Процесс интеграции Белоруссии и России на протяжении последних десятилетий становился предметом острых споров между Минском и Москвой. Подписанный в 1999 году союзный договор, который должен был стать основой для дальнейшего сближения двух стран, оказался настолько пространным по сути, что реализация его основных положений на практике стала практически невозможной.
Все попытки реанимировать процесс сближения долгие годы натыкались на разность подходов в интерпретации документов о создании Союзного государства, что в ряде случаев выливалось в острейшие кризисы двустороннего сотрудничества. События в Белоруссии и вокруг нее, последовавшие после президентских выборов августа 2020 года, многим показались переломным моментом в белорусско-российских отношениях, который должен быть затронуть и вопрос интеграции. Однако на практике ситуация оказалась не столь однозначной.
Минск и Москва неоднократно пытались решить вопросы о расширении интеграции, которой дали старт во второй половине 1990-х годов. Однако со временем стало понятно, что интересы и цели у сторон в данном процессе если не диаметрально противоположные, то как минимум лежат совершенно в разных плоскостях. Для России Союзное государство (СГ) изначально было геополитическим проектом, в то время как для Белоруссии и ее руководства главной задачей сближения с Москвой всегда была экономика. Сколько бы ни говорилось о том, что в первые годы существования СГ белорусский лидер Александр Лукашенко планировал оказаться на посту главы данного объединения и тем самым получить власть над Россией, никаких официальных подтверждений этому представлено не было. Более того, сам президент Белоруссии называл подобные заявления вымыслами, подчеркивая, что главной его заботой было воссоздание разрушенных после распада СССР связей. Для Лукашенко всегда важнее было его положение внутри страны и отношение к нему белорусов, чем статус в России, особенно после прихода к власти в РФ Владимира Путина. Именно с того времени официальный Минск окончательно переключился на экономическую составляющую интеграции, в то время как в Москве воспринимали данный процесс все еще с точки зрения геополитики.
История существования Союзного государства была наполнена не только позитивными процессами, но и взаимными обвинениями, а также нежеланием сторон идти на уступки друг другу. Несмотря на множество принятых решений, которые упростили жизнь простым белорусам и россиянам, выйти на качественно новый уровень взаимодействия Минску и Москве не удавалось. Более того, после событий на Украине 2014 года стало очевидно, что проект СГ и вовсе оказался под угрозой заморозки. В белорусской столице стали все больше говорить о желании Москвы поставить республику «на колени». В Москве же прямо не отвергали подобных обвинений. Однако крайне раздраженно воспринимали любую критику своих партнеров, особенно с учетом предоставляемых Белоруссии со стороны РФ льгот и кредитов.
Как известно, такая ситуация существовала вплоть до конца 2018 года, когда Россия наконец решила поставить вопрос ребром. Тогда, на фоне извечных проблем в белорусско-российских отношениях в сфере энергетики и торговли, Москва предложила два варианта дальнейшей судьбы СГ: так называемый консервативный, предусматривавший сохранение статус-кво без дальнейшей реализации мер, записанных в союзном договоре, и «углубленный», по которому предлагалось начать реализовывать все, о чем стороны договорились ранее. В том числе речь шла о создании единого эмиссионного центра, таможенных органов, Счетной палаты, суда, парламента и прочего. В результате Минск и Москва сформировали двусторонние рабочие группы, которые сумели подготовить три десятка так называемых дорожных карт, вокруг которых на протяжении последующих лет и велась беседа о будущем СГ. Правда, в 2019 году данные документы так и не были подписаны Александром Лукашенко и Владимиром Путиным, после чего работа по интеграции была фактически свернута.
Все последующие заявления белорусских и российских чиновников относительно дальнейшей судьбы дорожных карт свелись к общему знаменателю — стороны не могут прийти к единому пониманию по ключевым вопросам, связанным с поставками энергоносителей, таможенному и налоговому законодательству. Такая ситуация сохранялась вплоть до августовских событий 2020 года, когда Россия выступила на стороне Лукашенко, а страны Запада, с которым последние годы Минск налаживал самые теплые отношения, оказались причастны к попытке государственного переворота в Белоруссии. Именно тогда многим казалось, что ситуация в процессе белорусско-российской интеграции изменится. В Минске даже зазвучали призывы о том, что необходимо пересмотреть всю внешнеполитическую доктрину государства и отказаться от многовекторности в пользу ориентации на РФ. Минск и Москва снова приступили к работе над дорожными картами, которые, как заявлялось, должны были быть приняты в самое ближайшее время. Однако ни зимой, ни ко Дню единения народов Белоруссии и России, 2 апреля, ни к концу весны, ни летом процедура согласования документов не завершилась. Оказалось, что различия в подходах Минска и Москвы к интеграции, существовавшие все последние годы, остаются. Правда, некоторые подвижки все же произошли.
В конце июля госсекретарь Союзного государства Дмитрий Мезенцев напомнил, что работа «над так называемыми дорожными картами сегодня перешла в стадию работы над союзными программами». Это означает, что формально процесс вышел на новый уровень. Теперь стороны говорят не о неких документах, где могут быть лишь намечены основные направления дальнейших действий, а о программах, которые должны содержать в себе перечень конкретных мероприятий. Однако и в этом случае остаются неизвестны и содержание данных программ, и степень интеграции, предусмотренная ими, и сроки их принятия на практике.
Еще в начале лета премьер-министр Белоруссии Роман Головченко заявлял, что правительства двух стран планируют «дошлифовать» союзные программы не позднее лета и внести предложения на рассмотрение главам государств. При этом речь шла о 28 программах, которые выросли из согласованных ранее дорожных карт. Это число уже неоднократно появлялось в процессе обсуждения интеграции, в том числе и летом прошлого года. Тогда также речь шла о 28 картах и невозможности прийти к консенсусу по ключевым вопросам сотрудничества. В подобной ситуации возникает закономерный вопрос: что изменилось за год?
Если исходить из имеющейся сегодня информации, то главным изменением в процессе обсуждения стал формальный отказ Москвы от процесса политической интеграции, на чем в российской столице настаивали долгие годы. В июне посол Белоруссии в России Владимир Семашко сообщил, что белорусские власти хотели бы к 1 января 2022 года завершить работу по планированию экономической интеграции с Россией. Одновременно в Москве вслед за Минском стали повторять тезис о необходимости сохранения независимости обоих государств в процессе строительства СГ. Если ранее в российском руководстве задавались вопросом, почему Россия должна предоставлять различные льготы и субсидии Белоруссии, которая не является субъектом федерации, то теперь об этом предпочитают не вспоминать.
В свою очередь, изменилась и риторика Минска, где больше стараются не обвинять Москву в попытках «наклонить» Белоруссию, а лишь мягко критикуют за то, что пока не удалось сблизить цены на энергоносители и создать равные условия на пространстве СГ для торговли. По сути, сегодня речь идет, как было заявлено белорусскими чиновниками, о «союзе самостоятельных суверенных государств, который будет формироваться на новой основе» и «заложит основу для создания серьезного макрорегиона с политическими характеристиками, единым рынком и общей оборонной политикой». Об этом сегодня говорят политологи и провластные эксперты в Белоруссии, это же подтвердил и Александр Лукашенко во время своего «Большого разговора» 9 августа. Тогда он заявил, что на сегодня готовы 28 интеграционных документов, а все, что касалось вопросов политической интеграции, снято с повестки дня. Стало известно, что нерешенными по-прежнему остаются вопросы в сфере поставок энергоносителей и компенсации за налоговый маневр в нефтяной отрасли РФ.
17 августа прошло очередное совещание президента Белоруссии с подчиненными, на котором белорусский лидер обсуждал и вопросы интеграции с Россией. Примечательно, что в открытом доступе никакой конкретной информации об итогах этого мероприятия нет. Единственным, кто кратко рассказал о встрече, стал вице-премьер Белоруссии Николай Снопков, который повторил все, что звучало и ранее. По его словам, стороны вышли на «практически полностью согласованный пакет интеграционных документов, включающий основные направления и 28 отраслевых союзных программ, а также проекты решений союзного Совмина и Высшего Госсовета СГ об их одобрении». Одновременно он подтвердил тот факт, что главные проблемы остаются нерешенными, а у Минска и Москвы сохраняются различные взгляды на интеграцию. Снопков напомнил, что для Белоруссии главными все еще являются «условия сотрудничества в энергетике и доступ на российский рынок», а для Москвы — «вопросы налогового и таможенного регулирования, то есть прозрачности, прослеживаемости товаров по их территории». Однако и он не смог дать ответ, что конкретно прописано в новых союзных программах и когда же начнется их реализация.
По мнению многих экспертов, нынешняя ситуация с процессом углубления интеграции снова рискует вернуться к тому состоянию, которое было до августа 2020 года. По сути, единственными практическими шагами, которые свидетельствовали бы о продолжающемся сближении двух стран, на сегодня можно считать объявленный властями Белоруссии план совместного с Россией противодействия западным санкциям и переориентацию некоторых белорусских грузов из портов Прибалтики в российские морские гавани. Но и здесь есть ряд моментов. В частности, пока непонятно, будет ли полностью переброшен весь транзит белорусских нефтепродуктов и калийных удобрений в порты РФ, так как этот вопрос остается все еще в процессе проработки. Да и сама переориентация транзита нефтепродуктов из Белоруссии связана скорее не с интеграцией, а с контрсанкциями Минска в отношении прибалтийских республик.
В остальном же ситуация в процессе развития СГ пока далека от радужной. Показательной в данном случае является ситуация с роумингом. Дорожная карта по его отмене была согласована и подписана еще в июне 2017 года, а утверждена министрами связи обеих стран лишь через два года. В начале нынешнего августа стало известно, что на заседании группы высокого уровня Совета министров СГ стороны договорились только об окончании теста сниженных ставок интерконнекта. Применять новые тарифы начнут с 1 сентября, однако о полной отмене роуминга речи все еще не идет. Кроме того, сегодня даже не решен вопрос о взаимном признании сертификатов о вакцинации против коронавируса, хотя в Белоруссии массово используется российский «Спутник V». И подобных мелких вопросов, которые по-прежнему не решены в СГ, не один десяток.
Таким образом, сегодня можно констатировать, что ни западные санкции, ни надвигающаяся международная изоляция официального Минска, ни внутриполитическая обстановка в Белоруссии так и не смогли за прошедший год коренным образом изменить ситуацию в вопросе интеграции. Стороны по-прежнему заявляют о своей готовности к сближению, однако на практике не предпринимают серьезных для этого шагов. Ни Москва, ни Минск сегодня не располагают легитимными инструментами к взаимному принуждению по исполнению союзных договоренностей и не желают этого делать. В обеих столицах продолжают рассматривать проект СГ как некий инструмент для достижения собственных целей в разрезе двусторонних отношений. Поэтому и судьба данного объединения все еще остается неопределенной, а сам процесс сближения снова может оказаться в замороженном состоянии.