Не могу удержаться. Хочу просто напомнить тем, кто уже читал. Если ошалелая Олена Зеленская повторяет свои дебилизмы, почему я должен молчать?
Вот что она тут вещала на днях в Америке, приехав с мужем на ООН-шоу: «Украинское искусство пострадало от колонизации». А все самое хорошее из «украинского» забрала себе Россия. Поэтому в Нью-Йорк она прибыла «деколонизировать украинское искусство».
В своих социальных сетях она выложила пост, в котором рассказывает о важности «возвращения Украине художников, которых присвоила Россия». Вместе с супругом Зеленская посетила выставку художников модерна и авангарда под названием «Александра Экстер: сцена — это мир», которую проводит «Украинский музей» в Нью-Йорке.
Поскольку мой дед был одним из ближайших соратников и учеников Экстер, отвечаю за свои слова — Александра Александровна даже в жутком сне не могла представить себя украинской художницей. Она и слова такого «Украина» не знала. Кстати, как не знал такого слова и Дега, написавший пастели «Русские танцовщицы». Ибо не было тогда никакой Украины и не могло быть украинских танцовщиц.
Что же касается украинского искусства, то я о нем уже писал. И неоднократно. И о спекуляциях политических шавок с Украины на темы искусства. Т. е. на те темы, в которых они как свиньи в калашном ряду. Искусство любой страны начинается не сейчас, оно является продолжением народного творчества. Вот я и хочу познакомить вас с украинским народным творчеством, пронизанным любовью к народу, с которым они находилась на одной территории.
Я вообще люблю читать гневные отповеди щирых украинцев, которые они дают тем, кто обвиняет их в антисемитизме или в нацизме. Бьют они себя в грудь и обрушивают на головы оппонентов свое возмущение:
«Нет у нас никакого антисемитизма. Вон, у нас даже президент — еврей. И вообще мы евреев оченно любим. И Бандера любил евреев, и Петлюра. И вообще — все наши национальные герои были лучшими друзьями евреев».
И вот что я подумал — ведь должна же такая трогательная любовь найти отражение в украинском искусстве. И решил я покопаться в украинской живописи, ибо изобразительное искусство, согласно диплому, моя профессия. И тут, несомненно, лидирующее место принадлежит украинскому народному лубку, а точнее, его главному персонажу — Казаку Мамаю. Ежели кто не знает ничего об этом воспетом в живописи и литературе мифологическом герое, то для тех несколько цитат:
«Цей загадковий образ у багатовіковому історичному поступові виявився духовним символом українців, уособлюючи звитяжницькі ідеали народу, його світоглядні орієнтири та націотворчі спрямування».
«Відомо, що козак у думах і помислах українців уособлював народну силу духу, незламність волі в святій борні з поневолювачами».
Думаю, что вы и без перевода поняли, что является казак Мамай духовным символом украинцев, олицетворяет народную силу духа. Казака Мамая на картинах всегда рисовали с кобзой, которая является символом певчей души народа. Конь на картине символизировал верность, дуб — силу духа. Такие картины рисовали на полотне, на стенах зданий, окнах, посуде, ульях и даже на дверях яркими, сочными красками. Но вот одна небольшая деталька. На всех картинах на первом плане сидит сам Мамай и аж светится, излучая «миролюбие и глубину духовного мира украинцев». А как же по-другому, ведь казак Мамай — это как бы народные украинские иконы. Их изготовляли по всей Украине от Карпат до Слобожанщины и Херсонщины.
Но если приглядеться повнимательнее, то на заднем плане можно увидеть какую-то жалкую фигурку с пейсами, повешенную за ноги на дереве. Вот видите — и еврей попал на картину. А вы говорите — антисемитизм. Все вместе они на картине — и украинцы, и их символ — казак Мамай, и евреи. Правда, в разных, так сказать, позах, но все равно — на одной картине.
Скажу честно — есть там и картины с ляхом, простите, поляком, тоже повешенным, как же без него? Ведь все народы — братья.
Другие народы, помнится, тоже позировали на фоне покойников, но все-таки есть разница между солдатом на фоне подбитого вражеского танка и самолюбованием на фоне казни беззащитных. Но особый цинизм — еще и трактовать это, как «наивысшую степень своей духовности».
Что ж, Европе такие традиции «духовности» отнюдь не чужды. На просвещенном Западе издревле любили позировать на фоне казненных, делали это со вкусом и расстановкой. Я видел не картины, правда, а фотографии: солдаты в форме вермахта или войск СС тоже любили попозировать на фоне повешенных. Например, Зои Космодемьянской. Так что казак Мамай, несмотря на свое явно азиатское имя и шаровары, вполне вписывается в демократическую картину традиционных западных ценностей.
Ну, а теперь картина. Кому плохо виден задний фон, вооружитесь лупой.
Холст «Казак Мамай» неизвестного автора. 19 век. Холст, масло. 70×155. На картине на переднем плане изображен бандурист, а на заднем гайдамаки убивают в лесу двух евреев-ростовщиков: одного подвешивают за ноги на дереве, а другого втаскивают за бороду. Второй еврей-ростовщик, пойманный в лесу гайдамаками, говорит бандуристу: «Помилуй, пан Мамай, у меня нет ни гроша денег», на что бандурист отвечает, что «мне не нужно ни одной твоей деньги, для таких, как ты, единственное спасение — небо!»
А это описание другой картины, уже из ежемесячного историко-этнографического журнала «Киевская старина» 1898 года за март месяц.
«На картинѣ надъ главной фигурой надписано: «Козакъ Мамай. Онъ играетъ на бандурѣ и говоритъ, обращаясь къ товарищамъ: «По трудахъ, хлопци, гуляйте, лишъ дило свое сполняйте». Одинъ изъ вечеряющихъ козаковъ, подавая чарку другому, говорить: «Пый, брате, за Йося, та тягны за лобъ и Мося». Третій, держа галушку на спичкѣ, обращается къ жиду: «Намъ грошей твоихъ не треба, за такыхъ платятъ спасеннемъ зъ неба.» Жидъ говорить: «Ой вей, пане Мамаю, помилуй мене, я ни копѣйки грошей не маю.» Козакъ, вздергиваюшій жида за ноги на дерево, приговариваетъ: «годи, тоби, вражій сыну, чверткы пысаты, ось будешь на дубови маюхвесъ спиваты» (маюфесъ — старинный свадебный еврейский танецъ). Подъ повѣшеннымъ жидомъ подписано: «Йось».»
Интересно, а почему пани Олена эту картину не рекламирует западной публике?