В нынешних геополитических реалиях Индия выступает в качестве не просто «великой региональной» державы, но претендует на статус действительно великой державы в глобальном масштабе. Примечательно, что эффективные отношения с Нью-Дели нужны как Москве, так и Вашингтону.
Для России сотрудничество с Индией позволяет сбалансировать возрастающее влияние Китая в регионе и в рамках ШОС, несмотря на трёхстороннее сотрудничество в рамках РИК и тесные российско-китайские отношения. Также Индия является одним из ключевых партнёров России в рамках ВТС: за 30 лет индийская сторона приобрела у России вооружения на $ 70 млрд. По той же причине сама Индия не присоединяется к антироссийским санкциям.
Не менее важным направлением российско-индийского сотрудничества выступает энергетика. Как известно, «Росатом» приступил в 2021 г. к строительству уже 6-го блока АЭС «Куданкулам». Более того, с началом текущего украинского кризиса Индия нарастила поставки российской нефти: в условиях крайней зависимости Индии от импорта энергоносителей, необходимых для электрогенерации, а также значительных скидок на поставки нефти, уже в марте 2022 года объемы экспорта российской нефти в Индию достигли половины от объема, поставленного за весь 2021 год.
В то же время в условиях «главного марафона века», как охарактеризовал Генри Киссинджер американо-китайское противостояние, Индия является «ценным призом» и для США. Во многом складывающаяся конфигурация баланса сил и детерминирует отказ США от какого-либо значительного давления на Индию. Как заявили в Белом доме, позиция Нью-Дели «неудовлетворительна, но неудивительна». Как справедливо отмечает Мира Рапп-Хупер, директор по Индо-Тихоокеанскому региону СНБ, Индии нужны альтернативы продолжению тесных связей с Россией. Как известно, Индия де-факто избегает осуждения действий Москвы на Украине и воздержалась от голосования по данному вопросу в СБ ООН.
Индия выступает в качестве краеугольного камня американской индо-тихоокеанской концепции с потенциалом превращения в подлинно великую державу. В условиях глобальной конфронтации с Пекином Вашингтон рассматривает Нью-Дели как гипотетическую опору и наиболее эффективный противовес Китаю в регионе. Примечательно, что на сайте Госдепартамента США констатируется, что США «поддерживают появление Индии в качестве лидирующей глобальной державы и ключевого партнёра» в Индо-Тихоокеанском регионе.
Политика Вашингтона по максимально возможному сближению с Индией началась уже с 2000 года, когда тогдашний президент США Билл Клинтон, несмотря на требования своей администрации к Нью-Дели присоединиться к ДВЗЯИ, впервые с 1978 года посетил Индию. Более того, уже в 2001 году Джордж Буш - младший отменил все санкции против Индии, введённые после ядерного испытания 1998 года. В 2005 году стороны запустили диалог по интенсификации сотрудничества в сфере энергетической безопасности и обороны; в 2005—2006 гг. США фактически признали ядерный статус Индии.
В период администрации Барака Обамы Индия не только стала участницей двустороннего «стратегического диалога», но и получила эксклюзивный статус «главного/ведущего партнёра в области безопасности». Кульминацией подобного сближения стали запуск при администрации Дональда Трампа диалога в формате «2 + 2» и вступление Индии в сотрудничество в рамках QUAD.
Индия и США стали проводить как совместные военные учения, так и учения в формате QUAD в Аравийском море и Бенгальском заливе; индийская сторона особо выделила важность подобных учений для свободы морской и воздушной навигации в Индийском океане, что было направлено против китайских мер и риторики в Южно-Катайском море. Именно Вашингтон поддержал участие, хоть и онлайн, Нью-Дели в саммите G-7. В обмен на отказ Индии от участия китайских компаний Huawei и ZTE в испытаниях сети 5G американские гиганты Amazon, Google и Facebook (Meta, признана экстремистской и запрещена в РФ. — EADaily) инвестировали миллиарды долларов в IT-сектор Индии.
О важности Индии для США свидетельствует и факт того, что по просьбе Нью-Дели Вашингтон исключил санкции в отношении стратегически важного иранского порта Чабахар, а затем — Бендер-Аббас. Два данных порта рассматриваются Индией как краеугольные элементы стратегии транспортного коридора Север — Юг, который может и должен стать одной из альтернатив китайскому проекту «Один пояс — один путь», что входит в интересы Вашингтона.
Не считая вышеупомянутое взаимодействие в формате «2 + 2», между Индией и США функционирует более 30 других форматов диалога и рабочих групп, которые охватывают вопросы от космоса и здравоохранения до энергетики и высоких технологий. Именно подобная важность Индии заставляет стратегов в США проявлять к Нью-Дели более гибкий подход. Ярким примером подобной политики стало официальное обращение сенаторов М. Уорнера и Д. Корнина в 2021 году к президенту Джозефу Байдену с просьбой не вводить санкции против Индии за покупку российских ЗРК «С-400».
Совокупность данных факторов обуславливает, с одной стороны, осторожную позицию как самой Индии, так и США. Для Нью-Дели, с устоявшимися военно-техническими и энергетическими связями с Россией, сотрудничество с Москвой остаётся стратегически важным. В США не могут не понимать, что, несмотря на два десятилетия интенсивного диалога между Вашингтоном и Дели, Индия была связана тесными отношениями с Россией в течение целых поколений, в том числе по линии ВТС. В то же время американская сторона выступает против резкого роста импорта российских энергоресурсов Индией, предлагая собственные услуги для диверсификации источников и поставщиков энергоносителей для индийской стороны.
Как заявил заместитель советника президента США по национальной безопасности Далип Сингх, «друзья не устанавливают друг другу красную черту», подчеркнув, что США не будут каким-либо образом запрещать или препятствовать импорт Индией российских углеводородов. Очевидно, что Вашингтон не готов жертвовать своими привилегированными отношениями с будущим потенциальным эффективным противовесом Китаю ради украинского кризиса.