Приверженцы классической теории международных отношений считают основой взаимодействия между государствами пресловутый «баланс сил». Генри Киссинджер справедливо отмечал, что в момент слома традиционной системы баланса сил и происходят геополитические перемены. Состояние турбулентности на мировой арене предоставило новые возможности для ревизии установленного порядка. Апогеем неоимперских тенденций в политической культуре Турции стал труд Ахмета Давутоглу «Стратегическая глубина», которую многие воспринимают в качестве «настольного пособия по новоосманизму». Даже в миролюбивой и миротворческой доктрине Давутоглу «Ноль проблем с соседями», которая превратилась в «ноль соседей без проблем», содержались притязания Турции на роль арбитра, ведущего экономическую и гуманитарную экспансию. В Сирии Турция эффективно использовала своё присутствие и поддержку формирований в Идлибе, ставшем основным активом и объектом возможной сделки с Россией и центром сосредоточения радикалов, в то время как формирования умеренной оппозиции стали базироваться в турецком буфере в Северном Алеппо. За годы конфликта в Сирии Турция сосредоточила в своих руках ресурсы, позволяющие ей участвовать в определении судьбы Сирии. Нельзя не отметить рост геополитических активов Турции на постсоветском пространстве, традиционно считавшемся зоной особых интересов России. Анкара использует целый ряд инструментов: военно-политические активы, панисламистские идеи и доктринальные элементы неопантюркизма, ставшего преемником классического пантюрикзма. После распада СССР Турция стала претендовать на заполнение идейно-политического вакуума посредством не только тюркской идентичности, но и ислама. Деятельность гюленистов на постсоветском пространстве в целом и в Центральной Азии в частности сводится к тому, чтобы сблизить исламский и светский национализм, исламскую и этническую идентичность, нацию и её государство. Как Турция взаимодействует с Россией в Сирии? Какую роль играет Турция на Южном Кавказе? Каковы интересы Анкары в Центральной Азии? Об этом корреспондент EADaily поговорил с младшим научным сотрудником отдела Ближнего и Постсоветского Востока ИНИОН РАН тюркологом Разилем Илшатовичем Гузаеровым.
Р. И. Гузаеров. Иллюстрация: личный архив Р. И. Гузаерова
— Сирийская эпопея давно стала неотъемлемой частью всей международной жизни. Конфликт в Сирии стал ярким примером противоречивости отношений между Россией и Турцией, которые находились по разные стороны баррикад. Как известно, Анкара активно поддерживала сирийскую вооруженную оппозицию, а также взаимодействовала с радикальными группировками. Сегодня Эрдоган пытается продемонстрировать свою готовность к нормализации отношений с Дамаском. Разиль Илшатович, как Вы можете охарактеризовать взаимодействие между Москвой и Анкарой в Сирии?
— Действительно, Москва и Анкара имеют разные взгляды на развитие событий в Сирии и будущее этой страны. Россия неизменно выступает за разрешение кризиса и поддерживает легитимного президента Сирии Башара Асада. Стратегия Турции в рамках сирийского конфликта претерпела ряд трансформаций. В самом начале конфликта Анкара придерживалась умеренной позиции, а политики высказывались о том, что крепкие связи между странами выдержат любые кризисы. Однако довольно быстро Турция стала одним из самых активных критиков Асада и высказывалась в пользу оппозиционных сил.
Опасения Турции вызывала террористическая угроза, возникшая в сирийском вакууме, а также активность курдских формирований. При этом она не смогла выработать целостную позицию по конфликту. Важной датой в рамках этого процесса стал 2015 год. Во-первых, Турция обвинила РПК (Рабочую партию Курдистана — ред.) в теракте в городе Суруче, что обусловило вооруженное столкновение сторон. Во-вторых, Россия стала непосредственным участком конфликта, развернув воздушно-космические силы в Сирии, что изменило баланс сил в рамках сирийского кризиса. Вскоре инцидент со сбитым Су-24 ВКС РФ силами турецких ВВС станет темным пятном в истории российско-турецких отношений. Однако данное трагическое событие подтолкнуло страны к активизации сотрудничества в сфере безопасности. Одним из итогов подобного сотрудничества стало учреждение Астанинского формата вместе с Ираном. Так, с Турцией начали вести активный диалог, что западные страны делали не с большим желанием.
С 2016 года Турция перешла к новой стратегии — военным операциям на территории Сирии («Щит Евфрата» в 2016 году, «Оливковая ветвь» в 2018 году, «Источник мира» в 2019 году и др.). Турция стремится создать буферную зону на всем протяжении турецко-сирийской границы, свободной от курдских формирований. Более того, в ряде районов строятся новые города для возвращения на родину сирийских беженцев. Турция и Россия демонстрировали способность к поиску взаимоприемлемых вариантов решения всех проблем. Несмотря на существующие разногласия во взглядах по ряду вопросов, Москва и Анкара, пережив урок 2015 года, избегают эскалации и разрешают противоречия в рамках конструктивного диалога.
В 2023 году Турция обозначила, что готова начать нормализацию с Сирией. Как сказал Реджеп Тайип Эрдоган, «в политике не бывает вечных обид и недовольств». Уже в апреле 2023 года состоялись переговоры министров обороны России, Ирана, Сирии и Турции, в ходе которых была обсуждена в том числе турецко-сирийская нормализация. Подобные механизмы необходимы для разрешения накопившихся противоречий. Однако нормализация началась в период активной предвыборной гонки перед президентскими выборами в Турции. Эрдоган традиционно активно использует внешнеполитические успехи в рамках внутриполитического дискурса. С его победой на выборах необходимость в нормализации может быть больше неактуальной.
— Южный Кавказ также выступает одной из самых запутанных и сложных «геополитических арен» в рамках взаимодействия между Турцией и Россией. Армения традиционно считается военно-политическим союзником России, к примеру, членом ОДКБ; Москву и Ереван связывают и двусторонние соглашения. Азербайджан, в свою очередь, выступает ближайшим партнером и «братским государством» для Турции, однако также связан Декларацией о союзническом взаимодействии с Россией. Не секрет, что Анкара усилила свои позиции на Южном Кавказе, активно поддержав Баку во Второй Карабахской войне 2020 года и добившись де-факто военного присутствия на территории Азербайджана. Каким образом можно описать отношения между Россией и Турцией в этом регионе? Каковы, на Ваш взгляд, настоящие интересы Анкары на Южном Кавказе и заинтересована ли она в прочных позициях Москвы?
— Россию и Армению связывают крепкие союзнические узы, несмотря на попытки армянского руководства заигрывать с западными партнерами. Что же касается Азербайджана, то между ним и Россией была подписана Декларация о союзническом взаимодействии. Однако здесь важно подчеркнуть — данная Декларация не была ратифицирована парламентами стран в отличие от Шушинской декларацией о союзнических отношениях между Турцией и Азербайджаном.
Вторая карабахская война стала демонстрацией углубившихся отношений между Турцией и Азербайджаном. Баку не только сделал хорошую рекламу турецкому ВПК, но и помог расширить влияние Анкары в регионе. Особый интерес вызывает то, как Анкара увеличивает влияние на «братскую республику» через военную сферу. Азербайджанская армия начала активный процесс перехода на турецкие стандарты. В 2022 году турецкий генерал Эрсай Бахтияр был назначен советником министра обороны Азербайджана. Продолжением интеграций двух армий стало объявление о создании воздушной системы управления и контроля HAKİM, который объединяет системы контроля воздушного пространства Турции и Азербайджана.
Турция планомерно увеличивает свое влияние на азербайджанскую армию. Трансформация и развитие турецко-азербайджанского сотрудничества наводят на мысли о том, что государства стремятся к созданию военно-политического союза. Безусловно, в данном контексте интересы Москвы и Анкары могут не совпасть.
Увеличивая свое влияние на Южный Кавказ, Турция будет иметь больше возможностей для создания новых точек сотрудничества/противостояния с другими региональными игроками. На данный момент Россия и Турция взаимодействуют в рамках разрешения кризисов. Работает российско-турецкий мониторинговый центр по Карабаху, что стало результатом конструктивного диалога между странами. Именно подобный диалог будет способствовать тому, что Южный Кавказ не станет яблоком раздора между странами.
— Зачастую в контексте российско-турецкого сотрудничества/соперничества мы не столь активно упоминаем Центральную Азию: порой больше внимания уделяется проникновению в регион США, Евросоюза и Китая. Однако Анкара крайне заинтересована в этом стратегически важном регионе, в том числе по линии инфраструктурных проектов. Разиль Илшатович, на каком уровне и этапе находятся отношения Турции с государствами Центральной Азии? Может ли Россия столкнуться с растущим влиянием Анкары в этом регионе?
— В последние годы Турция активизировала работу Организации тюркских государств (ОТГ), которая объединяет Турцию, Азербайджан, Казахстан, Киргизию, Узбекистан и Туркменистан (последний в качестве наблюдателя). Так как в регионе сильны позиции России и Китая, с которыми тяжело конкурировать в вопросах экономики и безопасности, Анкара активно использует «мягкую силу» и наращивает сотрудничество со странами региона в социально-культурной сфере.
Так, в «Видении тюркского мира — 2040» особое внимание привлекает третий раздел. Государства ОТГ предусматривают процессы гармонизации учебных программ. Международная тюркская академия уже разработала учебники общей тюркской географии, истории, литературы и т. д. В Казахстане и Киргизии заявили, что данные учебники будут использоваться для факультативов. Через образование Турция стремится создать общее видение тюркскими народами своей роли и места в истории. Акцент на общности необходим для создания впечатления неразрывности исторического пути тюркских народов.
Снова возобновились разговоры о создании единого тюркского алфавита. В ноябре 2022 года в турецком городе Бурса состоялся семинар по общему алфавиту тюркского мира. Под председательством Гюрера Гюльсевина, главы Турецкого лингвистического общества, ученые обсудили развитие тюркских алфавитов. Как сообщают турецкие СМИ, главным итогом семинара стало то, что филологи пришли к выводу, что общая тюркская письменность станет фактором усиления культурных и экономических связей тюркских государств. Также было предложено создать «Комиссию по созданию единого алфавита» при ОТГ. В 2021 году была создана медиаплатформа «Тюркский мир», к которой уже подключились информационные агентства Казахстана, Киргизии, Узбекистана и Туркменистана. А в октябре 2022 года состоялось первое совещание регулирующих органов аудиовизуальных СМИ стран ОТГ, где обсуждались вопросы создания институциональных основ для сотрудничества этих структур. Турция стремится расширить свое влияние на регион в других сферах.
Например, в Киргизию были поставлены турецкие БПЛА «Bayraktar-TB2». Анкара использовала киргизско-таджикские противоречия, чтобы представить одной из сторон средство для повышения безопасности государства. Несмотря на заметную активизацию центральноазиатского направления внешней политики Турции, на данный момент ее влияние на регион ограничено и не сравнимо с влиянием других региональных игроков. Следует предполагать, что Анкара продолжит усиливать гуманитарное сотрудничество со странами и постарается использовать эти связи для расширения сотрудничества и в других сферах.
Подробнее ознакомиться с особенностями политики Турции на украинском направлении, а также ключевыми интересами в отношениях между Анкарой и Киевом можно в обширном предыдущем интервью EADaily с Р.И. Гузаеровым.