О влиянии ирано-израильского конфликта на архитектуру безопасности в Закавказье, геополитическом соперничестве в регионе мировых и региональных центров, шагах официального Еревана по изменению внешнеполитического курса Армении в интервью EADaily размышляет экс-министр иностранных дел Нагорного Карабаха, бывший посол по особым поручениями МИД Армении Карен Мирзоян.
— Последние годы свидетельствуют о том, что политические и военные события на Ближнем Востоке и в Передней Азии напрямую влияют на Закавказье. В данном контексте в какой степени нынешний этап ирано-израильского конфликта может серьёзно повлиять на архитектуру безопасности в Закавказье, в частности учитывая непосредственное соседство Ирана с Арменией и Азербайджаном?
— В глобальном плане нынешний конфликт между Ираном и Израилем оказывает непосредственное влияние на общий курс мировой политики. Обострение этого конфликта, безусловно, негативно повлияет и на наш регион, поскольку тот же Иран, по сути, является его частью.
Архитектура безопасности Закавказья сегодня находится в процессе трансформации. И естественно, что любое изменение баланса сил в непосредственной близости от региона так или иначе напрямую затрагивает и сам регион. Тем более что Израиль уже долгое время является союзником Баку, что — вовсе не исключено — может привести к вовлечению Азербайджана в ирано-израильский конфликт.
В то же время отмечу, что Иран является стабилизирующим фактором в нашем регионе, а любое ослабление его позиций чревато негативными последствиями, в частности, для Армении. В то же время деэскалация отношений между Тегераном и Тель-Авивом позволит обеспечить баланс сил на Ближнем Востоке и в Передней Азии и определённую стабильность у нас, в Закавказье.
— Очевидно, что прежнего регионального порядка в Закавказье уже не существует. Сегодня в регионе происходит серьёзное геополитическое соперничество России и Запада. В то же время Иран и Турция наращивают здесь своё присутствие. К чему может привести подобное активное вовлечение мировых и региональных игроков: к новой эскалации или баланс интересов всё-таки станет сдерживающим фактором и предотвратит силовой сценарий?
— В первую очередь, это зависит от поведения самих стран региона, в частности Армении и Азербайджана. Нужно понять, есть ли у них желание играть на разногласиях и столкновениях интересов вовлечённых в Закавказье мировых и региональных центров. Если да, то в краткосрочной перспективе это может дать им определённые преимущества. Но если более детально рассмотреть этот вопрос, окажется, что втягивание региона в глобальное соперничество различных геополитических полюсов чревато дальнейшей дестабилизацией, прежде всего для самих Еревана и Баку. Полагаю, что им следует стремиться к тому, чтобы Закавказье стало регионом стабильности. В то же время очевидно, что многое зависит и от центров силы, которые ради своих интересов и выгод могут манипулировать странами региона.
Происходящий сегодня процесс трансформации системы безопасности нашего региона в последнее время ускорился, приобрёл новые формы. В частности, это касается активизации Турции, которая рассматривает Закавказье в качестве региона своих стратегических интересов, и она намерена наращивать здесь своё присутствие. Иными словами, речь идёт о прямой турецкой экспансии.
Тегеран, как я отметил, традиционно играет важную стабилизирующую роль в регионе, что входит в логику его национальных интересов, поскольку в основе внешнеполитической доктрины Ирана лежит идея обеспечения безопасного соседства по периметру своих границ.
— На фоне всеобщей турбулентности, и в частности в Закавказье и вокруг него, Армения сталкивается с новыми угрозами безопасности. Судя по всему, официальный Ереван сегодня в области безопасности отдаёт предпочтение Западу, тем самым отказываясь от стратегических отношений с Россией. Насколько реально углубление подобной политики, учитывая военно-политическую и экономическую зависимость Армении от Москвы и желание России и в дальнейшем играть активную роль в Закавказье?
— Укрепление собственной безопасности любой страны за счёт ослабления или разрушения уже существующих, наработанных годами отношений с союзниками, по крайней мере неразумно. В случае с Арменией вместо кардинального пересмотра отношений с Россией нужно усиленно работать по их реформированию, наполнению новым содержанием. Все эти шаги должны быть направлены в первую очередь на обеспечение интересов самой Армении. Вместо этого мы видим жёсткую публичную риторику и обвинения на официальном уровне и со стороны политиков и СМИ.
Проводимый армянским руководством курс на сближение с Западом, несмотря на внешнюю привлекательность в контексте диверсификации внешней политики, тем не менее содержит в себе множество опасных элементов. В частности, вызывает сомнение готовность западных столиц идти на дальнейшее углубление отношений с Арменией, особенно в сфере безопасности. А с другой стороны, Армения явно демонстрирует желание получить гарантии безопасности от государств Запада за счёт снижения влияния России. В итоге получается, что рвутся годами установленные связи, а вместо них не создаётся ничего нового. И вполне возможно, что в ближайшем будущем сложится ситуация, когда Армения не получит ожидаемых гарантий или содействия со стороны Европы и США — на фоне дальнейшего ухудшения взаимоотношений с Россией.
— Сегодня многие признают невозможность полной переориентации Армении на Запад, что весьма рискованно во многих отношениях. Тем не менее чем вы объясняете стремление Пашиняна показать, что в вопросе обеспечения своей безопасности у Еревана есть альтернатива Москве? Свидетельствует ли об этом недавняя его встреча в Брюсселе с госсекретарём США и председателем Еврокомиссии?
— У меня сложилось впечатление, что заявленные цели и намерения властей Армении до сих пор не нашли конкретного отклика со стороны Запада. Согласно официальным заявлениям Брюсселя и Вашингтона, в том числе и во время встречи в бельгийской столице, Евросоюз и США готовы идти на расширение экономического сотрудничества с Арменией, а также что касается реформ в социальной сфере и так называемых демократических институтов. В то же время они не дают даже минимальных гарантий для решения главной для Еревана проблемы — безопасности. Очевидно, что этот вопрос невозможно решить в данном формате, и, судя по всему, это понимают и западные партнёры Пашиняна.
Поэтому, полагаю, он и его команда должны объяснить армянскому обществу истинные цели и побудительные мотивы столь рискованной и даже авантюрной политики.
— Среди армянских аналитиков и политологов распространена точка зрения, что перед Ереваном сегодня стоит геополитический выбор не между Россией и Западом, а Россией и Турцией. Судя по последним действиям Пашиняна, подобная постановка вопроса вполне оправданна.
— Армения исторически имеет союзнические отношения с Россией. Поэтому говорить о некоем выборе между Москвой и Анкарой — искусственная и некорректная постановка вопроса. В то же время с Турцией как с соседней страной нужно налаживать нормальный диалог на уровне двух суверенных государств, конечно же учитывая все те исторические проблемы, которые существуют между нами, и нынешнюю враждебность Анкары в отношении Армении. Со стороны официального Еревана такое понимание было вплоть до последних лет.
Между тем что мы видим сейчас? Нынешний так называемый армяно-турецкий «диалог» однозначно происходит за счёт национальных интересов и идеалов армянского народа, по принципу подчинения Еревана Анкаре. В эту логику входит попытка Пашиняна и его команды переформатировать армянское национальное сознание, следовательно, и национальную идеологию, и, соответственно, навязать новую идеологию, которая абсолютно никакого отношения не имеет с историей нашего народа. Это недопустимо и может поставить под сомнение будущее армянской государственности.
Подобная политика не ведёт к нормализации отношений с Турцией, поскольку со стороны Анкары и её союзника Баку будут перманентно выдвигаться очередные условия и требования и, соответственно, можно ожидать новых уступок со стороны армянского руководства. И в конце концов, как я не раз говорил, Армения может превратиться в сугубо географическую точку без серьёзной роли на международной арене. И это в лучшем случае.