Южный Кавказ по прошествии почти полутора лет с окончания 44-дневного вооружëнного конфликта в Карабахе остаëтся в состоянии «ни войны, ни мира». Тон в послевоенном регионе продолжает задавать взявший осенью 2020 года верх Азербайджан, в то время как Армения вязнет в оборонительных боях по всем фронтам — от дипломатического до имевших место локальных боестолкновений в Сюнике и Нагорном Карабахе.
Время от времени крайне хрупкий статус-кво расшатывается ещë больше, помимо прочего, довольно неоднозначными для армянской общественности заявлениями премьер-министра Никола Пашиняна. В конце прошлого года он уже взбудоражил Степанакерт своеобразным экскурсом в историю процесса карабахского урегулирования. Ближе к нашим дням глава правительства отметился очередным «вызовом» в сторону непризнанной республики, указав с трибуны парламента Армении на увещевания международных партнëров республики. Те просят Ереван снизить его планку в вопросе статуса Нагорного Карабаха, которая все последние десятилетия основывалась на том, что народ непризнанной республики имеет право на самоопределение и у Арцаха (армянское историческое название Нагорного Карабаха) нет политического будущего в составе Азербайджана.
Пашинян, по сути, особого «вызова» карабахцам на этот раз не бросал, он лишь поделился с армянской политической трибуны номер один тем, чего ждут от Еревана его внешнеполитические собеседники. Констатация факта, без указания на то, прислушается ли армянский лидер к таким просьбам и понизит ли «карабахскую планку». Но этого оказалось достаточно, чтобы в наэлектризованном до предела Степанакерте, на фоне открытой ещë травмы от продвижения азербайджанскими войсками своих позиций в прошлом месяце в районе села Парух и высоты Караглух Аскеранского района Арцаха, заподозрили готовящуюся «сделку» между Баку и Ереваном за их спиной. Окрики из карабахской столицы в сторону властей Армении, например, в виде принятого парламентом НКР 14 апреля заявления, где указывается на «губительность» позиции Еревана, только повышают градус взаимной подозрительности.
Примечательно, что в том же своëм выступлении с парламентской трибуны Пашинян указал, что последние действия Азербайджана лишь обосновывают борьбу Армении за статус Нагорного Карабаха, легитимность позиции армянской стороны о необходимости защиты прав армян Арцаха, и «его статус должен быть гарантией такой защиты». Однако указание премьера на потенциальное снижение «планки» затмило для Степанакерта другие посылы армянского руководства.
Очевидно, что Баку продолжает развивать наступательную стратегию, стремится выжать из благоприятной для него ситуации по максимуму. Он действует на разных направлениях, периодически корректируя свои приоритеты. Если до кризиса на Украине азербайджанское руководство педалировало тему «Зангезурского коридора», пробития экстерриториального пути, вне контроля Еревана, из «материкового» Азербайджана в анклавную Нахичевань, ссылаясь на прецедент с Лачинским коридором между Арменией и Нагорным Карабахом, то после 24 февраля заметна перегруппировка сил крупнейшей закавказской республики на карабахское направление. Ставится задача показать России, что еë миротворческое присутствие на «азербайджанской территории» носит строго временный характер. Впереди обсуждения вокруг возможного продления мандата российских миротворцев в Нагорном Карабахе на следующие пять лет, после осени 2025 года, которые обещают быть весьма мучительными прежде всего для армянской стороны. Поэтому уже сейчас Баку пытается подойти к рубежу «2025» во всеоружии, не давая никому расслабиться.
Ереван же обречëн, повторим, к ведению оборонительных действий на дипломатическом фронте, пытаясь сохранить то, что ему осталось в результате проигранной войны. Иного не дано. Слишком ограничены военные ресурсы Армении, чтобы добиваться продвижения собственной повестки в регионе. Остаëтся затягивать время, давая необходимую передышку своей армии, надеясь на более благоприятный внешний фон в будущем. Но сидеть сложа руки властям страны никто не позволит, от них требуется активность и конкретные действия. Отсюда вынужденная резвость Еревана сразу на двух дипломатических треках — процесс нормализации отношений с Турцией и запуск работы над мирным договором с Азербайджаном. В обоих случаях Пашинян удостаивается резкой критики со стороны внутренней оппозиции, утверждающей, что, идя на переговоры с Анкарой и Баку в настолько ослабленном состоянии, Ереван обрекает себя на новые уступки. Хотелось бы посмотреть, как бы повела себя та же парламентская оппозиция Армении, окажись она вдруг у руля государства. Диаметральная смена декораций с критикуемой противниками Пашиняна «эпохи мира» на новую войну не представляется ныне реалистичной.
Указанием на запрос международных партнëров о снижении «карабахской планки» Армении, Пашинян зондирует мнение армянского общества на предмет его готовности к возможным уступкам. Следует признать, что он в этом особо и не рискует. Воспроизводство лидера «бархатной революции» во власти по итогам послевоенных досрочных парламентских выборов 20 июня 2021 года — очевидное тому свидетельство. Внешнеполитический запрос большинства граждан Армении к сегодняшнему дню не претерпел изменений — недопущение новой войны. Какой ценой это будет достигнуто, сторонников мира в республике не особо волнует. Подобные настроения преобладают также среди разуверившихся и в идеалах «революции», и в способностях оппозиции переломить ситуацию, коих, согласно последним соцопросам, около 40% избирателей. Они не хотят идти на выборы вовсе, но и воевать в армянском Сюнике и карабахском Парухе тоже не желают.
Что касается «планки» по Карабаху, о снижении которой обмолвился Пашинян. Выступая в Национальном собрании Армении 13 апреля, премьер заявил:
«Международное сообщество чëтко говорит, что быть единственной страной в мире, не признающей на двусторонней основе территориальную целостность Азербайджана, который является союзником Турции, представляет собой большую опасность не только для Арцаха, но и для Армении. Сегодня международное сообщество снова говорит нам: немного снизьте вашу планку в вопросе статуса Нагорного Карабаха, и вы обеспечите большую международную консолидацию вокруг Армении и Арцаха. В противном случае, говорит международное сообщество, просим вас на нас не рассчитывать не потому, что мы не хотим вам помочь, а потому, что мы не можем вам помочь».
Армянские политологи в связи с этим резонно констатируют, что снижение «планки» предполагает статус Нагорного Карабаха в составе Азербайджана. До войны Баку предлагал Степанакерту некую модель культурной автономии, в отдельные периоды утверждая, что готов наделить Карабах «самым широким самоуправлением». После осени 2020 года Азербайджан повысил собственную «планку» до следующего уровня — карабахский конфликт решëн, никакой автономии быть не может. В понимании Еревана, как можно предположить, из заявлений Пашиняна в парламенте, под снижением «планки» имеется в виду наделение Нагорного Карабаха правами политической автономии при его формальном пребывании в составе Азербайджана. Очевидно, что Баку к этому конкретно сейчас и в обозримой перспективе не готов, и даже слышать об этом не желает. Как Ильхам Алиев будет объяснять простым согражданам, азербайджанскому генералитету согласие на политическую автономию для «карабахских сепаратистов», что предполагает, в частности, сохранение у Арцаха возможности иметь свои военизированные формирования и другие атрибуты государственности, трудно вообразить. Тем более, если вспомнить недавние резкие заявления из Баку, в том числе и в адрес Москвы, относительно того, что «на территории Азербайджана нет административно-территориальной единицы под названием Нагорный Карабах».
Косвенная увязка Пашиняном вопроса определения политического будущего Арцаха с запущенным в начале года процессом армяно-турецкой нормализации выглядит не менее удручающей для карабахцев. Получается, армянскому обществу навязывается точка зрения неких «международных партнëров» Еревана относительно того, что огорчать Баку нельзя, ибо у него столь мощный союзник в лице Турции. Тот факт, что со встречи Пашиняна с Алиевым в Брюсселе 6 апреля и до указания им в армянском парламенте о чаяниях внешних сил прошла одна неделя, можно уверенно предположить локацию «международных партнëров», на которых сослался главный армянский переговорщик.
Карабах как политическая единица и региональный фактор рождëн первой войной 1991 — 1994 годов. Военно-политическая составляющая его права на государственный суверенитет была фактически определяющей до осени 2020 года. Начиная с этого времени, вторая армянская республика утратила ресурсы обороноспособности. К бедам Армении и Карабаха добавляется невыгодный для них геополитический сдвиг на внешнем фронте — лагерь антироссийских сил принимает вид внушительной коалиции во главе с США, риск примыкания к которой со стороны Турции остаëтся . Негативные тенденции уже нашли своë проявление, помимо прочего, в развале формата сопредседательства Минской группы ОБСЕ — до последнего времени единственной международной площадки, где три постоянных члена Совбеза ООН (Россия, США и Франция) вели совместную работу на парнëрских началах. «Мечта» Анкары, традиционно враждебно относившейся к этому механизму международного посредничества в карабахском урегулировании, сбылась сама собой. Предыдущие элементы поддержания баланса сил в послевоенном регионе подверглись масштабной ломке, формирование новых критически запаздывает.
Возникшая в Армении и Арцахе дискуссия вокруг «планки», которую в Степанакерте предпочитают называть «красной линией», а также резкая реакция карабахцев на слова Пашиняна, сами по себе очень напоминают политическую демагогию. Почему? Всë довольно просто. Нагорный Карабах до сих пор не признан Арменией в качестве суверенного государственного образования. Поднять «планку» или очертить «красную линию» в своë время была обязана именно Армения своей декларацией о признании Арцаха. Другой вопрос, что на нынешнем этапе подобный шаг не только сильно запоздал, но с учëтом новых реалий «на земле» станет контрпродуктивным прежде всего для армянской стороны. Баку непременно воспримет такое решение Еревана в качестве «акта войны» со всеми вытекающими из этого последствиями. Декларацию о признании государственного суверенитета Арцаха следовало принимать задолго до 44-дневной войны и даже появления Пашиняна на премьерском посту. Теперь же пускаться в рассуждения о том, каким должен быть статус Карабаха, вне или в составе Азербайджана, означает лишь демонстрацию собственной нерешительности и послевоенной дезориентации.