«Я клянусь честью, что не покину тебя (Иран) в этом трудном путешествии, которое нам предстоит. Не покидайте меня», — написал избранный президент Ирана Масуд Пезешкиан в обращении к иранской общественности в соцсетях после оглашения результатов общенационального голосования.
Послание Пезешкиана, как полагают некоторые наблюдатели, «далекое от триумфа», отражает его осознание серьезных проблем, с которыми он сталкивается: политическая система, в которой половина избирателей бойкотировала выборы; экономика, страдающая от режима международных санкций, бесхозяйственности и коррупции; и международная обстановка, характеризующаяся высокой напряженностью в отношениях с Израилем и США.
Аналитики на Западе и многие соседи Ирана, прежде всего богатые монархии Персидского залива сейчас заняты вопросом: способен ли новый президент, имеющий амбиции реформатора, изменить либо трансформировать иранские реалии как внутри страны, так и на внешней арене. Этой проблемой, судя по публикациям, плотно интересуются и в таком именитом центре как Институт арабских государств Персидского залива в Вашингтоне.
В свою очередь, эксперты издания The New York Times (NYT) допускают, что с избранием президентом кандидата-реформиста Иран может смягчить свой жёсткий антизападный курс во внешней политики и даже видят возможность для начала «новой дипломатии».
Одновременно подчеркивается, что система власти в Иране, наличие такой крайней и решающей инстанции как Верховный лидер, а также фактор КСИР и другие атрибуты иранской парадигмы госустройства оставляют президенту ограниченное пространство для маневра. Вопрос ещё и в том, насколько сам Пезешкиан, депутат парламента, бывший министр и просто государственный функционер стремится к каким-то серьезным преобразованиям в стране? Скорее всего, вряд ли.
Тем не менее, определенные ставки на нового президента будут делаться, в первую очередь, в США. Как пишет та же NYT, Пезешкиан пообещал дать возможность самым элитным иранским дипломатам-глобалистам осуществлять свою внешнюю политику, что в определенной степени вселяет надежду на более теплые отношения с Западом.
Пезешкиан «придерживается более прагматичной и менее конфронтационной позиции по отношению к внешнему и внутреннему миру», — сказал известный эксперт-ближневосточник, американец Деннис Росс, который был специальным помощником президента Барака Обамы и долгое время вел переговоры на Ближнем Востоке.
Тем не менее, отмечает Росс, верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи «сделал бы многое, чтобы ограничить» международную повестку дня Пезешкиана».
Дипломаты и аналитики говорят, что в последние годы внешняя политика Ирана становилась всё более жесткой, и эта тенденция вполне может сохраниться при новом президенте. Это может включать укрепление альянсов с региональными державами, продолжение агрессивного антиизраильского курса, а также усилия по убеждению внешний игроков, что с Ираном следует считаться как на Ближнем Востоке, так и на Западе.
Как считают в американском Совете по международным отношениям, иранская «ось сопротивления» оказалась настолько успешной, что трудно понять, зачем кому-то пытаться нарушить политику, которая позволяла Тегерану «демонстрировать свою власть с некоторой долей безнаказанности», — написал эксперт Совета по Ирану Рэй Такей в аналитическом обзоре, подготовленном в преддверии иранских выборов.
На протяжении всей предвыборной кампании и в ходе телевизионных дебатов Пезешкиан указывал на некоторые проблемы в политической системе и экономике Ирана, но, как отмечают многие аналитики, «его предложения были абстрактными». Однако в дебатах о внешней политике он был на удивление конкретен. Сравнивая его заявления с политическими предпочтениями верховного лидера Аятоллы Али Хаменеи и Корпуса стражей исламской революции (КСИР), можно предсказать иные контуры внешней политики Ирана при новом президенте и оценить её последствия для региональной безопасности в течение следующих четырех лет.
Пезешкиан заявил, что он полон решимости проводить политику международного взаимодействия и поддерживает смягчение отношений с Западом с целью отмены санкций. Он говорит, что хочет наладить контакты с большинством правительств других стран мира, за исключением Израиля, но он также предостерегает от чрезмерного стремления к альянсам с Россией и Китаем. Это «потому что тогда они могут использовать Иран» и ещё больше изолировать его во всем мире, так говорят эксперты- иранисты.
«Если мы хотим работать на основе этой политики, мы должны вести себя хорошо со всеми и установить хорошие отношения со всеми, основанные на достоинстве и интересах», — заявил Пезешкиан в мае.
«Чем больше мы улучшаем наши международные отношения, тем ближе мы подходим к вышеупомянутой политике, но чем больше растет напряженность, тем больше мы отходим от неё и ситуация ухудшается», — добавил он.
Урегулирование кризиса вокруг спорной иранской программы создания ядерного оружия путём переговоров было в центре большинства телевизионных дебатов в стране. Здесь Пезешкиан выступил в защиту ядерной дипломатии бывшего президента Хасана Роухани, кульминацией которой в 2015 году стал исторический Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД).
Пезешкиан также открыто обвинил своих соперников, бывшего переговорщика по ядерной программе Саида Джалили и спикера парламента Мохаммада Бакера Галибафа, в саботаже попыток Роухани пересмотреть СВПД с администрацией президента США Джо Байдена в 2021 году. По словам Пезешкиана, они выступили против СВПД не из принципиальных соображений, а для того, чтобы лишить Роухани дипломатической победы, провести переговоры о сделке самостоятельно и поставить себе в заслугу соглашение с США.
У Пезешкиана есть очевидный мандат на возобновление ядерных переговоров с США, но стратегические решения в Иране принимаются Высшим советом национальной безопасности, где КСИР обладает значительным влиянием, и чьи решения должны быть одобрены аятоллой Хаменеи.
Верховный лидер, в свою очередь, который был разгневан, когда бывший президент США Дональд Трамп вывел его страну из СВПД в 2018 году, вряд ли санкционирует новый раунд переговоров, пока не станут известны результаты президентских выборов в США. Однако второе президентство Трампа не обязательно исключает возможность заключения ядерной сделки. Как неоднократно заявлял Пезешкиан в ходе теледебатов: «Трамп — бизнесмен. Мы можем вести с ним бизнес».
Однако такая потенциальная сделка обязательно должна также удовлетворять экономическим интересам КСИР, который потребует определенную цену в обмен на отсрочку своих ядерных амбиций.
В ходе теледебатов Пезешкиан также высоко оценил улучшение отношений Ирана с его арабскими соседями, в частности с Саудовской Аравией и ОАЭ, при покойном президенте Ибрахиме Раиси. Что еще более спорно, Пезешкиан постоянно поднимал вопрос о нападении толпы на дипломатические представительства Саудовской Аравии в Иране в 2016 году. Как и в случае с СВПД, он обвинил противников Роухани в организации нападений, чтобы тогдашний президент потерял лицо. Однако результатом стала дипломатическая изоляция Ирана в арабском мире, неоднократно заявлял Пезешкиан.
Избранный президент явно намерен продолжать путь разрядки в отношениях с арабскими соседями, но, как и в случае со СВПД, он не может действовать независимо от Высшего совета национальной безопасности, в котором доминирует КСИР, и без окончательного одобрения верховного лидера Хаменеи.
Политика Ирана, вероятно, также будет определяться характером его отношений с Израилем и США. Если ужасная война в Газе распространится на Ливан, и Иран придет на помощь своему ливанскому союзнику «Хезболле», Вашингтон может оказаться втянутым в прямую конфронтацию с Тегераном. Может ли КСИР предпринять ответные действия против арабских соседей перед лицом такого грозного противника?
В прошлом иранский режим и его союзники наносили удары по международным судоходным и нефтяным объектам в отместку за выраженное прежней администрацией Трампа желание сократить экспорт иранской нефти до нуля. Несмотря на позитивные сигналы Пезешкиана, возобновление такой политики вполне возможно в случае военной конфронтации между Ираном и США.
В целом, Пезешкиан, по-видимому, привержен достижению урегулирования ядерного кризиса путем переговоров и конструктивного сотрудничества с арабскими государствами. Он также, вероятно, вернет способных дипломатов в правительство для проведения в жизнь своей политики.
Однако поведение Ирана может измениться в зависимости от состояния его отношений с Израилем и США. Несмотря на самые благие намерения избранного президента, он может оказаться втянутым в те же внешнеполитические кризисы, что и его предшественники.