Два мужчины в возрасте накануне старости в силу занимаемых должностей и внешнего проявления обоюдной симпатии имели обыкновение периодически встречаться на берегу моря, дабы обсудить насущные проблемы и рассмотреть возможность предоставления очередного щадящего кредита одному из них.
Тот, который прилетал за газовым равноправием и деньжонками для поддержания штанов, вел себя шумно, постоянно доставал из портфеля вещдоки, рассказывал про карты (не игральные), занятно играл на публику и по итогу выцыганивал миллиард-другой не рублей.
Хозяин, в силу прежней профессии, где бывшими не бывают, прекрасно понимал, что за перформансами гостя стоит не столько стяжательство, сколько желание не выпасть из обоймы и сохранить показную востребованность, поддерживал беседу, улыбался отстраненно и спрашивал за аппетит.
Затем они иногда катались на яхте и горных лыжах, прилетун купался в шторм, случались чаепитие и иные радости неспешного времяпровождения двух холостых мужчин, коим есть что вспомнить.
Неумолимо приближалось расставание, они обнимались дружески — и гость уезжал, зная, что платежка уже в дороге. Разъехавшись, приятели обменивались звонками, телеграммами и приветами через доверенных лиц. Тот, который без усов, вел себя тотально выдержанно по отношению к стране другого и никогда не позволял себе взволнованно-сбивчивые язвительные комментарии, коими грешил обладатель растительности под носом.
Проходили годы, взрослели дочери и сыновья, но ничего не менялось в их отношениях. Установленный формат и принцип «дайте двести — будем вместе» работали практически без сбоев, даже когда в санаториях одного трещали ребра сограждан другого.
Сие объяснялось происками вражеских разведок и сводилось к шуткам про креветок в картофельных грядках и нефтяных скважинах в пуще, где испустил дух Советский Союз. Но пришло время, когда радушному хозяину понадобилась помощь не на словах, а на деле. Пробил час настоящего мужского рукопожатия накануне, возможно, самого главного боя в жизни.
Вот теперь и посмотрим, кто и чего стоит в лихую годину. А то, что еще один усатый говорит: «Он не затем полетел», мы в расчет брать не будем. Ибо сами с усами.
Ждем, анализируем, наблюдаем. И вспоминаем, как один известный политолог на всю телевизионную студию крикнул требовательно: «Крым признай, колхозник!» Интересно, к кому он обращался?
P. S. Любые параллели и домыслы категорически отвергаются автором.