26 декабря на процессе по делу белорусских публицистов Сергея Шиптенко, Юрия Павловца и Дмитрия Алимкина были заслушаны показания белорусского националиста Дениса Рабенка. Именно он написал заявление на статью Алимкина в Генпрокуратуру, тем самым фактически положив начало громкому делу. Возмутила Рабенка, по его словам, только статья Алимкина, что он и подтвердил в суде. Но дело завели на троих авторов, да еще и объединили их в группу с некими «неустановленными лицами» (срок по «групповой» части экстремистской статьи огромный — от пяти до двенадцати лет лишения свободы), хотя, как следует из зачитанной прокурором переписки, все они общались по поводу публикации своих статей с разными редакторами не связанных между собой СМИ. Рабенок, представляющий в Белоруссии оппозиционный лагерь, говорил на белорусском языке, правда, очевидцы после заседания утверждали, что его белорусский был далек от идеала. Стоит отметить, что сам Рабенок позволяет себе весьма радикальные высказываниями в своих аккаунтах в соцсетях, которые нельзя даже сравнить с заявлениями обвиняемых публицистов. Однако на суде он оказался в качестве свидетеля по делу пророссийских авторов, а вовсе не в качестве подсудимого.
«Особенно я настаиваю на том, что Белоруссию необходимо очищать от „русского мира“, даже если с „мясом“ вырывать придется, как в Прибалтике. Иначе потеряем Белоруссию», — писал среди прочего свидетель обвинения. Также, судя по его высказываниям, он является сторонником карательной операции ВСУ на Донбассе, заявляя, что Белоруссия может стать очередной жертвой Кремля, и что «„добровольцы“ с востока „Градами“ будут уничтожать белорусские города и проводить референдум по образованию какой-нибудь Гомельской или Могилевской народной республики».
Из вопросов адвокатов и подсудимых становилось понятно, что статья «о разжигании» (а именно этой статьи касалось заявление Рабенка) притянута за уши, потому что действия, направленные на это самое «разжигание», отсутствовали. «Вы обратились в прокуратуру, чтобы возбудили дело по статье 130. Почему именно эта статья, почему не „оскорбление“, например?», — спросила адвокат Юрия Павловца Кристина Марчук. Она попыталась выяснить, между кем и кем, по мнению Рабенка, разжигалась рознь. Тот ответил, что рознь может разжигаться между населением РФ и Белоруссии, а также внутри многонационального населения Белоруссии. Этот ответ не удовлетворил ни адвоката, ни подсудимых. Позже Шиптенко поинтересовался, как публикации подсудимых могли разжечь рознь между белорусскими латышами и российскими эвенками, к примеру. В свою очередь Алимкин хотел узнать, изменилось ли у Рабенка мнение о России после прочтения статьи, то есть привела ли она к каким-либо последствиям. «Образовалась ли в вас национальная рознь? Национальная, а не личная ко мне», — cпросил Алимкин. На это Рабенок ответил, что может говорить только за себя в данном случае. Алимкин в ответ заметил, что в статье 130 УК РБ речь идет о нации, а не об отдельном человеке.
Cледующим допрошенным на этом заседании свидетелем оказался кандидат исторических наук Александр Гронский — именно он писал часть научной работы по теме белорусской идентичности в соавторстве с Юрием Павловцем. Позже Павловец взял свою часть этого труда, и на его основе подготовил трилогию для «Регнума» «Как конструировалась белорусская идентичность». Поскольку в основном публикации, в которых эксперты усмотрели признаки экстремизма, носили исторический характер, адвокаты задали историку Гронскому вопросы, связанные с затрагиваемыми их подзащитными темами. Если вы обратитесь к публикациям, которые инкриминируются Шиптенко, то вы увидите, что там затрагиваются исторические персоналии, по которым я задавала вопросы Гронскому", — пояснила EADaily адвокат Мария Игнатенко. Но поскольку именно изложение и характеристика исторических личностей в принадлежащей, по версии следствия, Шиптенко статье, стали предметом оценки со стороны экспертов, защите было важно услышать мнение профессионального историка с ученой степенью.
Так, в одной из вменяемых Сергею Шиптенко статей за авторством Артура Григорьева «Этнический национализм по украинскому образцу: куда идет Белоруссия» автором отмечается, что «белорусами объявляются политические и культурные деятели Польши, которые занимают все больше места в белорусской государственной пропаганде». В частности, он указывает, что «белорусом был объявлен польский композитор Михал Огинский», а также участник антироссийского восстания Тадеуш Костюшко.
«Особый размах приобрела пропагандистская кампания возвеличивания польских магнатов Радзивиллов, которые искусственно превращены в важнейших героев белорусской истории», — пишет Артур Григорьев (следствие считает его псевдонимом Шиптенко). По его словам, «за последние несколько лет Радзивиллы из непримечательных провинциальных феодалов превратились в икону белорусской государственности». На вопрос адвоката о том, насколько корректно или некорректно именование Радзивиллов «ничем не примечательными местными феодалами», Гронский ответил, что их вполне можно было бы назвать таковыми в общеевропейском контексте. Причем сами они, по словам историка, считали себя поляками, а не белорусами.
Тадеуш Костюшко, как пояснил Гронский, родился на территории современной Белорусии, и в истории он известен преимущественно как руководитель восстания 1794 года против России. «Он требовал вернуть в действие Конституцию 1791 года, где было записано, что это польская земля, а люди, которые там живут, поляки. Причем никаких федераций эта конституция не подразумевала. То есть, это должно было быть сугубо польское государство», — пояснил Гронский.
Вопросы своему коллеге задал и Юрий Павловец. В частности, он поинтересовался, можно ли говорить о том, что в Белоруссии происходит вытеснение русского языка. На что Гронский отметил, что судя даже по замене табличек в метро, об этом говорить справедливо.
После допроса Александра Гронского в суде допросили тестя Юрия Павловца Валерия Приму. Он рассказал об отзывчивости и человечности своего зятя. «В 2009 году в семье случилась беда, у жены онкология. Благодаря Юрию, мы в Минске попали в хорошую больницу. Когда нам говорили, что нужны более эффективные лекарства, дети помогали, давали деньги, даже занимая их, хотя сами тогда они жили в Минске на съёмной квартире», — рассказал Валерий Прима.
Позже, после допроса понятых при обыске Алимкина, адвокат Кристина Марчук попросила суд дать возможность ее подзащитному Юрию Павловцу выступить с пояснениями относительно его исторической трилогии, в которой и были обнаружены «признаки экстремизма». Он разобрал каждый абзац написанного им текста, в котором им преимущественно излагались факты. В частности, в третьей части трилогии Павловец пишет о том, что в 2012 г. на государственном уровне фактически был отменен термин «Отечественная война 1812 г.». Дословная цитата выглядит так: «Например, еще в первой половине 2010 г. в стране прошел ряд увольнений пророссийски настроенных чиновников и преподавателей из вузов, в 2012 г. на государственном уровне фактически был отменен термин „Отечественная война 1812 г.“, а с 2014 года в Белоруссии на День Победы перестали официально носить георгиевские ленточки». Из пояснений Павловца становилось понятным, что он опасался переписывания истории, как это происходит сейчас на Украине. «У меня возникает вопрос — а не произойдет ли то, что произошло на Украине? Не объявите ли вы гражданской войной вначале Первую мировую, а потом и Вторую мировую? Потому что, к сожалению, во Второй мировой войне, в Великой Отечественной войне, были и те, кто воевал на стороне вермахта. Но никому пока еще в голову не приходит так говорить о Великой Отечественной войне. Так что? Должно пройти какое- то количество времени, как после войны 1812 года, чтобы у нас отменили представление об этой войне как о Великой Отечественной?», — задался вопросом Павловец.
Что касается георгиевской ленты, которую заменили на красно-зеленую, то Павловец поинтересовался, почему нельзя было, если даже хотели добавить собственный колорит, использовать, к примеру, двойную ленточку, сохранив ставшую мировым символом (об этом ранее во время допроса говорил Гронский) борьбы с фашизмом георгиевскую ленту. Точно также он прокомментировал и замену в общественном транспорте всех названий на белорусскоязычные. По мнению Павловца, в государстве, где официально признаны два языка, нельзя ущемлять один из них, как это сейчас происходит с русским.
Завершилось заседание суда зачитыванием гособвинителем переписки обвиняемых. В частности, что немаловажно, была озвучена и переписка проходящего по этому делу в группе «с неустановленными лицами» Павловца с заместителем главного редактора «Регнума» Игорем Павловским (ранее Павловец заявлял, что по поводу публикаций он общался конкретно с этим человеком, а не с «неустановленными лицами», и это было известно следствию в том числе и из его переписки). Однако из переписки становится очевидным, что никаких заданий Павловский Павловцу не давал, тема статьи была предложена публицистом самостоятельно, и никакой «заказухи», в которой пытаются обвинить авторов, не было. Переписка представляет собой монолог, где Павловец информирует о том, что он подготовил статьи, никак не согласовывая их тексты и тему.
На этом закончилось очередное заседание по делу публицистов, которое, как и предыдущие, оставило после себя ощущение полной абсурдности происходящего. Оно напоминало политическую дискуссию и диалог, которые проходят в университетских аудиториях, на круглых столах и научных конференциях. Но вот только трое его участников находились в этот момент за решеткой в здании Минского городского суда. Это был, как выразился Сергей Шиптенко, «диалог через клетку». Правда это не мешало тем, кто был внутри этой клетки, выглядеть и на этот раз гораздо более убедительными, чем их оппоненты и обвинители.
Кристина Мельникова, Минск