Несмотря на падение нефтяных цен и санкции, нефтегазовые компании остаются локомотивом российской экономики. У каждой — своя стратегия. Однако они пересекаются в том, что все российские компании действуют по обстоятельствам, когда место под солнцем отвоевывается не только у западных, но и внутренних конкурентов.
На этой неделе «Татнефть», «Лукойл» и «Новатэк» вошли в десятку мировых нефтегазовых компаний по доходности для акционеров. В составленном The Boston Consulting Group (BCG) рейтинге российские компании занимают пятое, восьмое и десятое места. Среднегодовой совокупный доход акционеров за последние пять лет у «Татнефти» составил 20,8%, у «Лукойла» — 12,1%, а у «Новатэка» — 11,8%. По мнению экспертов, в топ-10 могли бы войти и другие российские нефтегиганты, если бы не долги. Низкие цены на нефть и налоги, девальвация рубля, качественные месторождения и наличие перерабатывающих мощностей делают почти все крупные российские компании самыми эффективными в мире, уверены они.
Однако, какая из российских компаний в условиях санкций и низких цен на нефть выбрала самую эффективную стратегию развития?
«Данный рейтинг показывает, в какие компании выгодно сейчас вкладывать деньги инвесторам, но не демонстрирует потенциал и будущую успешность стратегии, — считает ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности (ФНЭБ) Игорь Юшков. — Например, у „Роснефти“ продолжается конфликт по цене выкупа акций с миноритарными акционерами ТНК-ВР, которую компания купила в 2013 году. При этом „Роснефть“ обладает самым мощным потенциалом среди российских компаний — обладает самыми большими запасами нефти в мире и является лидером по добыче».
Одним — укрупнение, другим — свободный международный полет
Стратегия большинства крупных российских нефтегазовых компаний строилась в последние пятнадцать лет по примеру западных гигантов, которые взяли курс на вертикальную интеграцию. Лозунг «От скважины — до бензоколонки» означал, что компания не только продает сырье, но и перерабатывает его и продает готовый продукт с высокой добавленной стоимостью конечному потребителю. Такая стратегия приносила максимальную прибыль и по этому пути пошли большинство российских нефтегазовых компаний.
«В остальном стратегия развития компаний зависела не от рыночной коньюктуры или долгосрочных тенденций, а от обстоятельств», — говорит Игорь Юшков.
Один из примеров — «Новатэк». Еще в 2003—2005 годах компания владела блокирующим пакетом акций «Тамбейнефтегаз», который разрабатывал Южно-Тамбейское месторождение. Уже тогда предлагалось создать на его базе завод СПГ и начать экспорт в США. Однако в 2005 году «Новатэк», как утверждают злые языки, был вынужден продать свой пакет акций «Газпромбанку». И идея завода СПГ заново ожила уже в 2009—2011 году, когда «Новатэк» выкупил все 100% акций «Ямал СПГ», которая к тому времени владела правами на Южно-Тамбейское месторождение.
«Думаю, активная международная экспансия «Лукойла» связана, прежде всего, с обстоятельствами, — говорит Игорь Юшков. — С 2000-х конкуренты сильно ограничивали развитие компании в России, где она бы с удовольствием работала, но не всегда могла. Другое дело — «Роснефть». Она имела все возможности и занималась активным укрупнением внутри России. Приобретение «Башнефти — лишь самый свежий пример».
Как результат, самый перспективный проект «Лукойла» — это разработка иракской «Западной Курны-2», которое входит в пятерку крупнейших месторождений мира. Кроме того, четыре из восьми НПЗ и один из двух нефтехимических заводов, принадлежащих «Лукойлу», находятся заграницей — в Болгарии, Италии и Нидерландах. А из 5782 АЗС, работающих в том числе по франчайзингу, 3301 находятся в странах СНГ, Европы и США. Самым перспективным российским активом «Лукойла» при этом остается Баженовская свита — участки с трудноизвлекаемой нефтью. Из-за отсутствия технологий и затратности проекта компания пригласила в совместное предприятие французскую Total.
Более привлекательные активы «Лукойлу» были практически недоступны. Их, как отмечают эксперты, по завышенным ценам перекупала «Роснефть», которая также пользовалась статусом госкомпании. Только им разрешены работы на шельфах морей.
В итоге, у «Роснефти» проблем с месторождениями в России не было, а заграничные активы до последнего времени были минимальны. Например, АЗС «Роснефти» действовали только на Украине и в Абхазии, а по НПЗ компания владеет небольшой долей в 4 немецких заводах, контролируемых Ruhr Oel GmbH. Основные месторождения при этом находятся в России и ставка на укрупнение внутри страны дала результаты. После покупки ТНК-ВР за $ 55 млрд. «Роснефть» стала крупнейшей компанией мира по добыче и запасам. При высоких ценах на нефть поглощение добывающих активов было не менее выгодным бизнесом, чем переработка и реализация готовых нефтепродуктов. Однако вместе с увеличением запасов и добычи «Роснефть» получила и большой багаж долгов из-за кредитов, которые брались под новые приобретения. В результате, компания вынуждена была брать авансы под будущие поставки нефти. Например, в 2009 году получила $ 15 млрд. от китайской госкомпании CNPC под гарантии ежегодных поставок 15 млн. тонн нефти в Китай в течение 20 лет. Кроме того, пользуясь своим положением, «Роснефть» активно набирала лицензии на месторождения, часть из которых не могла освоить из-за отсутствия технологий и необходимых свободных средств. Для этого «Роснефть» подписала с американской компаний Exxon соглашение о стратегическом партнерстве по работе на шельфе Арктики и в Черном море в обмен на доли в проектах в Северной Америке. Следом последовали соглашения с норвежской Statoil по Баренцевому и Охотскому морям и итальянской Eni по Баренцевому и Черному морям.
В газовом секторе ситуация была несколько иная. Монополист по экспорту газа трубопроводами «Газпром» сделал ставку на «вертикальную интеграцию» в Европе, позволив независимым производителям газа снижать свою долю на внутреннем рынке. В 2000-х российский холдинг активно входил в газораспределительные компании стран ЕС. Например, в 2009 году довел свою долю в немецкой VNG до 10,5%. Эта компания занимается розничной продажей газа не только в ФРГ, но и в Австрии, Италии, Чехии, Словакии и Польше.
Стратегия полного контроля и выход на конечного потребителя в Европе сулила «Газпрому» еще большие прибыли, чем долгосрочные контракты. Однако в Европе начал действовать Третий энергетический пакет, по которому добыча, транспортировка и продажа должны быть разделены, а не объединены в одну компанию. Кроме того, Брюссель «зарубил» строительство «Южного потока». И в конце 2014 года глава «Газпрома» Алексей Миллер заявил о том, что холдинг ориентировался на поставки конечному потребителю, но теперь меняет модель работы на рынке.
Санкции же в отношении России из-за ситуации на Украине и Крыма, нефтяной кризис вынудили «Газпром» глобально откорректировать всю стратегию работы. Что, впрочем, вынуждены были сделать и другие нефтегазовые компании страны.
Кризис стратегий
«Отличительной чертой большинства российских компаний продолжает оставаться то, что они действуют по обстоятельствам, а не по заранее продуманной стратегии, — говорит ведущий аналитик ФНЭБ Игорь Юшков. — В условиях мирового нефтяного кризиса это логично, так как на долгосрочную перспективу уже никто в мире не думает. Слишком быстро меняется ситуация. Не зря же BP спрогнозировало, что через 6−9 лет мир может испытать дефицит нефти из-за того, что большинство проектов остановилось».
Как отмечает эксперт, для газовых и нефтяных компаний нынешняя ситуация отличается тем, что спрос на газ из РФ ниже уровня предложений, а российскую нефть клиенты готовы покупать в любых количествах даже при переизбытке «черного золота» на мировом рынке, но нет возможностей увеличить добычу.
Основной удар кризиса и охлаждения отношений с Западом принял на себя «Газпром», который там считают едва ли не рукой Кремля. В этом году добыча холдинга может снизиться до исторического минимума. В отчете компании говорится, что прогноз на 2016 год предполагает добычу 417,2 млрд. кубометров, что более чем на 1 млрд. меньше, чем в прошлом году. Прибыль «Газпрома» при этом снижается еще быстрее. В первом полугодии она сократилась на 31% до 194 млрд. рублей. Если взять показатели трехлетней давности в долларах, то — в три раза. Причины известны. С одной стороны, экспортные цены на газ, как признали в «Газпроме», сравнимы сейчас с внутрироссийскими. С другой, экспорт в дальнее зарубежье вырос за полгода на 14%, но страны СНГ снизили импорт российского газа на 19%. Как известно, Украина не закупила в этом году ни кубометра, хотя еще пять лет назад импортировала 45 млрд.
Поворот на Китай и строительство газопровода «Сила Сибири» можно считать логичным ответом российского холдинга на ситуацию.
«Но это не ответ Европе, так как под китайский проект будет добываться газ из других месторождений. Это — выход на новые рынки сбыта, которые нужны «Газпрому», — говорит Игорь Юшков. По мнению ведущего аналитика ФНЭБ, самым рисковым остается для «Газпрома» внутренний рынок, который в последние годы холдинг начал проигрывать. Как писал «Коммерсант» со ссылкой на материалы, отправленные «Газпромом» в Минэнерго, по сравнению с 2011 годом холдинг потерял 30% рынка и только в 2015 году поставки «Газпрома» промышленным потребителям снизились на 27 млрд. кубометров. В холдинге небезосновательно считают, что проигрывают конкуренцию, так как продают по фиксированной цене, а конкуренты могут ее снижать. Кроме того, «Новатэк», «Роснефть» и «Лукойл» не обязаны снабжать газом население.
Чтобы восстановить позиции, «Газпром» лоббирует сейчас идею расширить проект по либерализации оптовых цен и дать ему возможность избирательных скидок для потребителей. От исхода этой «конкурентной» битвы зависит не только положение холдинга, но и независимых производителей газа. Их стратегии на внутреннем рынке жестко пересекаются.
«Сейчас для „Новатэка“ представляется очень важным поиск клиентов на внутреннем рынке, — рассказала „Центру энергетической перспективы“ замдиректора аналитического департамента компании „Альпари“ Наталья Мильчакова. — Проект „Ямал СПГ“ оправдает себя в долгосрочной перспективе (95% газа с терминала уже законтрактовано — прим. ред.). И, возможно, „Новатэк“ может оказаться в числе первых компаний, против которых США отменят санкции, так как в США все еще не забыта идея демонополизации российского рынка газа и отмены ограничений для независимых производителей газа».
В интервью «Коммерсанту» глава «Новатэка» Леонид Михельсон заявил, что компания продолжит развивать направление СПГ и планирует строительство еще одного терминала на Гыдане. В то же время он заметил, что интерес компании к увеличению добычи газа для внутреннего рынка зависит от правил работы, устанавливаемых властями.
«В конце 2015 года была президентская комиссия по ТЭК, и в протоколе было написано: надо создать равные экономические условия для всех участников газового рынка. Прошел практически год, а никаких решений так и не было принято. Вот вы спрашиваете про стратегию, про добычу газа. А под какие условия? Мы сегодня уходим в удаленные от мест добычи регионы, поставляем газ в Липецкую и Смоленскую области. У нас больше 50% в цене газа — транспортный тариф. Объем инвестиций в поддержание добычи напрямую зависят от принятия правительственных решений по этим вопросам. Также и по подземным хранилищам газа. Мы в этом году закачали в ПХГ рекордное количество газа — примерно на 15% больше, чем в прошлом. „Газпром“ поднял тариф за хранение на 2%. То есть тарифы на газ не выросли, а тариф за хранение вырос. Необходимо адекватное тарифное регулирование и понятные для участников рынка правила», — сказал Леонид Михельсон.
В последние годы «Новатэк» и «Роснефть» лоббируют идею допуска к экспортным газопроводам, но «Газпром» успешно отбивается. При этом сам холдинг объявил о выходе на рынок СПГ. В отличие от «Новатэка» совместный проект «Балтийского СПГ» с нидерладско-британской Shell находится еще на стадии обсуждения и, скорее всего, лишь отчасти будет ему конкурентом. Давление европейских политиков и угрозы масштабных поставок американского СПГ заставляют «Газпром» искать возможности поставок газа в новые регионы Европы, куда не поступает трубопроводный газ. Кроме того, холдинг уже проводит аукционы по продаже газа, готовясь к тому, что отдельные потребители не захотят продлевать долгосрочные контракты. Правда, подобную стратегию сложно назвать работой на опережение, а скорее — стратегией по обстоятельствам.
В любом случае, как замечают эксперты, там, где стратегии российских компаний пересекаются как по внутреннему рынку, так и внешнему, их корректируют при необходимости в Кремле с точки зрения национального интереса.
Ведущий аналитик ФНЭБ Игорь Юшков считает, что спецификой борьбы «Газпрома» и независимых производителей является то, что они имеют равный доступ к президенту. «Роснефть» и НОВАТЭК все-таки сумели продавить себе право на экспорт СПГ", — говорит Игорь Юшков. Однако, по мнению эксперта, это не означает, что одна из сторон может получить преимущество: «Скорее всего, будет найдена золотая середина, чтобы была соблюдена формула сдержек и противовесов», — считает Игорь Юшков.
Госглобалисты и частные националисты
Если на внутреннем и внешних рынках газа российские компании бьются за потребителей, то у отечественных нефтегигантов на первый план выходит вопрос, где взять нефть и деньги на ее добычу. Например, стратегия «Роснефти» по укрупнению не предполагала ценовых рисков, санкций Запада, и исходила из самодостаточности в технологиях и поиске новых месторождений. Поэтому падение цен, прекращение кредитования, заморозка совместных проектов с западными партнерами и нерентабельность и невозможность из-за отсутствия технологий освоить морские месторождения стали для компании ударом ниже пояса.
В такой ситуации, по мнению экспертов, у «Роснефти» остается один вариант — освоение месторождений с трудноизвлекаемой нефтью.
«У „Роснефти“ есть стратегия развития нефтедобычи до 2030 года, в рамках которой на добычу трудноизвлекаемых запасов возлагаются большие надежды», — рассказал «Известиям» региональный директор eToro в России и СНГ Павел Салас. По словам аналитика, проблема добычи такой нефти связана с высокой себестоимостью, которая равна $ 10−35 за баррель. «Для сравнения: традиционная нефть обходится „Роснефти“ около $ 4. В сегодняшней макроэкономической ситуации добыча трудноизвлекаемой нефти не является ни самой рентабельной, ни конкурентоспособной. Однако в долгосрочной перспективе у компаний просто не останется другого выбора», — считает Павел Салас.
Для этого, правда, нужны деньги и технологии, стратегию привлечения которых в нынешних условиях в «Роснефти», судя по всему, уже разработали и пытаются внедрить.
Так, «Роснефть» как главная нефтяная компания России взялась за инвестиции в высокие технологии. Например, вошла в СП Helivert для выпуска итальянских вертолетов AgustaWestland 189 в России. Кроме того, создала с голландской компанией Damen СП по разработке судов ледового класса и СП с сингапурской Keppel и MHWirth по строительству буровых установок. Эксперты, правда, предлагают не радоваться раньше времени. Эффективность проекта оценить трудно: перспективы мировой энергетики не ясны, четкой картины будущего освоения Северного морского пути нет, заявил «Ведомостям» аналитик «Сбербанк CIB» Валерий Нестеров. Нет уверенности и в партнерах: они сотрудничают с Россией с оглядкой на США, которые сейчас ввели новые санкции. С другой стороны, России действительно нужно развивать промышленность, строить суда, оговаривается он.
А где же деньги под проекты? Для привлечения средств «Роснефть» пошла по новому для себя пути, уже давно принятому среди глобальных нефтегигантов. Яркий пример, обсуждаемый в СМИ, выход компании на рынок Азии, который не поддержал санкции Запада. С одной стороны, «Роснефть» продала доли в двух проектах индийским компаниям и еще в двух планирует привлечь индонезийскую Petramina, получив таким образом и деньги и инвесторов. С другой, российская компания получила возможность построить НПЗ в Индонезии, которая является и быстрорастущей экономикой и центром экспорта нефтепродуктов в соседние страны. Более того, «Роснефть» купила 49% индийской Essar Oil Limited, владеющей вторым по величине НПЗ в Индии с сетью из 2 тысяч АЗС и морским нефтетерминалом.
«Надо сказать, что „Роснефть“ не случайно сделала ставку на индийскую нефтепереработку и розницу, — заметил „Известиям“ директор Института проблем глобализации Михаил Делягин. — В результате „прорыва в Индию“, „Роснефть“ получает серьезный источник дополнительного финансирования для освоения крупных месторождений Восточной Сибири и не просто гарантию сбыта добываемой на них нефти, но и прямой доступ на внутренний рынок Индии — четвертый в мире по импорту нефти».
Стратегиям бурной и глобальной деятельности «Роснефти» и уже давно работающему по всему миру «Лукойлу» можно противопоставить сегодня российских частных «националистов». Если не учитывать активную работу компании на Украине до времен «майдана», то в их число входит и пятая по добыче в стране «Татнефть». Она мало пострадала от нынешней ситуации из-за специфики неглобальной стратегии, а полного цикла внутри России.
«В условиях низких цен на нефть, несмотря даже на слабые финансовые результаты, „Татнефти“ не трудно выполнять действующую стратегию, — говорит замдиректора аналитического департамента Альпари Наталья Мильчакова. — Прежде всего, потому, что компания ставит перед собой изначально реалистичные и выполнимые цели — расширение ресурсной базы в Татарстане, например. Или — развитие нефтепереработки в России. „Татнефть“ не работает ни на арктическом шельфе, ни в условиях вечной мерзлоты, и падение цен на нефть не сильно помешает компании реализовывать стратегию, а для развития нефтепереработки низкие цены на сырье как раз выгодны, потому что цены на бензин и дизельное топливо у нас не падают».
Эксперты считают, что наравне с «Татнефтью» можно поставить и «Сургутнефтегаз», который занимает третье место по добыче после «Роснефти» и «Лукойла». Единственный международный проект компании — венесуэльский «Национальный нефтяной консорциум» (ННК), из которого «Сургутнефтегаз» ушел в 2012 году.
«Для российских властей участие российских компаний в ННК — это способ развития внешнеполитических отношений с Венесуэлой. Но „Сургутнефтегаз“ не стремился в консорциум, наоборот, компания всегда заявляла, что не интересуется международными проектами», — рассказывал РБК Валерий Нестеров из «Тройки Диалог».
По словам ведущего аналитика ФНЭБ Игоря Юшкова, «Сургутнефтегаз» — одна из немногих компаний, которая не пострадала существенно из-за санкций, так как стремится быть самодостаточной компанией внутри России. Здесь у нее есть и свои перерабатывающие мощности и рынок сбыта. Более того, у «Сургутнефтегаза» самое мощное в России нефтесервисное подразделение. Подробно об этом говорил еще в 2014 году глава «Сургутнефтегаза» Владимир Богданов. «Нас от коллег отличает то, что у нас собственное бурение, капитальные подземные ремонты, своя производственная база, машиностроение, программно-вычислительные центры. Мы используем собственные наработки. Где-то можем и коллегам помогать».