22 января главарь укронацистов Владимир Зеленский подписал указ «Об исторически населённых украинцами территориях Российской Федерации», в котором озвучена претензия на территории Краснодарского края, Белгородской, Брянской, Воронежской, Курской, Ростовской областей, частично совпадающих с историческими регионами (Кубанью, Стародубщиной и Слобожанщиной).
По сути Зеленский решил пойти по пути петлюровцев, которые в годы гражданской войны в России создали «карту Великой Украины». Тем самым нынешние киевские власти повышают территориально-политическую планку военного противостояния. Однако волноваться по поводу развития украинского нацизма нужно было раньше и в связи с другим событием.
18 января исполнилось 370-лет знаменитой Переяславской рады 1654 года, в ходе которой произошло воссоединение Малой Руси (будущей Украины) с Россией. После 1991 года в бывшей Украинской ССР сама Переяславская рада и предшествовавшая ей антипольская национально-освободительная война 1648−1654 гг. подвергались атакам. Поскольку с 1991 года на Украине национальную идентичность строили на взращивании ненависти к русским и России, то в систему образования внедрялись три идеи, не имеющие ничего общего с наукой, а именно:
- Замалчивались или преуменьшались причины, по которым большая часть населения Южной Руси (она же Малая Русь и Малороссия) отказалась жить в «европейской» Речи Посполитой.
- Отрицались, замалчивались или преуменьшались связи Южной Руси с Россией до 1654 года.
- Стремились показать Переяславскую раду случайным событием, приведшим к негативным последствиям.
Надо отметить, что при Зеленском в этой пропаганде был достигнут большой скачок. 30 октября 2019 года специальным постановлением Верховной рады город Переяслав-Хмельницкий был переименован в Переяслав. С символической точки зрения это был важный идеологический месседж. Город назывался Переяславом-Хмельницким с 1943 года. Его назвали в честь гетмана Богдана Хмельницкого аккурат после его освобождения от гитлеровцев. Соответственно, убрав из названия города фамилию Хмельницкого, «свидомые» сделали реверанс Речи Посполитой и нацистской Германии, потому что в годы Великой Отечественной войны в Советском Союзе был учреждён орден Богдана Хмельницкого. И это не говоря уже о том, что переименование города, в котором произошло переломное историческое событие, было признаком скорой подготовки киевских властей к уничтожению ЛДНР и военному столкновению с Россией. Так что территориальные претензии Зеленского к России являются производными от решения рады, принятого в 2019 году.
Интересно, что не только «свидомые», но и их западные союзники до сих пор с ненавистью вспоминают о событии 1654 года. 31 января 2023 года в ходе общения с польской общиной Латвии президент Польши Анджей Дуда даже заявил:
«Не так давно я как-то сказал президенту Зеленскому: „Владимир, глядя на нашу историю, на то, как когда-то наши пути разошлись, я прошу вас, когда вы победите Россию, когда русские придут сюда на коленях, чтобы подписать мир, тащите их в Переяславль. Пусть там с вами подпишут мир и пусть сотрут все те годы советского и российского влияния и рабства со времён царизма до недавнего времени, от которых вы теперь снова защищаетесь“».
То, что польский президент с такой ненавистью говорил о Переяславской раде, вполне объяснимо: национально-освободительная война 1648−1654 гг., которая на время охватила не только Малороссию, но и Белоруссию, стала предвестником заката Польской империи (Речи Посполитой). Однако как мы видим, у «свидомых» взгляд на эти события не сильно отличается от взгляда поляков. Дело доходит до того, что некоторые укронацисты замахиваются уже и на самого гетмана Хмельницкого. Например, 1 января 2024 года была опубликована статья галицийского исследователя Илько Лемко под названием «Не пора ли уже сносить памятники Богдану Хмельницкому?» В общем, современные «свидомые» национал-мазохисты готовы назло «москалям» воспевать Речь Посполитую, Австро-Венгрию и нацистскую Германию, лишь бы только не иметь ничего общего с Россией.
В России картина другая, неслучайно в российской армии действует батальон имени Богдана Хмельницкого, состоящий из бывших украинских военных. Однако чтобы не поддаваться на ложь «свидомых», нужно больше обращать внимание не столько на самого гетмана, сколько на общественно-политические события, приведшие к воссоединению Малой Руси с Россией.
После монгольского нашествия в XIV веке значительная часть русских земель была завоёвана Литвой. Какое-то время внутри Великого княжества Литовского литовцы и русские мирно сосуществовали. Ситуация начала резко меняться после Кревской унии 1385 года, по результатам которой литовцы переходили из язычества в католицизм, а пути Литвы и Польши начали сближаться. Уже по условиям Городельской унии 1413 года начинается сближение прав и привилегий литовских феодалов с польскими, сопровождавшееся поражением в правах западнорусской знати (см. Польша и Украина отметили юбилей Городельского позора) из-за исповедания православия. В 1569 году произошло объединение Польши и ВКЛ в Речь Посполитую, причём Южная Русь была присоединена к Короне Польской.
Плодородные земли Южной Руси сразу же оказались объектом экспансии для польской шляхты. Потоцкие, Калиновские, Жолкевские и другие магнатские роды очень быстро стали селиться в Южной Руси и приобретать землю. Польская шляхта создавала фольварки — крупные помещичьи хозяйства, в которых работали южнорусские крепостные крестьяне (панщина составляла от 3 до 6 дней в неделю в зависимости от региона). Фольварки в Малой Руси специализировались на производстве зерна, которое гнали на продажу в Европу.
При этом в Речи Посполитой была выборная монархия и слабая королевская власть. Этим вовсю пользовались магнаты и шляхтичи, создавшие жуткую систему крепостного права. Уже привилей 1447 года Казимира IV давал феодалу право судить собственных крестьян.
А в Речи Посполитой в 1573 году магнатам и шляхтичам разрешили применять любые методы наказания, вплоть до смертной казни в отношении крестьян. Подтверждал это и статут Великого княжества Литовского 1588 года, который применялся в качестве вспомогательного права в Польше и действовал долгое время в Малороссии (в Волынской, Киевской и Подольской губерниях до 1840, а в Черниговской и Полтавской до 1842 г.). Согласно статуту, феодала наказывали лишь за убийство чужих крепостных крестьян, считавшихся чужой собственностью.
К социальному гнёту следует добавить религиозный и национальный. Прибывшие в Речь Посполитую иезуиты смогли воспитать значительную часть польско-литовской шляхты в католическом духе, хотя до этого был сильно распространён протестантизм. Однако очень скоро свою энергию последователи Игнатия Лойолы направили на обращение в католицизм русского населения Речи Посполитой, в чём также была заинтересована государственная власть. Так, король Стефан Баторий в 1579 году передал иезуитам земли православных монастырей Полоцкой епархии. Ещё дальше пошёл Сигизмунд III Ваза, при котором в 1596 году состоялась Брестская церковная уния, в результате которой прельстившееся привилегиями польского духовенства западнорусские православные епископы, проигнорировавшие мнение большей части верующих, признали власть папы римского и образовали Русскую униатскую церковь, чьими правопреемниками являются Украинская и Белорусская грекокатолические церкви.
Ради получения привилегий и прав польско-литовской шляхты, а также из-за образования, западнорусское дворянство начинало массово переходить в католицизм и перенимать польский язык. Одновременно со сменой религии, языка и социального положения, западнорусское дворянство вслед за польско-литовскими собратьями по шляхетскому сословию начинало менять норму потребления и качества в еде, напитках, одежде и забавах, что приводило к увеличению расходов. Расплачивалось за это крепостное крестьянство, которое загоняли в униатство.
Успеху обращения в католицизм способствовало и то, что иезуиты охотно давали образование детям православных шляхтичей. Тот же самый Зиновий-Богдан Хмельницкий учился во Львовской иезуитской коллегии. Однако то, что после обучения у иезуитов Хмельницкий остался православным, было исключением из правил, потому что большинство православных после учёбы у иезуитов становились католиками. Религиозный гнёт тесно переплетался с социальным и национальным. Во Львове православным было запрещено торговать и записываться в ремесленные цеха. В целом городское управление в Малой Руси сосредоточилось в руках лиц католического вероисповедания, а в делопроизводстве использовался польский язык.
Разобравшись с реалиями Речи Посполитой, обратимся к теме связей Южной Руси с Россией до 1654 года. Известно, что гетман реестровых казаков Криштоф Косинский (православный шляхтич, возглавивший в 1591—1593 гг. антипольское восстание), находился в переписке с властями России, с которыми хотел идти на турок-османов.
Затем, в 1620 году гетман реестровых казаков Пётр Сагайдачный отправил в Москву к царю Михаилу Фёдоровичу посольство во главе с Петром Одинцом с письмом на имя царя, в котором просил принять Войско Запорожское на службу. Примечательно, что в том же году Сагайдачный попросил у иерусалимского патриарха Феофана отпущения грехов за участие в походе польского королевича Владислава на Москву в 1617—1618 гг. Что характерно: происходивший из шляхты полонофил Сагайдачный в том же году обеспечил вооружённую охрану иерусалимскому патриарху, который восстановил православную иерархию в западнорусской митрополии (возникла в 1458 году).
Посвящённый Феофаном киевский митрополит Иов Борецкий в 1624 году отправит в Москву с грамотой луцкого епископа Исаакия Борискевича просить принять Южную Русь в российское подданство. Чуть ранее, в 1621—1622 гг. из-под руки Захарии Копыстенского выйдет полемический труд «Палинодия, или Книга обороны Кафолической Святой Апостольской Всходной Церкви и св. Патриархов и о греках и россах христианех», в которой Малая Россия и Великая Россия обозначены как части одного народа. Позднее в тесных связях с Россией был замечен и киевский митрополит Исаия Копинский. А незадолго до нового казацкого восстания, в феврале 1625 года в Москве находилось запорожское посольство во главе с полковником Иваном Гиреем с грамотами гетмана Каленика Андреева. То есть дипломатические контакты Южной Руси с Россией появились до 1648 года.
Отдельно нужно сказать и о том, как из польского «рая» бежали в Россию тысячи жителей Южной Руси. В 1638 году потерпевшие поражение в восстании казацкие лидеры Яков Острянин и Дмитрий Гуня перебрались в Россию. Острянин поселился на месте Чугуева (город, ныне находящийся в составе Харьковской области, был основан в 1639 году и входил в Белгородскую черту). Гуня же поселился на Дону и принял участие в походе донских казаков на турок. Согласно польским данным, в 1638 году в Россию из Южной Руси переселилось 20 000 казаков. Иными словами, симпатии в отношении России были массовым явлением задолго до 1654 года.
Если же говорить о самой Хмельнитчине, то кроме сложной переписки гетмана с царём Алексеем Михайловичем существует другая сторона вопроса. Известно, что во время осады Збаража в 1649 году на стороне Хмельницкого сражалось 600 донских казаков. При этом известно также, что из числа слободских казаков, бежавших из Речи Посполитой, в 1650-е гг. были образованы Острогожский, Ахтырский, Сумской и Харьковский полки. Следовательно, даже не ломая голову в сложных политико-юридических вопросах, связанных с Переяславской радой, очевидно, что значительная часть населения Малой Руси видела в России союзника.
Если же говорить о гетманах и казацкой старшине, то нужно помнить одну важную вещь. Казацкая верхушка выросла в Речи Посполитой, чья социально-политическая и социально-экономическая модель была им близка. Более того, кроме реестровых казаков и выходцев из низов, при Хмельницком в ряды старшины влились православные шляхтичи, которые по социально-экономическим и политическим взглядам не отличались от своих польско-литовских братьев по сословию. Поэтому казацкая старшина, помогавшая Хмельницкому создать Гетманщину, хотела избавиться от национального и религиозного гнёта. Потому-то и видно, что прогнавши польскую шляхту, иезуитов и униатов, казацкая старшина начинает занимать их социально-экономическую нишу. То есть теперь плодородная земля, экономически важные объекты и южнорусские крепостные крестьяне переходят от польских магнатов к казацкой старшине, которой импонировали литовский статут 1588 года и слабая власть монарха.
Аналогичная ситуация с некоторыми представителями высшего православного духовенства, которым тоже импонировали польские социально-экономические порядки. Поэтому представители казацкой старшины и высшего духовенства, пытавшиеся после 1654 года отделиться от России, по факту хотели создать в Малой Руси южнорусский аналог Речи Посполитой.
Соответственно, строящие идентичность на ненависти к русским «свидомые» героизируют ту часть южнорусского общества, которая была оторвана от национальных корней, переняв социальные взгляды польской шляхты. Выпячивая полонизированную верхушку, укронацисты сознательно игнорируют позицию тогдашнего большинства Малой Руси — крестьян и простых казаков, которые осознанно сделали выбор в пользу России.