Руководитель Центра украинских исследований Института Европы РАН Виктор Мироненко продолжает своим якобы «научным авторитетом» гвоздить статью президента РФ Владимира Путина «Об историческом единстве русских и украинцев».
Бывший первый секретарь ЦК ВЛКСМ Мироненко идет своими обычными тропами информационной войны. Сперва он побывал на американском «Радио Свобода»* (иностранное СМИ, признано в РФ иноагентом), где рекомендовал автору/авторам статьи «Об историческом единстве…» читать одну связанную с ним популярную книжку.
Вторым номером у Мироненко в его программе облета близких ему идейно площадок стал телевизионный канал «Дождь». И теперь на «Дожде» прикрывающийся личиной «историка», да еще из академического Института Европы РАН, украинский националист Мироненко ну хоть что-то сказал по существу по содержанию статьи президента Путина. Вот по этой причине — «хоть что-то» — и имеет смысл дать остаточный комментарий на этот счет.
Во-первых, Мироненко вновь усомнился насчет авторства президента в отношении статьи «Об историческом единстве русских и украинцев». Он «чувствует» — вот именно так: «чувствует» — «за текстом крепкую руку коллег-историков». Но если Мироненко действительно знает своих «коллег-историков», то он должен увидеть хотя бы почерк, который позволил бы хотя бы примерно идентифицировать их. На самом же деле чего-чего, а как раз «крепкой» или там какой-то «слабой» руки историков/историка в тексте «Об историческом единстве русских и украинцев» как раз и не наблюдается. И здесь все-таки нельзя не признать, что личный предшествующий служебный опыт президента Путина в известной организации как раз и предполагает наличие компетенции и навыков писать аналитические тексты, тем более что их приходится ему много читать. В этом плане украинский националист Мироненко действует, как и положено действовать врагу, т. е. вначале вносить «сомнение», подрывая доверие к тексту и отвлекая читателя от существа проблемы.
Теперь о «хоть что-то» и по существу. В предшествующем нашем разборе полетов Мироненко и его компании в лице мадам Таировой мы указали на базовое свойство украинской национальной историографии — сознательную подмену понятий.
Вот что мы уже написали на этот счет.
Украинский национальный исторический нарратив в украинском национальном проекте — это как диспут в известных «Особенностях национальной охоты»:
— Но ведь это же равиоли.
— Ну они же пельмени!
— Да, но ведь они все-таки равиоли!
— Михалыч, сначала они — пель-ме-ни. А потом уже все остальное. Михалыч, ну это пельмени!
— М-да, равиоли…
Так вот в своем выступлении на «Дожде» украинский националист Мироненко и подтвердил это наше наблюдение насчет «пельменей» украинской историографической кухни. Вот что Мироненко говорит на счет них на «Дожде»:
«Украина — это довольно сложная история, это одна из самых больших европейских стран и один украинский народ, как он сейчас называет себя, хотя в истории он по-разному себя называл и назывался».
Т. е. отставив в сторону сомнительный тезис насчет Европы, укажем на то, что, по Мироненко, «украинцы» по времени называли себя по-разному. Т. е. в столетии икс — это были «пельмени», а в столетии игрек — это были «равиоли», но все равно это были «пельмени», утверждает академический как бы «историк» Мироненко.
И вот королева Франции Анна Ярославна была украинкой, не подозревая ничего подобного на этот счет. Это нынешние украинские свидомые историки знают, что она была украинка.
Ее отец — князь Ярослав Мудрый был «буряком», но на самом деле он был «пельменем»!
Если у тогдашних носителей присутствовала идентичность «руський» или «малороссийский», то почему тогда это был «украинский народ»? И тогда до какой-такой исторической глубины методологию пельменя следует применять? Вот и стараются излишне старательные стряпатели-примордиалисты на украинской националистической кухне истории. Одни — самые умеренные — готовы усматривать «этногенез» украинцев при их переходе из «восточных славян» в Киевскую Русь. Другие — более смелые — стряпатели указывают на скифов-пахарей Геродота как уже украинцев. Аналогичная ситуация с припольцами. Ну и уж совсем творители гастрономических изысков на этой кухне указывают на шумеров или даже на тех «укров», которые, как известно, Черное море выкопали.
Все это результат отжившей примордиалистской этнологии с ее концепцией этноса как продолжительного по времени объективно существующего устойчивого сообщества. Те примордиалисты, что указывают на «кровь» как на скрепу подобных сообществ, оказываются в шаге от расизма. Аналогичным образом, после того как узнали о генах, адепты этноса стали указывать на них как этнический цемент.
Мироненко этим своим утверждением о существовании «украинского народа» под разными именами в разные исторические эпохи как раз и демонстрирует под маской своей учености свое крайне дремучее методологическое невежество, ориентированное на примордиализм. Здесь «историк» Мироненко остается на уровне научного знания где-то начала 1970-х годов, т. е. примерно тогда, когда он пошел в провинциальный пединститут. Мироненко не знает и не хочет знать такой категории, как «идентичность», и метода решения проблемы «украинцев», предлагаемого конструктивистской этнологией.
В том-то и проблема, что идентичность «малоросс» имела иное содержание, чем идентичность «украинец». Идентичность «малоросс» была комплементарна концепции «триединой русской нации». А идентичность «украинец», наоборот, была придумана творцами украинского национального проекта специально для того, чтобы от этого единства отречься. Украинская идентичность изначально имела в своей подкладке сепаратизм.
Мироненко констатирует «историческое невежество» в содержании статьи Путина, при этом публично демонстрируя свое собственное крайнее невежество в отношение принципа историзма и современной методологии исторического исследования.
Мироненко констатирует «историческое невежество» в содержании статьи Путина, но при этом рядом признает, что в основании этого содержания лежит одна из историографических концепций. Чтобы принизить ее, он называет историографическую концепцию «существующей версией», «существующим восприятием».
Дальше Мироненко признается: «Это известная довольно, имперская еще, российская концепция этого единого народа и всей последовательности событий».
Так, значит, это все-таки концепция. Значит, это все-таки историография. Тогда при чем здесь невежество? Тем более что в статье президента Путина наблюдается не только «имперская», но еще и советская концепция братских народов. И здесь личной проблемой засевшего в академическом учреждении псевдоисторика и ренегата Мироненко является то, что в свое время он с партийных трибун пел осанну «советскому народу», иначе «советской нации», которая как раз в своей формуле и предполагала «единство» русского и украинского народов.
*Организация, выполняющая функции иностранного агента