Какие цели ставят перед собой тюркские государства, углубляя взаимную интеграцию, и представляет ли этот процесс угрозу для России? На эти вопросы корреспондента EADaily ответил азербайджанский политолог Ильгар Велизаде.
— Как вы оцениваете итоги недавнего саммита Совета сотрудничества тюркоязычных государств?
— Данный саммит можно охарактеризовать как новый этап развития этой организации. В данном случае надо сказать, что она поменяла название и стала Организацией тюркских государств, что наиболее полно отражает цели и характер деятельности этой организации. Сегодня тюркские государства ставят задачу активизации экономического взаимодействия, повышения эффективности гуманитарного сотрудничества. В этом смысле саммит стал отправной точкой на пути достижения намеченных целей. Этому также способствует принятие «программы 2020−2040», которая определяет основной вектор развития тюркских государств.
— Какие геополитические и экономические цели ставит перед собой Тюркский совет? Возможен ли переход от организации на новый уровень — от Тюркского совета к Тюркскому союзу?
— Конечно, организация ставит широкие цели, но в приоритете стоят экономические вопросы. Организация не ставит цели создания какого-то военно-политического союза тюркских государств. В то же время, после переименования и принятия «программы 2020−2040», эта организация ставит цель превратиться в одну из авторитетных международных организаций наряду с другими, которые себя хорошо зарекомендовали, например АСЕАН, МЕРКОСУР. И скоро к этому ряду добавится Организация тюркских государств (ОТГ).
— Азербайджан и Турция фактически оформили военно-политический союз подписанием Шушинской декларации летом этого года. Насколько вероятно присоединение к данной декларации других тюркских государств?
— Военно-политическое сотрудничество Азербайджана и Турции не предусматривает включения в этот формат других государств. В то же время надо сказать, что данное сотрудничество — это образец в будущем для выстраивания отношений внутри Тюркского совета. Но дело в том, что Азербайджан и Турция — это те страны, которые изначально ставили перед собой цели углубления данного союза и интеграцию. Другие тюркские страны такие цели перед собой не ставят. Поэтому сегодня можно говорить о двух форматах данного совета: это азербайджано-турецкий формат и формат, предусматривающий более широкий круг государств, которые друг друга дополняют. Аналогом этому является союз Беларуси и России, но и есть более широкий формат — ЕАЭС. В данном случае в Тюркском совете наблюдается нечто подобное.
— Туркменистан стал наблюдателем в организации и не исключено, что скоро станет ее полноправным членом. Насколько это укрепит потенциал организации, в частности в энергетической сфере? Насколько возможны общие крупные проекты тюркских стран в энергетической сфере?
— То, что Туркменистан стал наблюдателем, — это положительный момент. Здесь нужно отметить, что Туркменистан придерживается политики нейтралитета и поэтому вопрос о полноправном членстве этой страны в Тюркском совете не ставится. С другой стороны, и в этом своем качестве Туркменистан может стать достаточно активным игроком и энергетическое сотрудничество играет ключевую роль. Сегодня уже сформировалась такая «тройка», как Туркменистан — Азербайджан — Турция, и в рамках этой «тройки» реализация энергетических проектов играет особую роль.
Конечно, если сейчас брать общую географию тюркских государств, то из них четыре имеют большие энергетические ресурсы. Это Казахстан, Узбекистан, Туркменистан и Азербайджан. Энергетическое сотрудничество в рамках этой организации начинает приобретать значительную роль. Турция является энергетическим хабом, страной, посредством которой транспортируется в Европу энергетика. В этом смысле взаимодействие тюркских государств друг друга дополняет. Этот формат взаимодействия основан также на решении общих энергетических вопросов.
— Пять из семи стран Тюркского совета — это страны — члены СНГ. Часть из них также члены ОДКБ и ЕАЭС. С учетом того, что в Тюркском совете лидирующие позиции занимает геополитический конкурент России Турция, являющаяся к тому же страной — членом НАТО, как Москва будет относиться к активному сотрудничеству Анкары с постсоветскими странами? Какие угрозы несет это для России?
— Никакой угрозы Тюркский совет для России не несет. Потому что страны, которые здесь собраны, члены ЕАЭС и ОДКБ, ответственно подходят к своим обязательствам и претензий к ним пока не было.
Что касается Турции, то эта страна не преследует цель быть лидером тюркского мира, потому что другие тюркские страны достаточно самодостаточны и у них есть своя политическая платформа. Никто не ставит перед собой задачу подмять под себя эти государства.
Поэтому я думаю, что это союз равных государств, где будут выстраиваться равные партнерские отношения между странами с уважительным отношением к внутренней и внешней политике этих государств. Для таких стран, как Казахстан, Кыргызстан, недавно и Узбекистан стал наблюдателем в ЕАЭС, приоритетом является взаимодействие с Россией, и это оправданно. Турция не ставит задачу переориентировать эти страны на себя. Это и невозможно, потому что здесь взаимодействие с Россией имеет целый ряд конкурентных преимуществ.
Кстати говоря, и в отношении Азербайджана вопрос так не стоит. Азербайджан достаточно свободно, активно развивает отношения с Россией. Москва может использовать тот фактор, что государства — члены ЕАЭС могут сыграть свою роль для укрепления отношений с Анкарой для создания более широкой платформы евразийской интеграции.
Речь идет не о каком-то конкретном государстве, а о евразийской интеграции в целом. Турция является евразийским игроком исходя из своей географии. Поэтому Россия может эффективно использовать этот фактор, и так оно и будет скорее всего. Кроме того, очень важно отметить, что ряд республик Российской Федерации являются членами гуманитарной структуры ТЮРКСОЙ, которая входит в Организацию тюркских государств, и это тоже создает определенное преимущество для России, — не будучи членом этой организации, быть в ней представленной опосредованно.