Издание NEWSru.co.il продолжает публикацию пятничных обзоров политической ситуации в Израиле журналиста Габи Вольфсона.
Почти через две недели после завершения летней сессии Кнессета и начала парламентских каникул в коалиции понимают, что передышка им предоставлена очень ограниченная. С одной стороны, действительно почти нет парламентской деятельности, законы реформы не продвигаются и заседания комиссий не проводятся. Ослаб и масштаб протестов. То ли лето виновато, то ли все то же отсутствие продвижения реформы, то ли естественная после более чем тридцати недель демонстраций усталость. Так или иначе, но накал акций протеста заметно снизился.
Однако временное прекращение боев не означает окончания войны или даже перемирия. Обе стороны, в первую очередь коалиция, продолжают маневрировать, пытаясь создать наиболее выгодную для себя позицию перед почти неизбежным новым витком противостояния, который ожидается в октябре. Проблема Биньямина Нетаньяху заключается в том, что далеко не всё в сложившейся ситуации зависит от него.
В сентябре Верховный суд проведет три заседания, исход которых во многом определит весь дальнейший ход борьбы. 7 сентября БАГАЦ рассмотрит апелляцию, поданную на решение министра юстиции Ярива Левина не созывать комиссию по назначению судей. Три недели спустя БАГАЦ рассмотрит апелляцию по закону о порядке объявления премьер-министра неспособным исполнять свои обязанности. Между этими двумя заседаниями состоится главное, по мнению многих судьбоносное: 12 сентября БАГАЦ рассмотрит апелляцию против закона об ограничении действия принципа неприемлемости. Любое лобовое решение — отменить закон целиком или оставить его целиком в силе станет сигналом к началу нового витка противостояния. Обе стороны понимают это и обе стороны этого не хотят, особенно если обратить внимание на то, что второй стороной перестала быть оппозиция. Судя по событиям последних двух недель, и в особенности последних дней, Биньямин Нетаньяху и его окружение решили, что переговоры с оппозицией ни к чему не приведут, и перешли к диалогу, пока непрямому, закулисному, с теми, кто на самом деле, являются второй стороной, то есть с юридической системой.
Нужно сказать честно, в представлении о том, как должны складываться отношения юридической и политической систем, есть очень мало разницы между Биньямином Нетаньяху и Яиром Лапидом, а тем более между Биньмином Нетаньяху и Гидеоном Сааром, и у меня нет точного ответа на вопрос о том, кто сильнее стремится к реформированию системы этих отношений. Но, как известно, мировоззрение и политика очень редко идут вместе. Нетаньяху оказался в ситуации, когда политический союз он заключил с теми, кто действительно готов идти до конца, пытаясь лишить юридическую систему инструментов власти, а Лапид, Саар и Ганц оказались в политическом союзе с теми, кто ни на какие компромиссы не готов.
Чтобы выбраться из этого тупика, который к тому же сопровождается неутешительными опросами, в коалиции начали диалог с Верховным судом. Этот диалог принимает самые разные формы: отказ премьер-министра декларировать, что какими бы ни были решения БАГАЦа в сентябре, он их выполнит, попытки министра юстиции предложить тот или иной вариант соглашений, позволяющих созвать комиссию по выбору судей. Шаг вперед, шаг назад. Одно резкое заявление, и тут же одно миролюбивое. Кнут и пряник. Коалиция ведет публичные переговоры с Верховным судом.
В Гиват-Раме, в свою очередь, тоже не хотят анархии и хаоса. В октябре глава Верховного суда Эстер Хайют уходит на пенсию, и ей бы очень хотелось оставить после себя функционирующую систему, а не ведущую бой на выживание осажденную крепость. Это не значит, что Хайют готова согласиться на январские тезисы Левина. Это только означает, что в коалиции пришли к выводу о большей перспективности переговоров с судейскими, чем с политическими.
Первые искорки компромисса видны невооруженным глазом. БАГАЦ даже не будет рассматривать возможность полной отмены закона о «нивцаруте», речь при рассмотрении апелляции пойдет лишь о том, когда этот закон вступит в силу — сразу, как того хотят в коалиции, или только в Кнессете следующего созыва, как того требовал один из подавших апелляцию депутат Одед Форер (НДИ). По его словам, это снимает клеймо персональности с данного закона. Вступление закона в силу только в Кнессете 26-го созыва сделает этот закон общим, а не обслуживающим интересы Биньямина Нетаньяху, который опасается, что юридический советник правительства отправит его в «нивцарут». Закон останется в силе, но действовать начнет не сразу.
Комментаторы не исключают того, что аналогичную компромиссную модель судьи применят и при рассмотрении закона об ограничении действия принципа неприемлемости. Судьям будет очень тяжело просто отменить Основной закон. Это действительно переход черты, которая даже для многих апологетов Аарона Барака является ярко-красной, запрещенной для пересечения. А вот перенос начала действия закона на следующий Кнессет (не без тайной мысли, что в том, следующем Кнессете коалицию будут формировать совсем другие люди, которые закон отменят) может стать решением.
Однако решающим вопросом станет комиссия по назначению судей, вернее изменение ее состава. Не вдаваясь сейчас в детали, скажем только, что коалиции более всего важны два ближайших назначения: глава Верховного суда, который сменит Эстер Хайют, и тот, кто сменит судью Анат Барон. Важность главы Верховного суда очевидна. Если Хайют и Барон сменят консервативные судьи, то соотношение сил в Верховном суде станет почти паритетным. Хайют это понимает так же хорошо, как и все остальные, и будет сопротивляться.
В лагере Ярива Левина далеко не все довольны, и, с точки зрения их мировоззрения, у них есть основания быть недовольными. От реформы, предложенной Левином 4 января 2023 года, почти ничего не осталось. За тактические ошибки иногда приходится платить стратегическими поражениями. Ошибки при формировании, подготовке, представлении, объяснении населению одной из самых серьезных в истории государства реформ консервативный лагерь едва не заплатил (и еще не очевидно, что не заплатит) тяжелейшим поражением.
И дело не только в протестах, армии или экономике. В «Ликуде» все громче говорят о том, что больше односторонне утвержденных законов не будет. В коалиции ультраортодоксы все громче говорят о том, что им поднадоела эта возня с реформой, не приносящая ничего кроме головной боли. Они хотят закон о призыве (об этом чуть позже) и чтобы их оставили в покое.
Видя все это, Нетаньяху попытается прийти к соглашению с Хайют и привести туда Левина. А если ко всему этому удастся присовокупить еще и досудебную сделку на выгодных условиях, на Бальфур согласятся на такую сделку почти сразу.
В оппозиции без особого восторга наблюдают за тем, как Нетаньяху пытается выстроить новую линию переговоров. Особенно это беспокоит «Еш Атид». Главе «Махане Мамлахти» Бени Ганцу это тоже не по душе, но пока опросы достаточно последовательно отдают ему не только место главы партии, набирающей наибольшее число мандатов, но и роль того, кто, если бы выборы состоялись сегодня, сформировал бы коалицию, Ганц готов наслаждаться летним отдыхом. Лапиду нужен прорыв, нужна позиция для контратаки, но, пока с ним никто не ведет переговоры и не продвигает законопроекты односторонне, такой позиции нет. Яир Лапид и Авигдор Либерман ждут начала зимней сессии. Ждут закона о призыве. Этот закон является первой задачей, которую Нетаньяху предстоит решать после возвращения с каникул. В «Яадут а-Тора» больше не готовы ждать, и коалиции придется решать почти неразрешимую задачу: утверждать закон, который возможно не будет отменен БАГАЦем, но возмутит коалиционных партнеров, или продвигать закон, которого хотят Гольдкнопф и Гафни, но который, помимо вмешательства БАГАЦа, гарантированно столкнется с новой волной протестов и даст платформу Лапиду и Либерману для новых обвинений Нетаньяху в том, что он «заложник харедим». Какое решение примет премьер-министр, не знает, разумеется, никто, вероятно даже он сам. Но, судя по словам его приближенных, он попытается либо добиться новой отсрочки (шанс призрачен), либо построить некую конструкцию закона, которая позволит БАГАЦу его не отменять. Уличных протестов это не отменит, несмотря на то, что закон о преодолении вето БАГАЦа («пискат итгабрут») и Основной закон о важности изучения Торы сошли с повестки дня.
Пока что Биньямин Нетаньяху всеми силами пытается сменить повестку дня. 9 августа депутаты от «Ликуда» и остальных коалиционных партий получили распоряжение находиться в следующую среду в Кнессете в связи с внеочередным пленарным заседанием парламента. Обычно для созыва заседания Кнессета летом требуются чрезвычайные обстоятельства. В данном случае речь идет о голосовании по пакету «социальных законов», которые коалиции очень важно показать избирателям.
И Саудовская Аравия. Никто, на самом деле, не знает, как близок или далек Израиль от полной или частичной нормализации отношений с этой страной. Однако торжественные реляции на 14-м канале и полные радужных перспектив выступления министра иностранных дел Эли Коэна наводят на мысль о некоем политическом контексте заявлений о «вот-вот» соглашении с саудитами. Кстати в той же степени о политизации этого суперважного процесса свидетельствуют и неодобрительные выступления со стороны противников этого правительства. Журналист Равив Друкер, например, написал в газете «Гаарец» на этой неделе, что «нормализация с Саудовской Аравией — это хорошо для Нетаньяху, но неочевидно, что хорошо для Израиля, так как ускорит путь в сторону двунационального государства, еще глубже закопав палестинский вопрос». Противники Биньямина Нетаньяху находят немало объяснений, почему возможное, хотя, по мнению большинства специалистов, еще далекое соглашение с Саудовской Аравией, это хорошо для Нетаньяху, но плохо для Израиля. Политика властвует над всем. Именно поэтому тема Саудовской Аравии и возможного соглашения с этой страной продолжит сопровождать нас в ближайшие месяцы.
Парадоксально, но в очередной раз одна из главных тем недели почти наверняка не скажется на политической ситуации. Столкновение возле Бурки, гибель 19-летнего Кусайя Матана и тяжелое ранение Йехиэля Индора вряд ли слишком сильно заинтересуют среднего израильтянина, которому если не совсем одинаково, то почти одинаково чужды поселенцы из форпостов и палестинские арабы. И высказывания главы ШАБАКа о «еврейском терроре» только усилили это безразличие.
И последнее. Решение о прекращении оказания бесплатной медицинской помощи гражданам Украины, спасающимся в Израиле от войны, захлестнувшей их страну, помимо стороны моральной (вернее, аморальной), имеет и сторону политическую. На право-религиозном фланге израильской политики давно перестали вести активную борьбу за голоса русскоязычных избирателей. «Те, кто с нами — с нами. За тех, кто не с нами, бороться бесполезно», — считают там. Эта позиция не настолько однозначна, чтобы политики правого лагеря могли себе позволить настолько явно демонстрировать полное наплевательство по отношению к тому, что волнует многих избирателей. Тех, чьих голосов консерваторы могут не досчитаться в день выборов в Кнессет 26-го созыва. И, как всегда, не обойтись без вопроса, который стал едва ли не рефреном этой каденции Кнессета. Где Нетаньяху?
Газета «Еврейский Мир» опубликовала аналитическую статью американо-израильского журналиста, заместителя редактора газеты «The Jerusalem Post» Кэролайн Глик, в переводе Александра Непомнящего, под заголовком «Настоящее, прошлое и десятое ава».
За 18 лет, прошедших с тех пор, как Израиль оставил сектор Газы, этот район превратился из тактической помехи в стратегическую угрозу для большей части нашей страны.
В еврейском языке — языке еврейского народа — отсутствует понятие «история». Ближе всего к нему, пожалуй, термин «зикарон», иначе говоря — «память». И хотя оба этих понятия — история и память — относятся к прошлым событиям, они относятся к ним, да и к природе самого времени совершенно по-разному.
Концепция истории предполагает линейное размышление о времени. В памяти же время как бы возвращается к нам снова и снова. История — это изучение событий, которые произошли в прошлом. Память — это процесс впитывания прошлых событий в настоящее и будущее.
Память для евреев — понятие коллективное и национальное. Например, мы помним Исход из Египта не как историческое событие, произошедшее с другими людьми 3400 лет назад. Мы помним это как событие, которое произошло непосредственно с нами, с нашим народом. Поэтому императив еврейской памяти состоит не только в том, чтобы просто узнавать о событиях прошлого. Евреям заповедано переживать их заново. Вспоминать их и переживать память, как если бы мы были там, а затем учить этому наших детей, чтобы память передавалась следующим поколениям, переносилась в будущее.
***
В конце июля мы отметили сразу два дня национальной памяти. Один из них произошел 2000 лет назад. Второй — 18 лет назад. Первый день — девятый день еврейского месяца ав, или Тиша бе-Ав — это национальный день траура по разрушению Первого и Второго Храмов в Иерусалиме.
Следующий же сразу за ним день — десятое ава, — стал годовщиной, трагедии, случившейся в 2005 году, когда правительство Ариэля Шарона насильственно изгнало 10 000 евреев из сектора Газа и северной Самарии.
Средства массовой информации, как правило, старательно упускают из виду этот день. Упоминается он исключительно вскользь или в контексте конкретных переживших изгнание семей. Наша же коллективная память о тех событиях и о том, чему они учат нас как народ, сознательно и последовательно игнорируется.
В течение последних семи месяцев из-за отказа левых признать легитимность победы правых на выборах и самого их права на реализацию своего видения реформирования правовой системы, Израиль погрузился в глубокий внутренний кризис. Хотя сегодняшние события беспрецедентны во многих отношениях, их ближайшая параллель — или, даже скорее, противоположность — это события, предшествовавшие изгнанию Десятого Ава.
***
В 2003 году Ариэль Шарон привел партию «Ликуд» к убедительной победе на выборах в Кнессет. Оппонентом Шарона был глава Партии Труда («Авода») Амрам Мицна. В разгар террористической войны палестинских арабов, которая все еще бушевала в то время, Мицна предложил односторонний уход из Газы. Шарон же, напротив, выступили против какого-либо отступления.
Шарон (как и большинство израильтян) хорошо знал, что односторонний уход из сектора Газы будет иметь катастрофические последствия. По ходу выборов Шарон даже придумал фразу «Дин Нецарим — ке-Дин Тель-Авив» . В примерном переводе с иврита это означало: «Что будет с Нецарим (наиболее изолированным и уязвимым еврейским посёлком в секторе Газы), то случится и с Тель-Авивом».
Но в декабре 2004 года Шарон ошеломил всю страну, объявив о том, что принимает предвыборную платформу Мицны. «К концу 2005 года, — заявил он, — евреев в Газе не будет».
Средство укрепления безопасности Израиля?
За этим последовали восемь месяцев тяжелейших внутренних раздоров и вражды — беспрецедентных в израильской истории, точнее, беспрецедентных до последних семи месяцев. С декабря 2004 г. по август 2005 г. в средствах массовой информации велась непрерывная и безжалостная кампания подстрекательства и демонизации евреев Газы.
Несмотря на то, что на момент изгнания треть юношей курсантов на офицерских курсах ЦАХАЛа были жителями Гуш-Катифа — крупнейшего блока еврейских посёлков сектора Газы, несмотря на то, что фермеры Гуш-Катифа были самыми инновационными и успешными в стране, несмотря на то, что там практически не было преступности и несмотря на то что в подлых пропагандистских утверждениях будто бы евреи Гуш-Катифа — опасные фанатики, не было буквально ни слова правды, на протяжении восьми месяцев СМИ подвергали израильское общество чему-то похожему на программу «промывания мозгов».
В результате большую часть израильтян заставили поверить в то, что 8500 евреев Газы — злобные головорезы и паразиты, заставляющие израильских солдат умирать ради того, чтобы привольно жить, угнетая местных арабов.
***
При активной поддержке Верховного суда во главе с тогдашним его главой Аароном Бараком министерство юстиции издало драконовские приказы о подавлении гражданских протестов и лишении легитимности противников депортации.
Автобусы, перевозившие протестующих на законные, получившие разрешений акции протеста, перехватывались по пути полицией и разворачивались назад. Более 6000 израильтян были арестованы за участие в протестах против запланированного правительством Шарона изгнания — в среднем полиция арестовывала по 22 человека в день.
Как объяснила тогдашняя ведущая общественная защитница Инбаль Рубенштейн на слушаниях в Кнессете, состоявшихся уже после осуществления депортации, прокуратура рука об руку и при активной поддержке судей Верховного суда преднамеренно попирала базовые гражданские права протестующих. Им предъявлялись коллективные обвинения, при этом суду не представляли доказательств против каких-либо конкретных подозреваемых.
Их заключали под стражу в ожидании суда — во многих случаях на месяцы — без предъявления каких-либо доказательств правонарушений. Несовершеннолетние — юноши и девушки в возрасте 13 лет месяцами содержались в тюрьме без предъявления обвинения.
При поддержке Барака прокуроры оправдали свои действия, заявляя, что, мол, отказ протестующим в базовых гражданских правах был якобы необходим в качестве «формы сдерживания», чтобы предостеречь других от присоединения к протестам.
Изгнание евреев и уход из сектора Газы были представлены обществу как средство для укрепления безопасности Израиля.
Газа без евреев станет новым Сингапуром, настаивал главный советник Шарона Дов Вайсгласс. Решение об осуществлении плана Мицны было принято Шароном и его политическими советниками без каких-либо консультаций с Армией обороны Израиля. Тот очевидный факт, что всего за несколько месяцев до этого Шарон, руководя предвыборной кампанией, предупреждал о том, что сдача Газы палестинским арабским террористам станет угрозой даже для Тель-Авива, был теперь объявлен предвыборной демагогией.
В итоге Газа стала Афганистаном. Всего через тридцать дней после ухода палестинские арабы развязали 18-летнюю ракетную войну против Израиля, расстреляв ракетами один из ближайших израильских городов — Сдерот.
За 18 лет, прошедших после вывода войск, Газа превратилась из тактической помехи в стратегическую угрозу. Палестинские арабские террористы из всех группировок, действующих в подконтрольных ХАМАСу полях Газы, регулярно обстреливают израильтян из миномётов и ракетных установок. Ареал этих обстрелов теперь охватывает большую часть территории Израиля.
Израиль был вынужден провести уже полдюжины мини-войн против ХАМАСа с 2005 года и нанести бесчисленное количество авиаударов. В свою очередь Иран стал крупнейшим государством-спонсором террористических групп палестинских арабов в Газе. Иранский Корпус стражей исламской революции снабжает ХАМАС и террористические силы «Палестинского Исламского джихада»* ракетами, минометами и деньгами. А они в ответ стали исполнителями злой воли иранского режима.
Кто определяет национальную повестку дня?
Теперь, спустя 18 лет после Десятого ава 5765 (2005) года главный вопрос, на который нам необходимо ответить, — почему? Почему Шарон провёл эту чудовищную и катастрофическую для Израиля операцию? И почему левые так сильно этого хотели?
Ответы на эти вопросы на прямую связаны с нашей сегодняшней ситуацией. В отношении левых ответ был дан ведущими израильскими публицистами как до, так и сразу после осуществления еврейской депортации из Газы. И это не имело никакого отношения к безопасности.
Это было связано с теми же самыми вещами, которые лежат в основе сегодняшних протестов левых.
***
За шесть недель до изгнания леворадикальное издание «Гаарец» опубликовала редакционную статью, честно объясняющую обоснование желания левых осуществить уход из сектора Газы.
«Отделение израильской политики от ее религиозного топлива — вот реальное размежевание, которое сейчас стоит на повестке дня. На следующий день после размежевания статус религиозного сионизма станет другим. Настоящий вопрос не в том, сколько минометных снарядов упадет, кто будет охранять „Филадельфийскую ось“ [границу между сектором Газы и Египтом — прим. К.Г], или станут ли палестинские арабы танцевать на крышах [еврейского посёлка — прим. К.Г.] Ганей Таль. Настоящий вопрос заключается в том, кто будет устанавливать национальную повестку дня».
Другими словами, «Гаарец», выступая от имени левых, завила, что разумно подорвать национальную безопасность Израиля ради того, чтобы сохранить власть левых в определении национальной политики.
Израильская газета, признала, что лучшим способом сохранить эту власть является уничтожение религиозного сионизма через осуществление депортации евреев из сектора Газы и их дальнейшей демонизации.
Редакция «Гаарец», впрочем, совсем не была одинока. Многие люди, формирующие общественное мнение страны, от Дана Маргалита и Ари Шавита до Яира Лапида, запрыгнули на эту антирелигиозную подножку, используя свое видное положение в СМИ для того, чтобы разжечь яростную ненависть к 8500 евреям Газы и их многочисленным сторонникам.
Маргалит, например, призвал к введению numerus clausus [процентной нормы — прим. А.Н.] в отношении религиозных сионистов, служащих в ЦАХАЛе. Он писал, что должны быть установлены строгие ограничения на количество религиозных израильтян, которым позволено становиться офицерами.
Лапид, в свою очередь, разглагольствовал о том, что евреи Газы ему не братья и у него не будет проблем с войной против них.
Шавит же писал о том, что евреи Газы не заслуживают защиты от террора со стороны ЦАХАЛа, поскольку, мол, по его мнению, они даже не израильтяне.
Короче говоря, для левых не палестинские арабы, стреляющие из минометов по Израилю, а религиозные сионисты — и, если уж на то пошло, сионисты вообще — стали врагами.
Ведь цель изгнания заключалась именно в том, чтобы победить их, и таким образом сохранить за левыми власть диктовать национальную политику.
Но Шарон? Ответ на загадку о том, что же двигало им, снова приводит нас именно к тому, с чем мы сталкиваемся сегодня опять.
***
Незадолго до выборов 2003 года прокурорша Лиора Глатт-Берковиц в нарушение закона тайно сообщила газете «Гаарец» информацию о том, что Шарон и его сыновья находятся под следствием по делу о взяточничестве. Когда ее разоблачили, Глатт-Берковиц заявила, что, публикуя в нарушение закона информацию о следствии, она надеялась склонить выборы влево.
Большинство людей, участвовавших в реализации плана по изгнанию евреев из сектора Газы, которые не входили в ближайшее окружение Шарона, согласны с тем, что именно расследование взяточничества убедило Шарона предпринять шаг, который, как он прекрасно понимал, неминуемо и серьёзно подорвет безопасность Израиля.
Шарон знал, что в прокуратуре и судах доминируют носители крайне левой идеологии. Чтобы убедить их быть помягче с ним и его сыновьями, он перенял их политику и помог им уничтожить их врагов: своих собственных избирателей.
Моше Яалон был начальником Генерального штаба ЦАХАЛа, когда Шарон объявил о плане ухода из сектора и депортации евреев. Яалон сейчас является одним из лидеров антиправительственного мятежа левых. Но в прошлом он утверждал, что видит вещи совсем по-другому.
В своих мемуарах 2009 года Яалон писал:
«Я не сомневаюсь, что решение Шарона было продиктовано внешними соображениями. Когда он оказался в бедственном положении из-за уголовных расследований против него… Шарон решил изменить ситуацию и предпринять драматический шаг, который явно противоречил его мировоззрению и не соответствовал его пониманию действительности».
Большинство историков считают, что изначально разрушение Второго Храма не было неизбежным. Евреи не могли победить римлян в лобовом сражении. Но у них было достаточно продовольствия в Иерусалиме, чтобы выдержать многолетнюю осаду, во время которой они, возможно, сумели бы изнурить римлян или дождаться смены политической ситуации.
Однако разрушение стало неизбежным, когда крошечная группа фанатиков под названием Сикарии сожгла все запасы еды. Сикарии ошибочно полагали, что евреи могут победить римлян, но единственный способ заставить их сделать это — не оставить им иного выбора, кроме как сражаться. Поэтому, они сожгли продовольственные запасы.
Вопрос, который многие сейчас задают в Израиле, звучит так: кто является сегодня Сикариями? Левые настаивают на том, что это правительство Нетаньяху, поскольку оно добивается реализации программы судебной реформы, обещанной избирателям и необходимой для того, чтобы правые, побеждая на выборах были в состоянии осуществлять свою политику, вопреки левому истеблишменту, удерживающему власть в стране в обход демократических институтов.
Правые же считают, что именно эта левая элита, сжигающая страну в попытке удержать собственную власть и привилегии, защищенные судебной системой, — они и есть Сикарии.
Сохраняя память о событиях Десятого Ава 5765 года, мы находим ответ и на вопрос о Девятом Ава. Евреи, которые хотят предотвратить разрушение Третьего Храма — Государства Израиль, — должны помнить то время и тот день и жить в соответствии с извлечёнными уроками. (Автор: Кэролайн Глик. Источник на английском: JNS)
*Террористическая организация, запрещена на территории РФ