15 февраля в Кремле прошла первая встреча российского президента Владимира Путина и канцлера Германии Олафа Шольца. С чем в Москву приезжал новый глава немецкого правительства и действительно ли в Берлине ждут российско-украинской войны, разбирался Василий Федорцев из журнала «Профиль».
«Я сегодня очень долго разговаривал с президентом Путиным, и мы не упустили ни одной темы — ни простой, ни сложной», — заявил канцлер по итогам продлившихся более трех часов переговоров.
Судя по выступлениям двух лидеров на совместной пресс-конференции, список обсуждавшихся вопросов был действительно велик — от возобновляемой энергетики и цифровизации до культурных связей и запретов вещания RT Deutsch и «Немецкой волны». Главам Германии и России, в общем-то, всегда есть о чем поговорить. Но главной темой на этот раз стал, конечно, кризис вокруг Украины, тем более что информационный фон встречи был, по сути, предвоенным.
Загадочный Берлин
Немецкая пресса провожала Олафа Шольца в Москву с чуть ли не апокалиптическими настроениями. Журналисты гадали, будет ли канцлер последним западным лидером, посетившим Россию перед войной, начало которой, как известно, ожидалось уже на следующий день — в среду, 16 февраля. В правительстве Германии, однако, эти настроения не разделяли и накануне визита вполне уверенно говорили, что предстоящие переговоры последними не станут — будут и другие раунды. Да и вообще не видели признаков того, что «военная конфронтация — дело уже решенное». Правда, немецкий МИД, последовав примеру США и ряда других стран, объявил 12 февраля о временном закрытии своего генерального консульства в Днепре и эвакуации части дипломатов из посольства в Киеве. Но в то, что Россия действительно намеревается напасть на Украину, немцы, судя по всему, все же не верят.
В официальной риторике Берлина текущая ситуация оценивается как «крайне опасная» и постоянно звучат предупреждения о вероятности новой войны в Европе. Но если посмотреть на высказывания представителей, что называется, близких к власти кругов, то ситуация выглядит несколько иначе.
«Я не думаю, что дело дойдет до вторжения 100000 российских солдат, чего некоторые опасаются», — говорил в начале февраля в интервью журналу Europäische Sicherheit & Technik председатель Мюнхенской конференции по безопасности Вольфганг Ишингер.
По его словам, наступление российских танков на запад — это наименее вероятный вариант развития событий. Ишингер — человек с обширными связями и хорошо знает, что происходит в кулуарах берлинской политики. Так же, как и теперь уже также бывший командующий ВМС Германии Кай-Ахим Шенбах, допустивший двумя неделями ранее схожие высказывания во время своей командировки в Индию, за что, собственно, и поплатился должностью.
Мнение Ишингера и Шенбаха разделяют и другие необремененные политическими обязательствами персоны — например, регулярно выступающий в центральных немецких СМИ бывший генеральный инспектор бундесвера Харальд Куят. Не сильно верят в воинственные планы Москвы и обычные жители ФРГ. Согласно свежему соцопросу телеканала ZDF, нападения России на Украину ждут только 29% немцев. При этом число тех, кто все-таки верит в готовность России атаковать, сокращается — еще в конце января их было 36%.
У всего этого есть простое объяснение: Берлин в свойственной ему манере держит свое мнение при себе, но публично заверяет, что во всем соглашается с союзниками. И это единство и согласованность Шольц особо подчеркивал в течение всей предшествующей его визиту в Москву недели — как во время переговоров в Вашингтоне с Джозефом Байденом, так и во время встреч в Берлине с президентом Польши и лидерами прибалтийских республик.
Но что действительно думают в немецком правительстве, остается загадкой для всех, включая союзников и даже самих немцев. В Германии, например, до сих пор гадают, почему Шольц упорно отказывается упоминать в своих выступлениях «Северный поток-2» и уходит от прямого ответа на вопрос о возможных санкциях в отношении газопровода.
Есть версия, что это связано с юридическими последствиями подобных заявлений, но выглядит такое предположение несколько сомнительно. Вице-канцлер Роберт Хабек и глава МИД Анналена Бербок о «Северном потоке-2» говорят свободно, в том числе в контексте геополитики и санкций, и никаких последствий их высказывания за собой пока не повлекли. Впрочем, в Москве название спорного газопровода Шольц один раз все же упомянул, что было особо отмечено немецкой прессой, однако от вопроса про санкции канцлер привычно уклонился.
Чертов долг
За день до визита в Москву Шольц посетил Киев. Оттуда он вернулся в Берлин, а затем, следующим утром, вновь отправился на восток — теперь уже в Россию. Такую сложную логистику объяснили нежеланием канцлера отдавать предпочтение какой-либо из принимающих сторон, оставаясь там на ночевку. А еще днем ранее Шольц завел в «Твиттере» отдельный канцлерский аккаунт @bundeskanzler. У Меркель такого не было — за нее, как и за Шольца в первые два месяца его пребывания у власти, в самой популярной среди западных политиков соцсети высказывался пресс-секретарь немецкого правительства.
В первых двух сообщениях в новом аккаунте канцлер поблагодарил всех подписавшихся и поздравил Франка-Вальтера Штайнмайера с переизбранием на пост федерального президента. А затем перешел к текущей внешнеполитической повестке, обозначив лейтмотивы своих предстоящих визитов. На Украину Шольц, по его словам, отправлялся с намерением выразить «солидарность и поддержку», а от Москвы ждал «знаков деэскалации». И так, в общем-то, все и получилось.
В Киеве речь шла действительно в первую очередь про поддержку — в основном экономическую и дипломатическую. Шольц при этом акцентировал внимание на том, что его страна — главный финансовый спонсор Украины. Немецкое правительство в этой связи даже опубликовало на своем сайте соответствующую инфографику — чем ФРГ за последнее время помогла Украине. Берлин таким образом давал понять, что поддержка и солидарность, безусловно, есть, но они совсем необязательно должны выражаться в поставках оружия, которых так настойчиво добивается Украина.
Пока Шольц был в Киеве, Москва довольно ясно дала понять, что ни на кого нападать не собирается и намерена продолжить попытки договориться с Западом. Были ли эти сигналы адресованы именно немецкому канцлеру — также остается загадкой. Как, впрочем, и то, насколько вообще этот очередной виток нагнетания обстановки связан российско-германскими переговорами и неопределенной позицией Берлина.
Но, как бы то ни было, переговоры в Кремле прошли успешно, войны на следующий день не случилось, а Шольц вернулся домой если не миротворцем, то в образе политика, способного справиться с самыми сложными внешнеполитическими задачами. И если еще пару недель назад канцлера в Германии обвиняли в пассивности и потакании России, то после возвращения из Москвы его уже практически единодушно хвалили за тонкое дипломатическое чутье — ведь он смог одновременно и не сдать позиций, и отчасти разрядить обстановку.
После совместной пресс-конференции в Кремле Шольц еще раз, уже самостоятельно, выступил перед журналистами и попытался кратко донести основные итоги переговоров: динамика положительная, точки соприкосновения есть, мы должны продолжать в том же духе и сделать все, чтобы предотвратить войну. А затем еще более лапидарно сформулировал все это в своем новом твиттер-аккаунте:
«С точки зрения Германии и Европы, устойчивая безопасность может быть достигнута только вместе, а не против России» и «Это наш обязывающий долг — выступить в защиту мира».
В последней фразе канцлер использовал немецкое слово verdammt, которое, в принципе, можно перевести и как «обязывающий», но в первую очередь оно имеет значение «чертов», «проклятый» или «обреченный». В переводах на другие языки эта эмоциональность потерялась, но вряд ли она была случайной. Шольц явно хотел показать, насколько для него важно урегулировать проблему, причем исключительно мирным путем.
Чужая война
То, что Германия хочет, чтобы кризис побыстрее и мирно закончился, вовсе не новость. Берлин явно не горит желанием участвовать в разворачивающейся игре на повышение ставок и тяготится своими союзническим обязательствами, вынуждающими его это делать. Для немцев все происходящее — это, по сути, чужая война. И Шольц в Москве с гораздо большим удовольствием говорил бы не о предотвращении войны, а о торговле и поставках газа, который немецкие социал-демократы считают исключительно важным для завершения энергетического перехода.
Массированные ракетные удары и выдвигающиеся в направлении Киева российские танковые колонны в Берлине, судя по всему, действительно считают сценарием фантастическим, но ограниченного конфликта в пределах Донбасса, тем не менее, не исключают. 11 февраля, как раз на фоне очередного витка нагнетания напряженности, консультирующий немецкое правительство Фонд «Наука и политика» опубликовал аналитическую записку, которая, помимо прочего, объясняла причины сосредоточения российских войск вблизи границ Украины.
«Москва полагает, что Киев намерен решить конфликт силой. В этом случае Россия смогла бы задействовать находящиеся на границе войска, чтобы поддержать повстанцев в Донбассе, но не смогла бы разгромить украинскую армию, начав широкомасштабное наступление [этими войсками]».
Автор записки, Вольфганг Рихтер, отметил принципиальные изменения, произошедшие в украинской армии с 2014 года, когда Киев смог отправить для участия в «антитеррористической операции» в Донбассе только шесть тысяч военнослужащих. А также то, насколько этим изменениям способствовали своей помощью страны НАТО — в первую очередь США и Великобритания, а в последнее время еще и Турция, поставившая Украине БПЛА Bayraktar TB2.
К экспертным заключениям фонда немецкие политики прислушиваются очень внимательно — вплоть до прямого цитирования в официальных документах. Поэтому не исключено, что в Берлине действительно допускают, что конфликт может быть спровоцирован не Москвой, а Киевом. А дальше, кто бы этот конфликт ни начал, все пойдет примерно по сценарию 2008 года, и санкции в итоге все равно придется вводить против России, чего немцам, учитывая российско-германские экономические связи, очень бы не хотелось.
Но как-то серьезно повлиять на общую позицию Запада ФРГ на этот раз вряд ли удастся. В 2015 году Берлин мог тормозить санкции против России и удерживать Вашингтон от поставок оружия на Украину, в том числе и с помощью громких обвинений в нагнетании обстановки в адрес представителей американской политической элиты. Однако с тех пор и ситуация, и подходы заметно изменились — теперь уже сами немцы сидят в обороне, отбивая нападки из-за того, что не хотят поставлять оружие Киеву, и вообще вызывают своим поведением сомнения по поводу союзнической надежности.
Поэтому все, что остается сейчас Берлину, — это заклинания об ответственности за мир в Европе. И вполне вероятно, что произносил эти заклинания Шольц не только в Москве, но и в Киеве. Просто во время украинского визита это не выносилось на публику, чтобы не портить картину выражаемой ФРГ солидарности и поддержки. Но как бы ни стремился Берлин выступить посредником и миротворцем в конфликте между более крупными политическим игроками, у него это все равно вряд ли получится — хотя бы в силу все тех же союзнических обязательств.