2018 год начался для киевской власти, с точки зрения внешнеполитического позиционирования, с места в карьер. С первых же дней нового года на нее обрушилось множество критических стрел со страниц западной прессы (Newsweek, Le Figaro, синхронизирующий с Западом свою информполитику катарский телеканал Al Jazeera, экспертные центры Atlantic Council* и Европейский совет по международным отношениям). Претензии касались вопросов верховенства права, борьбы с коррупцией, финансовых махинаций. В общем-то, мощные и, главное, регулярные информационные залпы со стороны Запада по Петру Порошенко недвусмысленно намекают, что украинским президентом очень недовольны в Вашингтоне и Брюсселе.
Действительно, украинские власть имущие во главе с Порошенко не выполнили целый ряд взятых на себя обязательств перед Западом. Ключевые из них: запуск антикоррупционного суда, снятие моратория на экспорт леса-кругляка, открытие рынка земли сельскохозяйственного назначения, дальнейшая приватизация госактивов, поднятие тарифов на природный газ для коммунальных предприятий и населения, создание кредитного реестра Нацбанка, реформа избирательной системы. Все это привело к тому, что МВФ и ЕС остановили предоставление финансовых средств Украине в виде кредитов и безвозмездной макрофинансовой помощи. Это ставит под угрозу для киевских властей возможность реализации имиджевых и социальных программ в предвыборному году, а также способность платить по внешним долгам.
Разблокировать программу кредитования со стороны МВФ Порошенко попытался на полях Давосского форума, проведя переговоры с главой Фонда Кристин Лагард. Однако западные финансовые институции жестко увязывают предоставление денег с проведением реформ, под которыми в данном случае подразумевается создание антикоррупционного суда, повышение тарифов на газ, назначение нового главы Нацбанка. Вероятнее всего, Порошенко попробует обменять голосование в Верховной Раде за антикоррупционный суд в первом чтении и назначение нового главы Нацбанка на возобновление кредитования со стороны МВФ, Всемирного банка и ЕС. Но захотят ли ныне внешние игроки, испытывающие явное недовольство киевскими властями, платить за процесс, а не за результат — большой вопрос. «На кону» находятся не менее $ 2 млрд. Но согласно последним заявлениям Нацбанка, Киев рассчитывает на деньги от МВФ не раньше апреля.
Кстати говоря, сумма в $ 2 млрд примерно совпадает с размером убытков, которые были нанесены украинской экономике от блокады Донбасса в прошлом году ($ 1,8 млрд, согласно оценке Нацбанка). К тому же, совершенно очевидно, что внешние займы не могут компенсировать потери от разрыва связей с РФ (следовательно — деиндустриализации), существования офшорных дыр и множества совершенно бестолковых управленческих решений киевских «верхов».
Острым вопросом для Украины по-прежнему является привлечение внешних инвестиций. Традиционной мировой краудфандинговой площадкой является упомянутый выше Давосский форум, однако сколько-нибудь значимых результатов в виде хотя бы подписанных инвестиционных меморандумов украинская делегация привезти обратно в Киев не сумела. Стороны отделывались ни к чему не обязывающими заявлениями, предпочтя не подписывать никаких документов. Не прониклись потенциальные инвесторы словами Порошенко, заявившего, что у него была «осень реформ». Повеселило украинскую оппозиционную общественность заявление мэра Киева Виталия Кличко о том, что он ведет переговоры с сетью кофеен Starbucks, рассчитывая на приход последней в украинскую столицу (инвестиции, ага). Кстати, буквально на следующий день компания Starbucks сделала соответствующее заявление — она не планирует заходить на украинский рынок.
Вообще же, если говорить об инвестиционной (не)привлекательности Украины, то подписание Соглашения об ассоциации с Евросоюзом — шаг, явно не способствующий притоку зарубежных инвестиций. Дело в демонтаже таможенных барьеров, что обессмысливает локализацию производств на Украине. Тем более, что Украина не является участником полноценной как европейской (хотя бы в формате Таможенного союза ЕС, как, к примеру, Турция), так и евразийской интеграции. Потому как площадка размещения производств, продукция которых будет экспортироваться в третьи страны, Украина также непривлекательна. А внутренний украинский рынок неуклонно сокращается ввиду продолжающегося обнищания населения и сокращения его численности.
На фоне этого примечательно, что Россия в последние годы является наибольшим зарубежным инвестором в экономику Украины. Но, повторимся, без восстановления кооперационных цепочек с РФ, что позволит загрузить заказами высокотехнологические машиностроительные предприятия, украинская экономика продолжит пребывать в плачевном состоянии. Среди всего спектра украинской политики с подобными предложениями выступают лишь отдельные представители промышленного капитала из парламентского «Оппозиционного блока» и всеукраинская организация «Украинский выбор — Право народа» Виктора Медведчука.
Политическая часть Давосского форума также не дала особых поводов для оптимизма киевским властям. В целом, «украинский вопрос» постепенно уходит из поля зрения сильных мира сего. Если вспомнить форумы 2015 и 2016 годов, то Петр Порошенко был на них одной из центральных фигур, акцентируя внимание на «российской агрессии». В 2017 году внимание к персоне Порошенко было заметно меньше, но с пустыми руками украинская делегация все-таки не уехала, сумев заполучить кредит от Швейцарской Конфедерации в $ 100 млн. В году 2018-ом киевские власти не сумели заполучить ни денег, ни персонального внимания Дональда Трампа.
45-ый президент США «не нашел времени» для встречи с Порошенко, зато провел встречу с президентом Руанды. Короткую встречу с Петром Алексеевичем было поручено провести госсекретарю США Рексу Тиллерсону, однако в очередной раз следует констатировать, что конкретикой данное мероприятие не изобиловало. Как сообщают провластные украинские информагентства, Порошенко «обсудил с государственным секретарем США Рексом Тиллерсоном продолжение процесса освобождения украинских заложников на Донбассе и политзаключенных из тюрем РФ» и «договорился с госсекретарем США о совместной координации действий в вопросах безопасности».
Правда непонятно, какое отношение Тиллерсон имеет к освобождению пленных: ранее Кремль неоднократно и четко дал понять, что вопросами обмена пленных и незаконно удерживаемых лиц занимается только Медведчук, являющийся спецпредставителем Украины по гуманитарным вопросам в Трехсторонней контактной группе в Минске и ключевым коммуникатором между Киевом и Москвой в условиях фактического свертывания двусторонних отношений. Состоявшийся 27 декабря на Донбассе обмен пленными в формате «233 на 74» стал возможен благодаря прямым переговорам Медведчука с президентом и премьером РФ, верхушкой ДНР и ЛНР и патриархом Кириллом. В феврале может состояться второй этап обмена пленными, что стало предметом переговоров Медведчука с Владимиром Путиным 10 января 2018 года.
Отдельно заметим, что с подачи отдельных депутатов провластной коалиции в Верховной Раде распространяются слухи о введении новых американских санкций против Медведчука в связи с «российской агрессией». Слухи на то и слухи, но, учитывая наличие засекреченной части «кремлевского доклада» и политическую позицию Медведчука, оппонирующего преобразованию Украины по западным сценариям, почва под ними имеется.
Озвученная же Порошенко идея"совместной координации действий в вопросах безопасности" практически совпала по времени с очередными переговорами Курта Волкера и Владислава Суркова по ситуации на Донбассе. Переговоры между представителями США и РФ по Украине — это еще одна иллюстрация к процессу десуверенизации Украины, равно как и последние откровения бывшего американского вице-президента Джо Байдена о том, что в 2016 году ему понадобилось всего шесть часов, чтобы убедить киевские власти уволить генпрокурора Виктора Шокина (взамен на предоставление кредитных гарантий в размере $ 1 млрд, под которые через полгода Киев привлек деньги).
Состоявшаяся зимняя сессия ПАСЕ, ранее считавшейся наиболее проукраинской институцией на международной арене, также не обрадовала официальный Киев. Сразу две резолюции с негативной тональностью в адрес украинской власти были приняты на заседании 23 января. Сперва в резолюции о защите и развитии региональных языков и языков нацменьшинств в Европе уже во второй раз указали Киеву на все недостатки принятого осенью закона об образовании и потребовали выполнения рекомендаций Венецианской комиссии. В дополнение к этому министр иностранных дел Венгрии Петер Сийярто потребовал от Украины юридических гарантий того, что применение скандального закона об образовании начнется только после достижения договоренности с венгерским национальным меньшинством на Закарпатье; до тех пор все действия по блокированию вопросов Украины в Евросоюзе и НАТО будут продолжены.
Вторая резолюция — о гуманитарных последствиях вооруженного конфликта на Украине — «прошлась» по не менее скандальному закону «о реинтеграции/деоккупации Донбасса», который так настойчиво продвигала киевская власть и который вызвал экстаз «патриотической общественности». Резолюция ПАСЕ рекомендует внести правки в этот закон, усложняющий процесс политико-дипломатического урегулирования конфликта на Донбассе.
Но едва ли киевские «верхи» примут во внимание резолюции ПАСЕ. Равно как власть имущие проигнорировали резолюции о необходимости внести правки в законы о люстрации и декоммунизации, январские рекомендации также будут проигнорированы с высокой долей вероятности.
В общем-то, ничего удивительного в игнорировании замечаний ПАСЕ нет. Вся тактика киевских «верхов» — делать все, что считают нужным, не обращая ни на кого ни малейшего внимания. Ибо если они удержатся у власти — то все рекомендации будут для них безразличны. А если не удержатся, то все это будет уже неважно. Но утрата внешней поддержки, что засвидетельствовали январские события, снижают для киевских властей вероятность продлить свое пребывание на политическом Олимпе в следующем политическом цикле.
*Организация, деятельность которой признана нежелательной на территории РФ