«Обеспечение армии ДНР улучшилось, но ее моральный дух упал»

К началу 2016 года можно говорить, что армия ДНР серьезно изменилась. И это имеет как положительные, так и отрицательные стороны. Гуманитарная ситуация в республике по-прежнему остается тяжелой в основном из-за низкого уровня зарплат и социальных выплат. На фронте сохраняется напряженность, хотя масштабных боевых действий пока что не предвидится. Обо всем этом подробно рассказал в интервью EADaily старший лейтенант Вооружённых сил ДНР Александр «Варяг» Матюшин.

Расскажите, пожалуйста, через какие преобразования прошла армия ДНР к 2016 году?

К 2016 году ситуация существенно изменилась. У нас перестали существовать всевозможные самостоятельные подразделения. Все сейчас подчиняются единому армейскому корпусу. Намного увеличилось обеспечение войск. Хоть и старенькая, но форма есть у всех бойцов, и она полностью одинаковая. Обеспечение в материальном плане также улучшилось. Теперь каждый военнослужащий уже получает зарплату. Увеличилось обеспечение по боекомплекту. Если раньше зачастую надеялись на подобранные на поле боя трофеи, то сейчас все необходимое командование Корпуса выделяет для проведения боевых операций. Сейчас оружие у всех идентичное и хорошее. Так же обстоит ситуация и с едой — паек значительно вырос. Из-за того, что командование теперь единое, сейчас невозможно, как раньше, с дуру в самих себя пострелять.

Но в моральном плане качество армии несколько снизилось. Многим людям, воевавшим ранее в ополчении, с построением регулярной армии пришлось уйти. На смену им зачастую приходят люди, которые пришли работать уже за зарплату. И тут мы тесно сталкиваемся с вопросом о гуманитарной ситуации в Донецке и вообще в республике. Рядовой в армии ДНР получает 15 тысяч рублей. Для сравнения — на заводе получают 10 тысяч. И это на заводе. А в целом больше 5−7 тысяч зарплаты вообще нет. Поэтому многие идут служить как раз за деньги в надеже на то, что на том участке фронта, где они находятся, не будет боевых действий.

Яркий пример этому — ситуация в районе населенного пункта Пески, где пару дней назад украинская армия хотела штурмовать наши позиции. До ближайших позиций было метров триста. Два человека сразу же собрали сумки и написали рапорта. Это говорит о том, что армия уже не та. Раньше мы шли в армию за идею, не страшно было погибать, вшестером мы могли остановить наступление целой роты противника, а сейчас человек, пришедший работать за деньги, думает в первую очередь о своей жизни, а уже потом о защите позиций и своих товарищей. Были моменты, когда украинцы обстреливают один пост, а второй блокпост молчит. Спрашивают: «Почему вы нас не поддержали?». Им отвечают: «Если бы мы вас поддержали, то они начали бы стрелять уже по нам».

Среди офицерского состава сейчас в массе своей преобладают те, кто не так инициативен, как это было раньше. Мы все вышли из партизанской войны, и каждый командир отряда нес ответственность за людей, находящихся под его руководством. Мы самостоятельно принимали решения и никогда не боялись их последствий. Мы могли взять риск на себя, а уже потом объяснить командиру, почему было сделано так, а не иначе. Сейчас ни одно действие не происходит без разрешения вышестоящего командования, а если надо принимать какое-то серьезное решение, то получается большая заминка, что плохо сказывается на оперативной ситуации во время боя. Ты звонишь командиру батальона, командир батальона — командиру бригады, командир бригады — в штаб. Решение принимается по кабинетам, и потом приказ точно так же спускается обратно. Все это происходит очень долго. Для получения боеприпасов теперь также приходится писать кучу бумажек. В общем, армия зарывается в бумажках.

Что происходит с украинской стороны?

Сейчас мы видим практически везде — на фронтах и блокпостах добровольческие батальоны, заменившие регулярные воинские части. С одной стороны, это хорошо. Потому что говорит о том, что украинская армия не будет наступать в ближайшее время. У добровольческих батальонов просто не хватает тяжелого вооружения, столь необходимого для штурма городов. Они способны только проводить обстрелы, что мы и можем наблюдать сейчас. Но для взятия города, населенного пункта сил у них нет. Поэтому и масштабные боевые действия невозможны. Локальные стычки и перестрелки — не более. А все эти обстрелы, которые выгодны украинским властям, списываются на действия добровольческих батальонов, что дружно подхватывают наши официальные СМИ в Донецке. Мол, это не Порошенко стрелял, это стреляли добровольцы, плохие нацисты. У обывателя, который смотрит телевизор и верит этому зомби-ящику, постепенно размывается образ Порошенко как человека, ответственного за эту бойню.

Расскажите немного о текущей военной обстановке в ДНР.

Под обстрелами находится Горловка. Самая горячая точка — поселок Зайцево. Там идут обстрелы с применением пулеметов и танков. Также с применением пулеметов идут перестрелки в районе донецкого аэропорта и в районе Песок. На Марьинке более-менее тихо, хотя тоже периодически вспыхивают перестрелки. Последнее время на юге тишина. Там больше идет борьба за так называемую серую зону. Если на севере она практически вся уже занята украинскими войсками, то на юге сейчас идет сражение за эту серую линию, где мелкие поселки занимаются с одной стороны нашими войсками, а с другой стороны — украинскими.

Что можно сказать о гуманитарной ситуации в ДНР? В начале года на городских форумах Донецка можно было прочитать, что жители жалуются на плохое отопление. Пишут, что холодно не только в домах, но и в социальных учреждениях, к примеру, в детских садах.

Гуманитарная ситуация в целом довольно тяжелая — непомерно высокие цены и низкий уровень зарплат. Единственное место, где хорошо платят, это армия и МЧС. Даже милиция получает меньше. Майор милиции с выслугой 15 лет получает 14 тысяч рублей.

В Макеевке в начале года где-то пару дней с 3 по 6 января была довольно тяжелая ситуация с газом. По официальной версии произошла диверсия в результате которой на газораспределительной системе упало давление газа. Газ практически не горел. Включаешь конфорку, и там язык газового пламени — размером со спичечную головку. За счет этого и было холодно. Был холодно и из-за того, что внезапно ударили морозы. Котельные не успели так резко перестроиться, не подали нужное давление, но с этим справились довольно быстро. В целом ситуация с газом у нас намного лучше, чем на Украине, где газ значительно дороже. С коммунальными услугами у нас сейчас дела обстоят хорошо.

А с лекарствами есть какие-то существенные затруднения? Насколько они доступны?

С лекарствами проблем практически нет, все они поступают с территории Российской Федерации. Хотя есть затруднение из-за того, что наш народ, как и наши врачи, привык к украинским лекарствам. Им иногда сложно бывает перейти на российские аналоги.

Единственная проблема — это непомерно высокие цены. Бабушке с пенсией около тысячи российских рублей сложно купить курс лекарств, которые стоят раза в три дороже. То есть основной вопрос не в том, что их нет, а в их недоступности. Не совсем у нас бесплатная медицина, как это пишут на плакатах, висящих по всей ДНР.

Существует ли в республике дефицит бензина?

Были большие трудности в ноябре-начале декабря, но сейчас они преодолены, и бензин есть в необходимом количестве. Даже цена несколько упала по сравнению с ценами на октябрь. Средняя цена бензина у нас — 46 рублей.

Беседовала Кристина Мельникова.