Приближающийся к концу 2015 год неизменно должен привести к развязке одной из главных политических интриг взаимоотношений властей Татарстана с федеральным центром. Речь идет о переименовании должности руководителя республики в соответствии с федеральным законом, согласно которому государственная должность «президент» может быть только у главы Российской Федерации.
С момента его принятия в 2010 году все национальные республики переименовали должности своих первых лиц, причем особенно никто не мудрствовал: все стали называться главами, хотя формально закон не запрещает иметь любое наименование. Единственный регион, который тянул до последнего (первоначально был установлен срок исполнения этого закона — к 1 января 2015 года), был Татарстан. С помощью лоббистских маневров в Госдуме РФ Татарстан получил отсрочку до 1 января 2016 года.
Тогда эксперты предсказывали, что отложить исполнение федерального закона для Татарстана на один год означает дать серьезный политический козырь татарской этнократии на выборах президента Татарстана (состоялись 13 сентября — прим. EADaily ) — их в Казанском кремле постараются интерпретировать как референдум по сохранению института президентства. Так и произошло: после выборов, на которых Рустам Минниханов предсказуемо набрал 94,4% голосов при 84,2% явке избирателей, в официозных СМИ тут же появились тексты о всенародной поддержке — «народ голосовал не просто за Минниханова, а за „президента Минниханова“». Тех жителей Татарстана, которые считали, что президент в России должен быть только один, но при этом хотели избрать главу региона, оставили без альтернативы.
Кроме того, этнократия вытащила еще один козырь — имеющийся с 2007 года Договор о разграничении полномочий между федеральными органами власти и органами власти Республики Татарстан, который был принят сроком на 10 лет. Неважно, что в самом тексте этого договора нет каких-то особых привилегий — договор есть и он действует. Кстати, до сих пор непонятно, зачем тогда Москва пошла на уступку, ведь прежний договор 1994 года был заключен в условиях слабости федерального центра и закреплял региональный сепаратизм, так стоило ли заново наступать на те же политические грабли?!
Сам факт наличия подобного документа, имеющего, кстати, статус федерального закона, сохраняет в России юридическое неравноправие регионов. Россия, по факту, является асимметричной этнофедерацией — отдельные регионы имеют статус государств (республики), а другие — рядовых субъектов РФ. Татарстан же вообще закрепил эту особость «персонально». Вначале это тешило тщеславие правящей в Татарстане этнократии, позволяло сохранять сепаратистские настроения, пусть и не в прежней открытой форме, как это было в 1990-е годы, но в тлеющем состоянии, а теперь — всегда можно напомнить, что Татарстан во всех спорах с Россией выступает на равных.
И если в Москве вдруг начнутся некие волнения, то можно сказать — единственное, что нас объединяет с Россией, это вот этот договор. Как любил повторять казанский академик Индус Тагиров, причастный к составлению декларации о суверенитете, конституции Татарстана и данного договора о разграничении полномочий, «мы в Россию никогда добровольно не входили». Тем не менее, несмотря на явную сепаратистскую составляющую, в 2007 году договор снова продлили на 10 лет. И вот теперь это значит, что «до этого срока можно не менять название руководителя республики».
Наконец, третий козырь, который этнократия в Татарстане пытается выложить перед Москвой, это необходимость сохранить название должности на весь 5-летний срок правления Рустама Минниханова, поскольку «его избрали как президента».
Казанский кремль сейчас рассуждает как хитрец Ходжа Насреддин, взявший денег у бухарского эмира под обещание за 20 лет научить разговаривать своего ишака: за это время или ишак умрет, или эмир. Так и тут — политическая ситуация в России быстро меняется. Много чего может случиться…
И тогда местная этнократия напомнит «цивилизованному сообществу», что в Татарстане никогда не было однозначной поддержки «тоталитарного режима», а сама республика всегда стремилась к независимости. Кстати, все прежние атрибуты той эпохи в Татарстане не отменены: есть и декларация о суверенитете, и результаты референдума о суверенитете, и запись в конституции, что в Татарстане есть «татарский народ» и «многонациональный народ». А над парламентом республики по-прежнему развевается только флаг Татарстана, без российского триколора.
Должность же «президент» тоже является сакральным атрибутом. Отсюда и упрямство, отсюда и настойчивость, с которыми власти Татарстана стараются ее оставить. Эту должность этнократия воспринимает как символ сохранения своей власти, поэтому будет бороться до последнего.
Исходя из вышеперечисленного, я почти уверен, что и в этот раз Казань сумеет продавить свое «видение ситуации» (кстати, в местных СМИ уже прошла информация, что сам Минниханов объявил — «остаюсь президентом, вопрос решен»). В ход пойдет всё: и шантаж («возмущенный татарский народ может выйти на улицы»), и призывы к «благоразумию» (Минниханов ездит по разным странам, и ему неудобно представляться «главой Татарстана»). Наконец, никто не отрицал банальный подкуп, а также фактор «личных связей», когда выходцы из Татарстана, сумевшие пробиться на вершины власти в федеральном центре или стать фаворитками, используются татарской этнократией, и, кстати, очень эффективно.
В итоге, в очередной раз мы увидим, как Москва вместо четкого и твердого принципа соблюдения федеральных законов, которые должны укреплять правовое единство и целостность государства, скатится до выполнения капризов националистов. В очередной раз придется наблюдать, как на фоне громких внешнеполитических успехов Кремль «прогнется» перед Татарстаном, а федеральные политики будут придумывать оправдания, говоря об «исключении из правил», заслугах Татарстана и межнациональном согласии.
Вероятно, уже в недалеком будущем мы услышим очередную демагогию в исполнении кого-нибудь из функционеров «Единой России», совершенно не понимающих, что прогибаясь перед этнократией, федеральный центр укрепляет совсем не федеральные отношения, а феодальные.
Раис Сулейманов, эксперт Института национальной стратегии