Противоречия между Белоруссией и Россией в области поставок мясо-молочной продукции за последние несколько месяцев вывели двусторонние отношения на уровень, близкий к очередной «торговой войне». Минск и Москва, не желая уступать друг другу, сумели довести ситуацию практически до абсурда, когда молоко превратилось в инструмент уже не экономической, а политико-идеологической борьбы. В Белоруссии стали обвинять российскую сторону в «выкручивании рук», введении санкций и откровенно недружественном отношении к себе. Со своей стороны Россия не просто отрицает все претензии белорусских партнёров, но и недвусмысленно указывает на то, что проблемы можно решить только в рамках продолжающейся интеграции двух стран. Как известно, в Минске подобные предложения вызывают серьезное раздражение, и в конечном счете круг проблем замыкается. При этом нельзя сказать, что стороны не пытаются найти решение насущных вопросов, однако делается это крайне странным образом.
Так, в конце апреля стало известно, что после встречи в Ереване премьер-министров России и Белоруссии Дмитрия Медведева и Сергея Румаса Москва решила отказаться от секторальных ограничений в отношении своих партнеров. «То есть от секторальных решений мы уходим, но они замещаются решениями на уровне компаний. По каждой такой компании мы проведем тщательный анализ. Я такие поручения дал и главе Минсельхоза, и руководителю Россельхознадзора», — заявил тогда российский премьер, что было воспринято многими в Минске с определённым воодушевлением. Однако уже тогда было понятно, что отношение российской стороны к вопросам поставок продукции с территории Белоруссии так и не изменилось: «от секторальных решений мы уходим, но они замещаются решениями на уровне компаний». Следуя заявлению Медведева, Россельхознадзор 7 мая отменил общий запрет на поставки молока наливом и молочной продукции в таре объемом более 2,5 л. Такой шаг действительно стал заметным прогрессом в долгом переговорном процессе между сторонами, однако, как оказалось, он никак не был связан с изменением российской политики в отношении белорусской «молочки». Буквально через несколько часов российское ведомство снова ужесточило ограничения, введя с 8 мая запрет на поставки молочной продукции наливом с 37 белорусских предприятий. Объяснено это было «отсутствием эквивалентных подходов к проведению оценки соответствия поднадзорной продукции требованиям ЕАЭС со стороны государственной ветеринарной службы Белоруссии», а также необходимостью «пресечения оборота на территории России некачественной и опасной белорусской поднадзорной продукции».
Таким образом, оказалось, что возникшая еще несколько лет назад проблема так и не получила своего разрешения, оставшись на уровне 2018 года. Напомним, именно тогда наблюдался самый острый за последние годы кризис, связанный с ограничением поставок белорусской сельхозпродукции в Россию. Сначала Россельхознадзор заявил о своей готовности запретить ввоз из Белоруссии практически всей молочной продукции, однако затем ограничился лишь массовыми проверками и запретами в отношении отдельных белорусских производителей. За прошедший с того времени период конфликтующие стороны встречались не один раз, проводили многочасовые переговоры, подписывали различного рода дорожные карты и балансы поставок сельхозпродукции, подавали друг на друга жалобы в органы Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и прочее. Однако ситуация так и не была разрешена. Более того, оказалось, что Россельхознадзор и не планирует останавливать свою борьбу с белорусскими предприятиями. Так, буквально через несколько дней после ужесточения правил ввоза молочной продукции из Белоруссии, ведомство дополнило список тремя компаниями, а также заявило о постановке на усиленный контроль продукции еще 11 производителей, что фактически означает приостановку ее экспорта в Россию. Поэтому сегодня можно говорить о том, что ограничительная политика Москвы в отношении всей молокоперерабатывающей отрасли Белоруссии осталась практически на прежнем уровне. И из-за этого в Минске продолжают считать, что российская сторона ведет себя не по-партнерски, фактически вводя санкции против Белоруссии. При этом рациональное объяснение такой позиции белорусской стороны связано с рядом отличительных особенностей местного молочного рынка.
Во-первых, необходимо помнить, что основная доля молочных производителей в Белоруссии принадлежит государству. Более того, большинство местных предприятий объединены в несколько десятков крупных холдингов, и процесс этот только продолжится. Как заявил в апреле замминистра сельского хозяйства и продовольствия республики Игорь Брыло, объединение мощностей молокоперерабатывающих компаний остается одной из основных тенденций в Белоруссии. Предполагается, что за два года «количество самостоятельных субъектов сократится на четверть и достигнет 32 крупных компаний». В таких условиях ограничительные меры в отношении любого из них означают, по сути, ограничения и в отношении государства.
Это в свою очередь ведет к потерям республиканского бюджета ($ 2,047 млрд из $ 5,235 млрд экспорта сельхозпродукции и продовольствия в 2018 году) и в конечном счете сказывается на социально-политической обстановке в стране — чем ниже доходы, тем меньше социальных гарантий и льгот, которыми так гордится официальный Минск.
Во-вторых, продолжающееся прямое или косвенное субсидирование сельского хозяйства, в частности молочной промышленности. При этом финансирование развития мясо-молочной промышленности в Белоруссии активно ведется почти два десятка лет. В то же время в России этим вопросом серьёзно озаботились лишь несколько лет назад, что ставит российских молочных производителей в невыгодное положение. Поэтому сегодня в РФ главными лоббистами ограничений в отношении белорусской продукции являются местные компании, которым крайне не нравится открытый демпинг цен со стороны Белоруссии.
В свою очередь, вкладывая огромные средства на протяжении десятилетий, официальный Минск рассчитывает получить с них отдачу, и любое сопротивление этому рассматривается в белорусской столице как прямое посягательство на государственные интересы.
В-третьих, в Белоруссии, в отличие от России, основными продуктами молочной отрасли являются сыры и сухое молоко, а переработка молочной сыворотки и вовсе достигла 94%. В то же время в России эти направления еще не достигли таких результатов, что периодически требует от руководства страны применять к российским конкурентам различного рода меры, в том числе и ограничительного характера. Это, в свою очередь, расценивается в Минске как намерение вытеснить белорусскую «молочку» с рынка РФ, а значит, и навредить всему экспорту республики на российском направлении.
Отсюда и появляются не только заявления о недружественной политике и лоббировании руководством России интересов собственных бизнес-структур, но и ответные действия. Например, распоряжение поставить на ремонт нефтепровод «Дружба» или повысить стоимость транзита российской нефти. И, по всей видимости, в обозримом будущем этот замкнутый круг сторонам разорвать не удастся. Тем более что в спор включились и структуры ЕАЭС.
Напомним, что, после того как Россельхознадзор 6 июня 2018 года ввел запрет на поставки в РФ сухой молочной продукции и продукции, поставляемой в таре объемом более 2,5 литра, Белоруссия решила оспорить его в рамках Евразийской экономической комиссии (ЕЭК). После недолгого разбирательства ЕЭК в январе 2019 года встала на сторону Минска и признала меры российского ведомства неправомерными. В ответ Россельхознадзор заявил, что будет оспаривать данное решение, фактически объявив о продолжении конфликта, вышедшего теперь на евразийский уровень.
Существующую сегодня проблему поставок молочной продукции из Белоруссии в Россию можно было бы действительно списать на желание российской стороны защитить собственных производителей, если бы не одно но. Россельхознадзор имеет практически идентичные по своей сути претензии не только к белорусским молоку и мясу, но всей поставляемой с территории республики сельхозпродукции. После того как в 2014 году началась санкционная война между Россией и Западом, Белоруссия, которая не поддержала своего партнера по Союзному государству (СГ) и ЕАЭС, фактически превратилась в главный коридор поставок запрещенной к ввозу на российский рынок продукции. При этом схемы этого «серого экспорта» были разработаны уже давно и в них в той или иной степени всегда участвовали государственные структуры республики.
Например, в середине прошлого десятилетия в Россию был запрещен ввоз польских яблок. Уже тогда белорусские «предприниматели» стали ввозить в республику фрукты из Польши, перекладывать их в коробки из-под бананов и в таком виде отправлять в РФ. По документам польские яблоки превращались в белорусские, так как у перевозчиков на руках оказывались либо справки из сельсоветов о наличии у грузоотправителя своего фруктового сада, либо поддельные сертификаты, выдаваемые государственными органами. Поэтому в том, что практически такая же схема стала применяться в Белоруссии с 2014 года по отношению к санкционным помидорам, пекинской капусте, грушам, грибам, персикам, креветкам и прочим продуктам, в том числе и мясо-молочной промышленности, ничего удивительного нет.
Сегодня известно, что только в 2018 году объем фальсифицированной готовой молочной продукции, идущей якобы транзитом в третьи страны и оседающей в России, вырос в четыре раза. При этом, согласно существующим правилам торговли в рамках ЕАЭС, Россия действительно не может препятствовать этому потоку, вылавливая единичные поставки уже в рамках внутренних расследований. И поэтому совершенно не удивительно, что в сложившейся ситуации Москва вынуждена идти на определенные нарушения, вводя против белорусских поставщиков запретительные меры. В ответ Минск получает возможность предъявлять претензии своим партнерам, и порочный круг взаимных обвинений снова замыкается.
Как считает ряд аналитиков, в сложившейся ситуации главной проблемой является несовершенство существующего законодательства в рамках ЕАЭС и СГ и его размытость. Причем касается это не только отдельных вопросов торговли, но и всего комплекса дву- и многосторонних отношений. Достаточно вспомнить заявление бывшего премьер-министра Белоруссии Андрея Кобякова в интервью телеканалу «Мир 24», когда он вступился за «белорусских креветок» и «белорусские яблоки». Тогда чиновник прямо отметил, что в случае с яблоками речь идет о реэкспорте из «несанкционных» стран, а креветки попадают в Россию после того, как проходят в Белоруссии обработку. По его словам, у товара меняется номенклатурный код, он начинает соответствовать правилам экономической политики Таможенного союза и, соответственно, претензий к нему уже быть не может. И такая внешнеэкономическая политика Белоруссии, основанная на поиске лазеек в нормах торговли в ЕАЭС, существует и по сей день, крайне раздражая Москву и вызывая с ее стороны ответные действия.
В конечном счете решение существующей проблемы поставок продукции с территории Белоруссии в Россию без глобальных изменений в рамках ЕАЭС сегодня оказалось невозможным. Однако при нынешних настроениях в Минске и Москве достижение консенсуса по ряду принципиальных вопросов трансформации законодательства как СГ, так и Евразийского экономического союза представляется крайне маловероятным. В настоящее время ни одна из стран не готова поступиться собственными интересами ради развития интеграции. Это означает, что до тех пор, пока между Белоруссией и Россией не будет существовать согласованная торгово-экономическая политика, напряженность в их отношениях никуда не уйдет, а «торговые войны» и дальше будут оставаться на первых полосах СМИ.
Западная редакция EADaily