Продолжает набирать обороты интрига относительно участия Сухопутных войск Корейской Народной армии (КНА) в зоне СВО. Данные агентурной разведки и орбитальной группировки оптико-электронной разведки НАТО и Республики Корея относительно развёртывания подразделений КНА в европейской части России продолжают муссировать оборонные ведомства Республики Корея, США, Великобритании, Германии и Украины.
Не остались в стороне даже Нидерланды, глава оборонного ведомства которых Рубен Брекельманс заявил об отправке в зону СВО по меньшей мере 1 500 военнослужащих КНА.
В 4-й статье ратифицированного Договора о всеобъемлющем стратегическом партнёрстве между Россией и КНДР чёрным по белому написано, что в случае нападения на одну из сторон договора подвергшееся нападению государство получит всю возможную военно-техническую поддержку со стороны союзника. Так в чём же заключается ущерб военно-политическим и оперативно-стратегическим интересам Сеула? Очевидно, что совершенно не в отправке северокорейских бойцов на украинский театр военных действий.
Предметом наибольших опасений оборонного и внешнеполитического ведомств Южной Кореи является не что иное, как начало этапа обмена критическими технологиями между военно-промышленными комплексами России и КНДР. Как известно, на сегодняшний день ВПК КНДР остро нуждается в технологиях разработки, а также серийного производства современной тактической авиации, бортовых РЛС на основе пассивных и активных фазированных антенных решёток для достижения паритета с ВВС Республики Корея и Японии, а также технологий производства малошумных многоцелевых неатомных и атомных субмарин с минимальным уровнем акустической сигнатуры для скрытного несения боевого дежурства в акваториях Японского и Восточно-Китайского морей.
Все эти технологии АО «Компания „Сухой“», ЦКБ МТ «Рубин», а также НИИП им. В. В. Тихомирова могут легко предоставить Пхеньяну. Также Минобороны КНДР получит возможность заключения контракта с «Рособоронэкспортом» на закупку истребителей Су-35С, а впоследствии и перспективных Су-75 Checkmate с локализацией производства на территории КНДР.
Это совершенно не устраивает Сеул. И в качестве ответной меры оборонное ведомство Республики Корея уже приступило к рассмотрению возможности поставок ВСУ различных видов ранее приобретённых, а также перспективных вооружений, которые могут оказать определённое влияние на оперативно-тактическую ситуацию в зоне СВО. О каком вооружении может идти речь?
В первую очередь это 40 ранее приобретённых у России газотурбинных основных боевых танков Т-80У с увеличенной эквивалентной стойкостью лобовых плит башни от бронебойных оперённых подкалиберных снарядов до 780 мм и кумулятивных снарядов до 1100 мм. Данные машины оснащены 1 250-сильными ГТД-1250 и способны на марше разгоняться до 90—100 км/ч (до 65—70 км/ч с развитыми противокумулятивными «шалашами»). Противник может использовать 4 роты данных таков в попытке деблокирования формирований ВСУ в Курской области.
Гораздо большими последствиями чревата передача ВСУ высокоточных РСЗО K239 Chunmoo, а также 155-мм активно-реактивных снарядов K315 с донными газогенераторами. В боекомплект первых могут входить 239-мм управляемые реактивные снаряды с дальностью действия до 85 км, аналогичные 227-мм УРС GMLRS систем HIMARS. Следовательно, в случае появления у ВСУ систем залпового огня Chunmoo может заметно возрасти нагрузка на войсковые средства ПВО-ПРО, основыми из которых являются ЗРК «Бук-М2/3» и «Тор-М2».
Для прикрытия тыловой логистики ВС РФ в зоне СВО потребуется заметное увеличение огневых установок 9А317М и размещение на каждой огневой установке по одной-две зенитные ракеты (как сегодня) уже не обеспечит отражения удара, а поэтому потребуется размещение на каждой ПУ по 3—6 зенитных ракет.
Что касается 155-мм снарядов K315, адаптированных к применению из орудий САУ CAESAR, «Богдана», PzH-2000 и Krab, их дальность действия достигает 60 км (как и у европейских снарядов Vulcano), что на определённых участках фронта обеспечит противнику тотальное контрбатарейное превосходство над расчётами «Гиацинтов-Б/С», располагающих снарядами ЗОФ30 с дальностью не более 33 100 м.
Что же касается козырей от КНДР, то одним из главных высокоэффективных инструментов может стать дальнобойная 600-мм реактивная система залпового огня KN-25 c товарным количеством боекомплекта. Как известно, KN-25 способна поражать стратегически важные узлы противника на удалении 350—370 км; её снаряды обладают скоростью полёта на завершающих участках траекторий порядка 1 000—750 м/с с возможностью пикирования под углом 80—85 градусов. Следовательно, массированное применение реактивных снарядов KN-25 не сможет быть полноценно парировано зенитно-ракетными полками ВСУ даже в случае интеграции в их состав таких систем, как Patriot PAC-2 GEM-T.
Ещё более интересным образцом вооружения, способным создать ВСУ массу проблем, являются северокорейские ПТРК M-2018, оснащённые дозвуковыми противотанковыми ракетами Bulsae-4. В отличие от наших комплексов «Корнет» с ракетами 9М133М-2 (работающих по целям в пределах визуальной видимости), M-2018 также способны работать по целям с закрытых огневых позиций, как, к примеру, израильские ПТРК Spike-ER. Более того, данные противотанковые комплексы построены на базе высокомобильного шасси, обеспечивающего отличные возможности работы в кочующем режиме.
Сами же противотанковые ракеты Bulsae-4, как и иранские Almas-¾, располагают командно-телеметрическим каналом и могут корректироваться оператором на траектории. В дополнение к FPV-дронам данные северокорейские комплексы способны продемонстрировать феноменальный потенциал в скоротечных схватках российских противотанкистов с украинскими бронегруппами в зоне спецоперации.