» и не развивать промышленность. Последующая в мае смена полпреда — сигнал к тому, что теперь придется работать в новых условиях и нужны кадры, обладающие опытом управления в военной среде, такие, как Сергей Меликов.

На Кавказ потянулись беженцы из Украины, но даже на их фоне попытки использовать т.н. «черкесский вопрос» в противопоставлении отношения власти к сирийским и украинским беженцам не увенчались успехом. Затянувшийся конфликт в Новороссии, санкции и контр-санкции вынуждают пересмотреть отношение к Кавказу, но пока лишь декларативно. Мы говорим об импортозамещении, развитии промышленности (на самом деле восстановлении и создании с нуля), которое невозможно без развития энергетики и нефтепереработки, однако все эти вопросы предстоит решать в году грядущем. По сути, мы должны жить в состоянии мобилизации, но Кавказ все еще живет в состоянии полумер — строит большие туристические объекты и проводит гражданские форумы, хотя оба эти явления — «из прошлой жизни» России.

На протяжении всего года мы видели одиночные дерзкие вылазки террористов в Чечне — убийство полицейского в наземном переходе, теракт во время проведения Дня города и нападение на Грозный 4 декабря. Последившая за нападением жесткая реакция силовиков нашла свое отражение в либеральной прессе и реакцией правозащитников. Все это — опять от непонимания больших процессов: в России не просто «ухудшается ситуация с правами человека» — сменяется парадигма, в которой смысловой центр переносится от прав человека к правам народов. Это движение не оформлено, мы можем видеть лишь контуры возможного будущего России, поэтому так важна интерпретация происходящего и недопущение сравнения с израильским опытом.

В этой связи особенно важным становится вопрос русской идентичности — тем более, на Кавказе, где вопрос сильной этнической идентичности — это вопрос мирного сосуществования. Поэтому проведение Ставропольского форума ВРНС — необходимость, продиктованная вопросами безопасности. По сравнению с предыдущими годами, форум становится менее формальным, а русско-кавказский диалог — внятнее. Можно надеяться, что это происходит благодаря русскому пробуждению.

Что ждут от будущего года в СКФО и на всем Большом Кавказе? Какие проблемы и темы, на Ваш взгляд, выйдут в регионе на первый план в 2015 году?

В будущем в СКФО мы увидим отражение больших процессов, проходящих в глубинах «континента России». Мы увидим трансформацию оснований — идеологических, экономических, юридических, которая будет происходить везде и затрагивать все пласты общественно-политической жизни. Главное основание у России в претензии на Крым и Новороссию — то, что мы «иные», нежели Запад. Теперь нам предстоит доказать это самим себе.

Ислам Сайдаев, начальник отдела территориальных представителей МДМ ЧР, политолог, эксперт клуба «Грозный», член Кавказского геополитического клуба:

«События на Ближнем Востоке позволили стабилизировать ситуацию на Северном Кавказе»

Подведите, пожалуйста, основные итоги на Северном Кавказе в целом и в Чечне в частности. Что, на Ваш взгляд, стало самым ярким событием года?

Трудно выделить самые значительные события этого года на Кавказе, так как их было очень много. Но у них есть нечто общее, что делает их особенными: многие события на Северном Кавказе проходили под руководством нового губернатора в ЮФО — Сергея Алимовича Меликова. Новый губернатор сумел за короткий срок показать высокий результат, собрав вокруг себя хорошую команду профессионалов, в том числе и сформировав экспертное сообщество в каждом субъекте СКФО — ЦСКП «Кавказ», в число которых вхожу и я. Эксперты ЦСКП «Кавказ» уже показали себя как хорошие помощники начатых правительством России проектов на Северном Кавказе. Главная же заслуга Сергея Алимовича и его коллег состоит в том, что они сумели сохранить межнациональный и межконфессиональный мир на Северном Кавказе, который так яростно расшатывали наши противники.

Самым ярким событием в Чеченской Республике, по моему мнению, было празднование Дня города, который прошел 5 октября 2014 г. В этот день тысячи гостей со всей России съехались в Грозный, чтобы разделить с нами радость и веселье. Увы, в этот день произошел страшный теракт, унесший жизни наших героев, стоящих на страже правопорядка. Но даже вопреки их смертям, праздник продолжался, и не потому, что мы не скорбели по погибшим в своих душах, а для того, чтобы их жертвы не были напрасны. Ибо враги сделали расчет на то, чтобы этот народный праздник превратить в траур. Все гости нашей столицы и местные жители были едины во мнении, что в единстве наша сила, и ни под каким предлогом нельзя идти на поводу у наших врагов. Меня удивил тот факт, что наши молодые гостьи Зарина и Марина из Осетии, а также Наталья из Рязани, несмотря на то, что мы были на близком расстоянии от эпицентра взрыва, нисколько не испугались и не желали уходить с площади около «Сердца Чечни».

Каковы, на Ваш взгляд, главные итоги года для российского исламского сообщества в целом и непосредственно на Северном Кавказе?

Если говорить об исламском обществе России, то нужно сказать, что мы, опять же, сумели выдержать то испытание, которое выпало нам, когда разного рода провокаторы пытались вбить клин между нами и властью, между мусульманами и православными христианами. Попытки сделать из мусульман «халяльное мясо для майдана» были не раз, как и планы сделать из нас врагов традиционным ценностям русского народа — православному христианству. Однако все эти попытки с треском провалились! Нельзя сказать, что мы вышли из них без потерь. В этой «грязной игре» пали шахидами ряд наших имамов, в том числе и наш дорогой брат, заместитель имама Северной Осетии Расул Гамзатов (да упокоит его Аллах с праведниками и шахидами).

Главным же достижением для всех российских мусульман и российского народа считаю то единение, которое произошло на X Международном мусульманском форуме в Москве, когда мусульмане, христиане и иудеи решили объединиться в борьбе за общие идеалы в противовес поднимающей голову гидре воинствующего капитализма, что сулит нам большие перспективы.

Можно ли говорить об укреплении позиций традиционного ислама или, напротив, нарастает обратная тенденция?

Если говорить об итогах развития или упадка традиционного ислама, нужно сказать, что в разных регионах страны это происходит по-разному. Где-то его позиции укрепились, если иметь в виду поддержку власти официального духовенства и строительство мечетей, где-то оно пошло на убыль, как, к примеру, на Ставрополье, где имам Кисловодска был арестован, а долгожданную мечеть так и не дали достроить. Однако, что происходит в душах людей, знает лишь один Аллах (хвала Ему), а мне сия тайна не ведома!

Какое влияние оказали на российских мусульман провозглашение т.н. «исламского государства» в Ираке и вообще события на Ближнем Востоке?

Одним из факторов укрепления традиционного ислама в России и, в частности, на Северном Кавказе считаю исход «нетрадиционных» в Сирию и Ирак для построения там, вероятно, более светлого будущего, чем им предлагали у нас в России. Так что, в некотором роде, события на Ближнем Востоке позволили стабилизировать ситуацию на Северном Кавказе. Только вот боюсь, что с усилением антисирийской коалиции и началом наземной операции в Ираке и Сирии, которую пытаются провести США и их союзники, начнется обратный процесс — «алия террористов». Вот тогда мы будем стоять перед реальной угрозой новой «Большой войны» на Кавказе.

В каком направлении будет развиваться российское исламское сообщество в 2015 году?

Новый год, думаю, пройдет для мусульман России очень сложно, и не сулит нам ничего нового. США и западная коалиция будут продолжать пытаться разваливать Россию, а значит, и разыгрывать межконфессиональную карту, а мусульмане — самый податливый на провокации «коллектив».

Марко Шахбанов, политолог (Махачкала):

«Кризис радикальных идей будет только нарастать»

Подведите, пожалуйста, основные итоги на Северном Кавказе. Что, на Ваш взгляд, стало самым ярким событием года? Как отразились на регионе события федерального и мирового уровня?

Основным итогом уходящего года на Северном Кавказе можно считать тенденцию к стабилизации общественно-политической ситуации, которую, несмотря на последние события в Грозном, можно считать наиболее обнадеживающей за последние годы. По крайней мере, это очевидно для Дагестана. Экономика региона также закончила год с плюсом, что было обусловлено, помимо прочего, хорошими результатами сельского хозяйства России в этом году и, в частности, хорошим урожаем зерновым.

Однако дают о себе знать перекосы в экономическом развитии различных субъектов Северного Кавказа, особенно на фоне проведения Олимпийских игр в Сочи и обусловленных этим крупных вливаний в инфраструктуру черноморского побережья. Разница между уровнем развития западного и восточного краев Северного Кавказа заметно выросла. Наиболее ярким событием для региона, конечно, стали Олимпийские игры в Сочи, благодаря которым о Кавказе заговорили во всем мире. Уходящий год для Северного Кавказа можно назвать одним из самых удачных, хотя трагедия в Грозном, повторюсь, несколько омрачила общую картину.

Каковы, на Ваш взгляд, главные итоги года для российского исламского сообщества в целом и на Северном Кавказе в частности?

Для российского исламского сообщества уходящий год судьбоносным не назовешь. Сложно выделить какие-либо события, которые бы выбивались из общего ряда

Можно ли говорить об укреплении позиций традиционного ислама или, напротив, нарастает обратная тенденция?

Если касаться вопроса об укреплении традиционного ислама, то следует отметить, что оно не в последнюю очередь обусловлено наметившимися в этом году кризисными явлениями в рядах радикальных сообществ. Они главным образом связаны с внутренними конфликтами и кризисом их основной идеи, выстроенной на критике оппонентов. Беспрерывные дрязги, взаимные обвинения в отходе от духовных заповедей «отцов-основателей» этих сообществ и финансовых злоупотреблениях сменились явным противоборством по всем фронтам.

Какое влияние оказали на российских мусульман провозглашение т.н. «исламского государства» в Ираке и события на Ближнем Востоке в целом?

События в Ираке и Сирии стали причиной раскола, который перенесся и в ряды НВФ на Северном Кавказе. Пока что рано говорить о сложившихся тенденциях в этом вопросе, однако ясно, что ИГИЛ и его сторонники в целом теснят позиции сторонников «ан-Нусра» и северокавказских НВФ, которые находятся на схожих позициях.

В каком направлении будет развиваться российское исламское сообщество в 2015 году?

Хочется надеяться, и для этого есть основания, что в 2015 г. ситуация в религиозной сфере обретет более четкие контуры стабилизации. По крайней мере, последние годы показывают, что взятый крупными алимами и духовными управлениями республик СК курс на мирный ислам, без применения насилия как аргумента в спорах с оппонентами, оказался жизнеспособен и, более того, выстоял против попыток спровоцировать его на нарушение своих основополагающих принципов. Думаю, что эта тенденция будет укрепляться, а кризис радикальных идей будет только нарастать. По крайней мере, в этом году стал очевиден проигрыш радикалов в информационной войне и отход от них основной массы «сочувствующих» элементов.

Конечно, есть опасность, что внешние силы, пытающиеся столкнуть между собой Россию и исламский мир, вновь станут активно поддерживать террористические группировки в целях дестабилизации ситуации на юге нашей страны. Однако и в этом случае очевидно, что у сторонников мира и устойчивого развития в составе единого государства достаточно сил противостоять подобным попыткам, какой бы характер они не носили.

Беседовала Яна Амелина, шеф-редактор EAD, секретарь-координатор Кавказского геополитического клуба.

*Террористическая организация, запрещена на территории РФ