Война, идущая на Украине, в Москве практически не ощущается. Российская столица — это другой мир, в котором все стабильно и по-прежнему делово и развлекательно. А самое поразительное — полное спокойствие. Пока вы не включили телевизор с его потоком новостей и кадрами подбитых бронированных машин и развороченных ракетами украинских укрепов, вы вряд ли узнаете, что идет война. Не та, что где-то далеко — в Палестине, Йемене, Сирии, Ливии. А та, что ведется Россией. Но, по-видимому, не Москвой.
Эти строчки репортера Responcible Statecraft Анатоля Ливена вряд ли кого-то в России удивят, автор американского журнала не открыл для нас Америку. Но все же его заметки имеют для нас ценность, ибо одно дело — знать все про себя самим и совсем другое — выяснить вдруг, что наше знание о себе полностью соответствует впечатлениям тех, кто видит нас не изнутри страны, а снаружи.
И потому наше очевидное (для нас), описанное посторонним человеком, вдруг становится для нас откровением. Которое указывает: ребята, вам пора меняться, даже несмотря на то, что вам этого не хочется.
Автор отмечает в первую очередь то, что мы предпочитаем не замечать, поскольку русским не особо свойственно тыкать пальцем в возвращенцев «ага, а мы вас предупреждали, что тут будет лучше, чем там, но вы же не верили». У бывших убегантов, на собственной шкуре убедившихся, что «там вам не тут», и без того большое горе — ознакомительная экскурсия «смогу ли я прожить всю оставшуюся жизнь в условиях из всех утюгов и холодильников пропагандируемой западной демократии, если и при „авторитарном“ российском режиме мне было хорошо», влетела в серьезную копеечку. Не последнюю, конечно, но все же. Потраченных на неудавшуюся жизнь на Западе денег, конечно, жаль, но есть в этом и положительный момент. По принципу «хорошо, что в кошельке, который у меня украли, была сотня, а не тысяча». И на этом фоне у них возникает даже какое-то подобие благодарности к Родине, которая простила блудных своих сыновей.
В чем проявилась эта благодарность? По мнению Ливена (лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии), «любой экономический ущерб от западных санкций был компенсирован большим количеством богатых россиян, вернувшихся из-за санкций. Российское правительство намеренно ограничило призыв в армию в Москве и Санкт-Петербурге, и это, вместе с определенной степенью репрессий, объясняет, почему было мало протестов образованной молодежи. Больше не боясь призыва, многие молодые москвичи, бежавшие из России в начале войны, теперь вернулись».
Москва, на взгляд заезжего репортера, поставившего себе целью выдать своим читателям объективный взгляд на ситуацию в одной из двух столиц России, а не тупое «там хуже, чем было, но лучше, чем будет», не забыла о том, что приодеться-прибарахлиться надо непременно во что-то звучно-фирменное:
«Я не могу сказать, являются ли сумки Louis Vuitton, которые тут на каждом шагу, подлинными или же китайскими подделками. Но точно скажу, что недостатка в них нет. И, что гораздо важнее, Россия после войны демонстрирует то, что когда-то поняла Германия, и что остальной Европе не мешало бы понять: в нестабильном мире действительно очень важно иметь возможность выращивать всю свою собственную еду», — с долей сарказма замечает автор.
«В провинции, как сообщается, все совсем по-другому. — Ливен честно подчеркивает, что для составления собственного мнения о провинции у него недостаточно материала, потому выводы по этой части России делает на основе мнений и данных людей, с которыми виделся в Москве во время поездки. — Там призыв (имеется в виду частичная мобилизация — прим. EADaily) и потери из-за санкций действительно глубоко задели. Однако это было компенсировано тем фактом, что промышленные провинции испытали огромный экономический бум из-за возросших военных потребностей, а нехватка рабочей силы привела к интенсификации труда имеющихся рабочих рук и росту их зарплат. Существует множество историй о технических работниках, которым было далеко за семьдесят, которых призвали на работу, что повысило их доход и восстановило самоуважение, утраченное с крахом 1990-х годов. Как я слышал от многих россиян, „война, наконец, заставила нас сделать многое из того, что мы должны были сделать в 1990-х“».
В Москве все привычно и дыхание войны ощущается только в СМИ, обращает внимание корреспондент, указывающий, что именно поэтому позитивного энтузиазма в отношении украинского конфликта заметно мало. И анализируемые им опросы общественного мнения, и его собственные беседы с представителями российских элит показывают, что большинство россиян не хотят бороться за полную победу (что бы это ни значило) и хотели бы видеть компромиссный мир прямо сейчас. Однако «даже при таком положении вещей значительное большинство выступает против капитуляции (России) и против возвращения Украине хотя бы пяди земли в пяти областях, „аннексированных“ Россией».
В оригинале именно так — «аннексированных» с кавычками. Что говорит о желании автора использовать какой-то термин, подчеркивающий законность вхождения новых территорий в состав РФ, но привычки западной прессы, трещащей про «агрессию», вынуждают его пойти на такой компромиссный вариант. С одной стороны — вроде как да, захват. С другой — а может, все-таки есть основания считать его возвращением ранее утраченного?
«В элитах стремление к компромиссному миру связано с противодействием идее попытки штурмовать крупные украинские города силой, как это было в случае с Мариуполем, а Харьков, по меньшей мере, в три раза больше Мариуполя. Такие штурмы оставляют после себя руины на месте городов. А атакующие несут огромные потери. О потерях мирных жителей и говорить не приходится. Я не думаю, что большинство россиян хотели бы этого. И так думаю не только я — некоторые российские аналитики, с которыми я беседовал, придерживаются такого же мнения», — отмечает Ливен.
Безусловно, автор высказывает много интересных мыслей, совпадающих с нашими взглядами на ситуацию, но считать его каким-то пророссийски настроенным человеком мешает пара абзацев, венчающих его статью в Responcible Statecraft:
«Несмотря на усилия некоторых деятелей, таких как бывший президент РФ Дмитрий Медведев, ненависти к украинскому народу, в отличие от проявлений ненависти к украинскому правительству, в России очень мало — отчасти потому, что очень много россиян сами являются украинцами по происхождению (автора еще не обвинили в том, что он „явный запутинец“, поскольку фактически повторяет за Владимиром Владимировичем утверждение, что русские и украинцы — единый народ, разделенный не по своей воле? — прим. EADaily). Отсюда, возможно, еще одна причина, по которой Путин представил это как войну с НАТО, а не с Украиной».
Если слова в отношении Д. Медведева — пресловутый человеческий фактор, возможно, личная какая-то неприязнь к экс-президенту РФ, то фраза о представлении СВО не как войны против неонацистского режима Украины, а реальной войне НАТО против России — мягко говоря, авторское заблуждение. И не факт, что т.н. добросовестное, то есть без злого умысла, просто «я художник, я так вижу». Экс-профессор Джорджтаунского университета и кафедры военных исследований Королевского колледжа в Лондоне не может не видеть прямого участия Североатлантического блока в конфликте. А если действительно не видит, то возникает вопрос, в каком из подземных переходов он купил свои дипломы с профессорскими титулами?
Отсутствие оснований для признания Ливена добровольно заблуждающимся дает его же фраза «подавляющее большинство российских аналитиков, с которыми я говорил, считают, что инициировать мирные переговоры могут только США, и что это произойдет не раньше выборов в США, если вообще произойдет». Опровержения мнения «большинства российских аналитиков» не последовало. Что не в традициях подобных текстов. Нет, можно, конечно, подумать, что автор вел долгую внутреннюю борьбу с искушением написать что-то против, но стремление честно изложить результаты своей поездки в Россию не позволило ему сделать этого.
А вот финальный вывод, пожалуй, процентов на 98 совпадает с тем, что мы и сами видим:
«Общее настроение (россиян), похоже, заключается в принятии неизбежности продолжения войны, а не в позитивном энтузиазме по ее поводу. И администрация Путина, похоже, довольна этим».
На этом можно было бы поставить точку, но, видимо, автору показалось, что в этом случае статья получилась бы слишком хвалебной в отношении русского народа и его президента. Только желанием Ливена отвести от себя возможные предъявы западных деятелей по поводу «прорусскости» можно объяснить резюме:
«Путин по-прежнему очень недоверчив к российскому народу; отсюда его отказ до сих пор мобилизовать больше, чем часть имеющихся в наличии людских ресурсов России. Это не тот режим, который хочет массового участия, и поэтому также настороженно относится к массовому энтузиазму. Его максима, скорее, звучит так: „Спокойствие — первая обязанность каждого гражданина“».
Спокойствие, уважаемый Анатоль, это то самое состояние, которое позволяет принимать решения с холодной головой. А горячка — верный путь к провалу.
Именно потому моблизация была частичной — война это все-таки неизбежные потери и здесь организовывая военный человеческий ресурс, обязательно нужно держать резервы: мало кто сомневается, что Запад пытается подтолкнуть Россию отправить на фронт гораздо большее количество людей — это уменьшит количество рабочих рук в тылу, ослабит оборонную промышленность.
«Гоните больше людей на фронт — больше их там и поляжет. Чем меньше останется русских бойцов, тем больше шансов у НАТО при вступлении в войну победить» — такова установка Запада.
Но об этом знают не только в Вашингтоне, но и догадываются в Кремле. Потому СВО ведется необходимой и достаточной численностью личного состава. Есть и еще один нюанс, не бросающийся в глаза. Резкое увеличение количества войск на передовой образует массовые скопления солдат и офицеров на ЛБС. Что искушает наших противников применить ТЯО. Не своя земля — не жалко. Пусть радиация, пусть пустыня, зато масштаб человеческих потерь россиян огромен. Что и требуется. А рассказать, что русские сами виноваты и найти тому подтверждения — это потом можно. Историю пишут победители. Которые смогли с течением времени заставить японцев отказаться обвинять Штаты в атомных бомбардировках Хиросимы и Нагасаки.
А что до «недоверия Путина к своему народу», то здесь у вас, г-н Ливен, нестыковочка. Опять-таки недостойная уровня профессора. Недавние выборы в России показали, насколько доверяет народ своему лидеру. Может ли лидер, обладающий столь высоким уровнем поддержки, не доверять своему народу? Вопрос риторический, конечно.