Во многих регионах России фиксируют дефицит 95-го бензина и рост цен на топливо. Почему дорожает бензин, как влияют ремонты НПЗ, санкции и демпферные выплаты? Об этом Pravda.Ru рассказал эксперт Фонда нацэнергобезопасности Игорь Юшков.
— Последние данные по бензину тревожные. Наблюдается дефицит 95-го, в ряде городов его почти нет, цена доходит до 70 рублей за литр. На бирже обновлён рекорд и по 92-му: оптовая цена превысила 73 тысячи за тонну. Можно ли говорить о топливном кризисе и насколько он глубокий?
— Да. Нынешнюю ситуацию можно назвать топливным кризисом. Но причины важно разделить на две части: фундаментальные экономические, тактические, возникшие недавно. Фундаментально кризис породила ситуация с экономикой компаний и бюджетом. Что произошло?
Выплаты по демпферу сократились примерно на 46% за 8 месяцев этого года. Демпфер — это возврат государством части налогов нефтяникам из бюджета в размере разницы между внешней ценой топлива и внутренней ценой, которую государство хочет видеть. Раз в год государство устанавливает индикативную цену на бензин и дизель внутри страны. Разницу нефтяники получают из бюджета. В 2025 году мировые цены на нефть и нефтепродукты снизились по сравнению с 2024-м: если раньше нефть торговалась в диапазоне 70−80 долларов, то теперь скорее 60−70.
При этом рубль укрепился. В итоге рублевая разница между внешними и внутренними ценами сократилась, и выплаты по демпферу упали на 46%.
Такая же ситуация была в 2023 году. Тогда была угроза, что нефтяным компаниям на 50% сократят выплаты по демпферу. В итоге цены на бензин резко пошли вверх, решение пересмотрели, и с демпфером ничего не произошло. А сейчас сокращение выплат действительно произошло. Это подталкивает нефтяные компании добирать то, что они не получили по демпферу, через рынок, что фундаментально толкает цены вверх.
А вот тактические истории — это повышенный спрос, ажиотаж. Рекорды цен мы увидели именно в августе, когда потребление топлива в гражданском секторе традиционно возрастает. Люди активно ездят в отпуска, много путешествуют на машинах. Со времён ковида внутренний туризм только растёт, а вместе с ним и объёмы потребления.
К этому добавились внеплановые ремонты на российских НПЗ. Сейчас появляются и повреждения в результате ударов украинских дронов. Но рост цен начался ещё до того, как Украина активизировала атаки на НПЗ — это история августа. Тем не менее, и ремонтные работы, и удары дронов подталкивают цены на нефтепродукты всё выше.
— Почему исчез 95-й бензин?
— Дело не в том, что мы его мало производим — объёмов хватает. Проблема в том, что он пропадает именно на заправках независимых компаний. Топливный рынок делится на две части: заправки вертикально интегрированных компаний — у которых есть добыча, НПЗ и собственная сеть, независимые АЗС, которые закупают топливо у первых через биржу.
Когда в августе 95-й бензин на бирже подорожал, независимые закупили его по высокой цене. Чтобы не уйти в минус, они пытались продавать дороже, но ФАС приходила с проверкой и предписывала снизить цены, ссылаясь на то, что у вертикально интегрированных цена ниже. В итоге независимые торговали себе в убыток и просто перестали продавать. Отсюда и дефицит.
Плюс к этому добавляются и перебои с доставкой — особенно в приграничных регионах, где удары приходились и по топливным хранилищам.
— В прошлом году при дефиците бензина правительство запрещало экспорт. Может ли эта мера сработать?
— Запрет экспорта действительно частично улучшает ситуацию, но не кардинально. В обычный год около 90% бензина шло на внутренний рынок, и лишь 10% — на экспорт. Летом, когда внутри страны потребление выше, доля экспорта была ещё меньше.
Сейчас, когда экспорт запретили на август и сентябрь, дополнительный объём поступил на биржу, но он уже не смог погасить ажиотажный спрос. Цены росли, начались удары по НПЗ, биржевые игроки запаниковали, скупали ещё активнее — и сами разогнали стоимость вверх.
Кроме того, часть НПЗ ушла на вынужденные ремонты, поэтому избытка бензина в стране нет.
— Можно ли говорить о масштабном дефиците бензина в стране?
— Бензин в России разрешено продавать только стандартом не ниже Евро-5. Но если возникнет физический дефицит, временно могут разрешить выпуск и продажу топлива класса Евро-4 и Евро-3. Такого качества бензина можно произвести больше и перекрыть часть нехватки. В целом, в масштабах страны дефицита пока нет — бензина производится достаточно. Но тенденции негативные.
Проблемы прежде всего у независимых АЗС: им экономически невыгодно торговать по высоким биржевым ценам, а Федеральная антимонопольная служба не даёт поднять стоимость на колонках.
Кроме того, вертикально интегрированные компании стали меньше продавать топливо через биржу, оставляя его для собственных сетей. Тенденция нехорошая, но говорить, что это полномасштабный общегосударственный дефицит топлива, пока преждевременно.
— Почему нефтяные компании не усиливают защиту НПЗ от ударов беспилотников? Многие эксперты считают, что крупные нефтяные компании не хотят вкладываться в систему ПВО, потому что им выгодно получать страховые выплаты от компаний и закладывать цену убытка своего в стоимость бензина. Вы разделяете такой подход?
— Я, может быть, выступлю «адвокатом дьявола», но я на стороне компаний. Они делают, что могут: ставят сетки-«рабицы», сооружают навалы из земли, усиливают конструкции. Но купить системы ПВО они не могут — это монопольная функция государства.
Компании не имеют права закупать вооружение у ВПК или напрямую передавать деньги армии. Максимум — контракт с Росгвардией, но у неё нет тяжёлых комплексов ПВО. Поэтому защита НПЗ — это задача государства. Именно оно обладает монополией на оборону, и ради этого компании платят налоги.
— Что нефтяные компании реально могут сделать для компенсации убытков?
— Страховые выплаты редко покрывают ущерб полностью. К тому же после первого удара страховка резко дорожает. С 2022 года действует запрет на поставки оборудования из США и Европы для ремонта и модернизации НПЗ. Поэтому даже отечественное оборудование стало дороже — на него очередь.
Естественно, компании стараются заложить эти расходы в цену топлива. Маржинальность переработки упала, прибыли меньше. Ремонты обходятся всё дороже, и без ударов ситуация осложнилась из-за санкций. Но гендиректор любой, даже госкомпании, обязан показывать прибыль. Работать в убыток — значит сразу получить ярлык неэффективного управленца и лишиться поста. Это капиталистическая система, нравится нам или нет.
— Можно ли стабилизировать цены импортом бензина, как это было с яйцами? Например, закупать, импортировать бензин из дружеских стран, есть возможность расширить поставки?
— Если говорить о вариантах ликвидации дефицита, то в первую очередь речь идёт о бензине. С дизелем ситуация иная: половина идёт на экспорт, половина — на внутренний рынок, поэтому проблема не столь острая. В рознице рост цен на дизель составил около 2,5% с начала года при инфляции 4%. А вот бензин подорожал более чем на 7%. Это совершенно разные истории, поэтому надо говорить скорее про бензин.
Есть несколько вариантов: временно снизить экологический класс топлива, допустив к продаже бензин ниже уровня «Евро-5». Это позволит увеличить производство. Импортировать из Белоруссии. Там НПЗ недозагружены из-за санкций: раньше поставляли в Европу, теперь перерабатывают меньше и экспортируют через Россию на более отдаленные рынки. Мы можем поставлять нефть, а забирать нефтепродукты, оплачивая лишь переработку.
Методы, каким образом пополнить внутренний рынок, есть, и белорусский вариант обсуждается давно. Но пока на стадии проработки, реально они не применядись. Нужды пока нет, но стоит заранее просчитать маршруты, объёмы и условия, чтобы при необходимости быстро восполнить дефицит.
— Когда рост цен на бензин скажется на стоимости продуктов и товаров повседневного спроса? Когда вы ожидаете так называемую топливную инфляцию?
— Сложно выделить, из-за чего дорожают товары. Я бы не ждал скачка инфляции в целом по стране из-за повышения цены на топливо. Ключевую роль играет дизель, так как все крупные перевозки и сельское хозяйство завязаны именно на нём. Здесь ситуация стабильнее: около 4%.
А вот бензин второй год подряд выбивается из инфляционного коридора. В рознице он подорожал более чем на 7%, что выше уровня общей инфляции. Но вряд ли это сильно подстегнёт рост цен на товары первой необходимости. Для государства даже есть определённый плюс: сокращение выплат по демпферу уменьшило потенциальный дефицит бюджета.
То есть бензин — фактор проинфляционный, но не критичный. Без его удорожания Центральному банку было бы проще снижать инфляцию, но глобального толчка рост цен на топливо не даст.