В то время как армянские власти информируют об установке столбов на границе с Азербайджаном, процесс делимитации небольшого участка и передача его под контроль Азербайджана вызвали значительную реакцию в армянском обществе. Локальная акция противников этой инициативы, выраженная в блокировке межгосударственной трассы в селе Киранц на армяно-азербайджанской границе, за несколько дней значительно распространилась. В ходе протестов были задержаны десятки человек. Армянский политолог Грант Микаелян в интервью VERELQ охарактеризовал происходящее как «бунт», отмечая, что эти акции, хотя и имеют пока локальный характер, могут серьёзно подорвать репутацию властей.
— Г-н Микаелян, могут ли акции протеста в Армении, особенно в районе четырёх сел на армяно-азербайджанской границе, разрастись во что-то серьёзное?
— Думаю, пока эти акции за пределами собственно затронутых сёл не имеют большого потенциала и не охватывают большую часть населения. Эти акции не имеют потенциала превращения в общенациональные, но при этом они очень серьёзно поспособствуют делигитимации правительства.
— На основании каких данных вы делаете такое заключение? Есть ли конкретные исследования?
— Ну, во-первых, был соцопрос месяц назад, по которому уровень поддержки правительства, а это всё на фоне как раз нынешних дебатов по пограничным вопросам, упал до 25%. Это довольно интересно. Я иногда занимаюсь вульгарной социологией и смотрю по постам СМИ, точнее по реакции под ними в социальных сетях. Там, где много просмотров, а это обычно довольно-таки репрезентативно, перевес негативной реакции огромен. Это можно наблюдать даже в комментариях и постах радиостанции «Свобода».
— То, что фактически лидерами этих акций или нынешнего движения против власти, являются высокопоставленные представители Церкви, о чём это говорит?
— Ну это может говорить о двух вещах. Первое — это то, что политическая оппозиция фактически обанкротилась. Второе — это то, что Церковь решила в этой ситуации проявить свою позицию максимально ясно. Здесь можно было бы ещё указать на то, что есть инициатива отдельных священников. Но, учитывая то, что сейчас уже очень многие священники задействованы, это говорит уже и о позиции Церкви в целом. И она такова, что Церковь решила в этой ситуации занять жёсткую позицию и заявить об этом.
— Это может привести к очередному витку, так скажем, напряжения в отношениях власти и Церкви?
— Думаю, что, в принципе, у нас эта ситуация беспрестанно происходит в последние годы. С одной стороны, многие провластные телеграмм-каналы сейчас чуть ли не последними выражениями критикуют Церковь. Но такая пропаганда в нынешней ситуации может сработать против властей. Насколько мне известно, священники в своих проповедях политическую антиправительственную пропаганду не ведут. Ну а поскольку Церковь — фактор долгосрочный и она не настолько конъюнктурная, то есть это вопрос не одного-двух лет, Церковь вообще воспринимает нынешние события как очень длинную вереницу событий. Эта ситуация вряд ли может быть благосклонной для власти. Поэтому я считаю, что то, что Церковь выступила против властей, будет очень серьёзно работать на делигитимацию властей.
— Мы увидели, что некоторые военные присоединились к этим акциям. Всё это становится в каком-то плане похожим на события 2018 года, когда военные тоже присоединились к антиправительственным протестам. О чём это говорит и насколько опасно то, что военные начинают участвовать в политических процессах?
— То, что в 2018 году было присоединение миротворческого батальона к акциям (приведшим к смене власти в Армении. — Ред.) и это было достаточно централизованное событие. То, что происходит на границе, тут, конечно, можно разные комментарии дать. В том числе, например, то, что, по сути, сейчас им (военным. — Ред.) угрожают трибуналом, наказанием и так далее. Но ни один военный никогда не давал присягу власти. Да, с одной стороны, армия подчиняется приказу, с другой стороны, по присяге военные должны защищать территориальную целостность страны. По сути, они сейчас должны подчиняться приказам, которые нарушают присягу, и это вопрос, который для каждого из них создаёт вот такое противоречие.
Ну вот кто-то остаётся на позициях на границе, кто-то выступает против власти. Насколько мне известно, многие геодезисты тоже отказались участвовать в процессе делимитации границы. Но, опять же, это не централизованная история, а реакция отдельных людей, хотя общее политическое настроение в стране довольно критическое. И от ситуации 2018 года отличается именно тем, что нету централизованных протестов, много каких-то разрозненных акций, у которых вроде бы общая повестка, но это текущая повестка. Нет большой глобальной повестки. Все же, учитывая это, то что сейчас происходит, это бунт, вот так правильнее всего характеризовать эти процессы.