Последние дни пребывания на посту президента Ирана Хасана Роухани, который официально сложит полномочия 3 августа, отмечены очередным внутри- и внешнеполитическим обострением. Подвешенная ситуация в переговорах по возобновлению ядерной сделки и снятию американских санкций с Исламской республики может обернуться расширением санкций, которое косвенно затронет и Китай, продолжающий покупать иранскую нефть в обход запретов со стороны США. Между тем Иран намерен наращивать экспорт нефти вне зависимости от исхода переговоров, которые идут уже четвертый месяц и возобновятся, скорее всего, только после вступления в должность избранного президента Ибрахима Раиси и формирования нового кабинета министров страны. Во внутренней же иранской повестке на первый план вновь вышли массовые протесты — на сей раз из-за нехватки воды, вызванной сильнейшей засухой. Непрекращающиеся иранские проблемы Раиси будет, скорее всего, решать методами твердой руки, которые могут привести к еще большей эскалации многочисленных конфликтов вокруг Ирана и внутри страны.
В последние дни США рассматривают различные варианты, как побудить Иран к продолжению переговоров по ядерной сделке или наказать его, если переговоры окончатся безрезультатно, сообщает The Wall Street Journal со ссылкой на собственные источники в официальных американских кругах. По их утверждению, один из разрабатываемых планов подразумевает расширение санкций на судоходные компании, которые продолжают перевозить иранскую нефть, чтобы пресечь рост ее продаж в Китай. «В экономике Ирана мало что можно обложить новыми санкциями, и продажа нефти в Китай — один из таких призов», — цитирует WSJ одного из представителей американской администрации.
Когда 20 июня в Вене завершился шестой раунд идущих с апреля переговоров по возобновлению иранской ядерной сделки, казалось, что успех близок как никогда. Седьмой раунд будет «решающим и, видимо, последним», предположил тогда представитель России при международных организациях в Австрии Михаил Ульянов. Но спустя месяц переговоры не только не возобновились — неизвестна даже дата начала седьмого раунда. Основная причина подвешенной ситуации — предстоящая смена власти в стране, поэтому различные источники предполагают, что Иран вернется к переговорам не раньше середины августа, после того, как победивший на недавних президентских выборах Ибрахим Раиси примет полномочия у Хасана Роухани и утвердит правительство. Несколько дней назад заместитель министра иностранных дел Ирана и главный переговорщик по ядерным вопросам Аббас Арагчи сообщил, что переговоры будут отложены до инаугурации Раиси в следующем месяце.
Но за это время международная обстановка вокруг Ирана может серьезно измениться. Прежде всего, все более заметное место в теме иранских санкций, скорее всего, будет занимать Китай — стратегический партнер Исламской республики, весной заключивший с ней 25-летнее соглашение в сфере экономики и инвестиций. 22 июля агентство Reuters опубликовало большой материал, основанный на информации анонимных «осведомленных источников», которые утверждают, что ключевым звеном в экспорте иранской нефти в КНР является китайская логистическая компания China Concord Petroleum Co. (CCPC), также «засветившаяся» в нефтяных сделках еще одной страной, находящейся под американскими санкциями — Венесуэлой.
В 2019 году ССРС была включена Вашингтоном в санкционные списки, но, похоже, без толку — как сообщают собеседники Reuters, в прошлом году компания приобрела как минимум 14 танкеров вместимостью порядка 28 млн баррелей для транспортировки нефти из Ирана или Венесуэлы в Китай. Конечными ее покупателями выступают независимые китайские НПЗ (так называемые «самовары»), которые принадлежат частному бизнесу и работают в основном на внутреннем рынке КНР, поэтому применить к ним санкции достаточно сложно, тогда как государственные китайские нефтепереработчики от сотрудничества с Ираном отказались после того, как Дональд Трамп ввел санкции в отношении этой страны.
Объем импорта иранской нефти в Китай не слишком велик в сравнении с общими потребностями Поднебесной. По данным Refinitiv Oil Research, с прошлого ноября по нынешний март Китай в среднем получал 557 тысяч баррелей иранской нефти в сутки, или примерно 5% от совокупного импорта. Однако примерно такие же объемы ввозились из Ирана до введения санкций, а главное, у китайских переработчиков есть мотивация наращивать поставки, поскольку санкционную нефть можно покупать дешевле «обычной».
В свою очередь, Иран предпринимает все усилия, чтобы обход санкций был максимально легким для желающих покупать его нефть. На этой неделе в порту Яск на юго-востоке страны был открыт новый нефтеэкспортный терминал стоимостью порядка $ 2 млрд, который позволит Ирану снять один из главных рисков для танкеров, перевозящих санкционную нефть — прохождение узкого Ормузского пролива, где периодически появляются американские военные корабли. Кроме того, перенос начальной точки экспорта нефти на побережье Оманского залива Индийского океана сделает более весомыми регулярно звучащие угрозы Тегерана перекрыть Ормузский пролив и заблокировать потоки нефти, идущие через него из соседних арабских стран.
Объем нефтяного экспорта Ирана в июне, по данным исследования Reuters, превышал 600 тысяч баррелей в сутки. Это гораздо меньше тех 2,8 млн баррелей в сутки, которые поставлялись на мировой рынок в 2018 году в преддверии введения санкций, но уже и не пренебрежительно малые 300 тысяч баррелей в сутки в прошлом году. В эти калькуляции входит лишь та иранская нефть, которую удается зафиксировать по спутниковым данным отслеживания танкеров, но при этом хорошо известно, что перевозящие санкционный товар суда регулярно отключают свои транспондеры, а также часто используется такой простой прием обхода санкций, как перегрузка нефти в открытом море. Эта операция не является противоречащей морскому праву, например, в ситуации, когда владельцы танкеров не хотят платить портовые сборы, поэтому остается лишь снабдить танкер, на который перегружается нефть, поддельными документами о ее происхождении, чтобы цепочка эффективно заработала.
С нового терминала в Яске Иран намерен экспортировать миллион баррелей нефти в сутки, заявил на его открытии Хасан Роухани, для которого реализация этого проекта стала одним из главных пунктов в коротком списке достижений за восемь лет президентства. Появление терминала за пределами Ормузского пролива и 600-километрового трубопровода, соединяющего его с нефтяными месторождениями юго-западного Ирана, свидетельствует о провале санкций Вашингтона, добавил уходящий президент Исламской республики.
Если же верить официальной иранской статистике, то в последние месяцы работы Роухани в экономике страны в целом началось долгожданное оживление. Как сообщил недавно временный управляющий Центрального банка Ирана Акбар Комиджани, еще в июле прошлого года страна начала постепенно преодолевать экономические последствия пандемии и американских санкций, так что на конец 1399 иранского года (20 марта) ВВП Исламской республики показал рост на 3,6%. Правда, в предшествующем году падение экономики составило 6,5% - главным образом из-за почти 40-процентного снижения нефтяной части ВВП. Сейчас иранская экономика вышла из рецессии, но до восстановления досанкционных показателей пока еще далеко.
Учитывая все эти обстоятельства, обсуждаемые в американской администрации планы ужесточить антииранские санкции выглядят логичным решением. В то же время, по словам собеседников WSJ, рассматриваются и другие варианты, уже, скорее, дипломатического характера с целью убедить Китай, Индию и других крупных покупателей нефти постепенно сокращать ее импорт. Но против таких долгосрочных решений играет время, поскольку на Западе усиливаются опасения, что Иран уже вплотную подошел к созданию собственной ядерной боеголовки, поэтому переговоры необходимо довести до возобновления ядерной сделки, чтобы иранская программа по обогащению урана снова оказалась под международным контролем. Поэтому официальный представитель Госдепартамента США Нед Прайс не скрывал своего возмущения решением Ирана отложить седьмой раунд переговоров до инаугурации нового президента и правительства, назвав его «возмутительной попыткой избежать обвинений в том, что переговоры зашли в тупик».
На незамедлительном возобновлении переговоров настаивает и Международное агентство по атомной энергии. Об этом заявил в ходе недавнего визита в Рио-де-Жанейро его руководитель Рафаэль Гросси, который не раз пытался добиться от Ирана полного отчета по ядерной программе. Призыв главы МАГАТЭ прозвучал после того, как Хасан Роухани на минувшей неделе на одном из последних заседаний правительства Ирана с его участием сообщил, что национальная организация по атомной энергии уже может обогащать до 60% частоты, а если понадобится, то и до 90% (именно такой уровень требуется для производства ядерного оружия). Если, опять же, принять эти слова на веру, то это означает, что за последние несколько лет Иран проделал серьезный прогресс в своих ядерных исследованиях. На момент заключения ядерной сделки в 2015 году иранские атомщики добились лишь 20-процентного уровня обогащения урана, что, впрочем, и так существенно превосходило уровень, оговоренный соглашением (3,67%).
При этом иранская ядерная программа продолжает оставаться тайной за семью печатями. Отсутствие прогресса в прояснении вопросов МАГАТЭ к иранским властям серьезно влияет на возможности агентства обеспечить гарантии мирного характера этой программы, констатировал Рафаэль Гросси незадолго до президентских выборов в Иране. И если с прежним иранским руководством, имевшим репутацию умеренных реформаторов, у МАГАТЭ сложились весьма натянутые отношения, то можно только догадываться, как они будут развиваться с командой нового президента Раиси, считающегося «ястребом» и ультраконсерватором.
Как сообщает Reuters со ссылкой на неофициальные комментарии высокопоставленных иранских чиновников, новый президент Ирана планирует занять более жесткую линию на переговорах по ядерной сделке, а многие их участники могут быть заменены на сторонников жесткой линии, хотя главный переговорщик Аббас Аракчи останется на этой позиции по крайней мере на какое-то время. Однако иранские источники утверждают, что Раиси намерен проявить меньше гибкости, чем его предшественник, и потребовать больше уступок от Вашингтона как в технической части иранской ядерной программы, так и в отмене санкций, связанных с правами человека и терроризмом (сам избранный президент Ирана находится в американском санкционном списке). При всей стилистической разнице между Раиси и Роухани явной линией преемственности, которая намечается между двумя иранскими президентами, оказывается представление о том, что санкции не сломили экономику Ирана — Раиси определенно ощущает, что инициатива сейчас на иранской стороне, раз уж американцы и МАГАТЭ так настаивают на скорейшем возобновлении переговоров.
Но эта позиция не является беспроигрышной, поскольку на исход сюжета с ядерной сделкой и санкциями может оказать серьезное влияние и обстановка внутри Ирана, которая в последние дни накаляется в самом буквальном смысле. Засуха, начавшаяся в Иране весной, сначала привела к проблемам в энергоснабжении из-за падения уровня воды на ГЭС, а недавно в ряде городов, включая Тегеран, начались перебои с водой, что спровоцировало очередную серию массовых протестов. Согласно сообщениям ряда информагентств, некоторые участники акций скандировали лозунги «Долой Исламскую республику», а при разгоне митингов погибли один из протестующих и один полицейский. Госдепартамент США уже заявил, что наблюдает за ситуацией, и в случае, если «водный бунт» будет расширяться, а иранские власти пойдут по привычному пути подавления протеста, у американцев лишь появятся дополнительные аргументы в пользу наращивания санкций.
Наконец, Ибрахиму Раиси предстоит очередная попытка справиться с коронавирусом, которая не отпускает Иран. 20 июля в Тегеране был объявлен недельный локдаун на центральном базаре и в банках в связи с очередной — уже пятой — волной пандемии, а вакцинация продвигается чрезвычайно медленно. На середину июля было полностью чуть более 2,1 млн человек — всего 2,55% от населения Исламской республики: вакцин явно не хватает для всех, из-за чего состоятельные иранцы даже стали осваивать вакцинный туризм с соседнюю Армению. В общей сложности с начала пандемии зарегистрировано более 3,5 млн случаев заболевания, умерли более 87 тысяч человек, но в реальности ситуация, видимо, обстоит куда хуже этой официальной статистики.