Массовая миграция и исламизация Европы является одним из симптомов утраты Европой собственного культурно-исторического самосознания. Такие тезисы содержатся в новой книге немецкого философа и публициста Рудольфа Бранднера «Мусульманская иммиграция и провал европейского политического разума».
Цитаты из книги приводит издание «Юнге Фрайхайт». Автор, в частности, пишет:
«Опасность для Европы представляет не ислам, а утрата собственного культурно-исторического самосознания, которое с его псевдорелигиозными суррогатными ценностями больше не имеет этической основы для своего поведения в мире».
В своём произведении автор констатирует, что процесс угасания европейского общества, отрицающего себя и всю свою историческую культуру вплоть до саморазрушения, нельзя «обратить вспять или остановить по собственному желанию, равно как и преодолеть его», особенно если европейская цивилизация «делает вид, что ничего не происходит». По мнению Бранднера, Северная и Западная Европа, в особенности Германия, переживают эпоху «коллективного самоуничижения разума, опыта и восприятия реальности», свидетельством которого является игнорирование «фундаментального культурного контраста» между западным и исламским миром.
Публицист, в частности, приводит слова модельера Карла Лагерфельда, заявившего в разгар эпохи «открытых дверей» тогдашнего канцлера Ангелы Меркель: «Даже если уже прошли десятки лет, мы не можем, убив миллионы евреев, потом принять у себя миллионы их злейших врагов». По мнению Бранднера, своим лаконичным высказыванием Лагерфельд попал «в самую суть нелегальной массовой миграции», ставшей систематической с 2015 года и полностью инфантилизировавшей «культуру приёма» в Германии.
«На самом деле, однако, при внимательном наблюдении всем должно было стать ясно, что именно культура „открытых дверей“ ускоряет и усиливает: исламский захват общественного пространства, последовательное расширение запретных зон для женщин и евреев. Исламизация способствует значительному увеличению числа насильственных преступлений, от поножовщины до групповых изнасилований молодых девушек, а также политически и религиозно мотивированных террористических атак», — отмечает Бранднер.
При этом правительство Германии, наблюдая за подобными последствиями, систематически отказывалось от оказания «максимального давления» для ассимиляции мусульман в рамках правового государства.
«Вместо таких мер, как создание школ без хиджабов, запрет многожёнства и деятельности легальных исламистских организаций, страх перед священным гневом религиозно мотивированного правонарушения оказался сильнее и под предлогом толерантности уступил требованиям мусульманских мигрантов во всех социальных вопросах», — отмечает Бранднер.
Резюмируя, публицист приходит к выводу, что главным злом в нынешней политической реальности является не «мировое исламское насилие, теократическая религиозная тирания и воинствующая нетерпимость», а негативное восприятие попыток осудить данные феномены.
«После каждого убийства, после каждого теракта речевые машины политико-медийного комплекса, причём не только в Германии, изливают молитвенные заверения не обольщаться ненавистью, а растворить всё во всеобщей любви. Однако гнев, ярость, ненависть и презрение относятся к защитным эффектам и являются частью человеческого самоуважения, когда его основы нарушены. Вместо этого преобладают коллективные акты доброты, такие как взятие за руки, зажигание свечей, пение и молитвы», — резюмирует писатель.