«Необходимо всячески поддерживать уже сложившиеся региональные объединения, гораздо более узкие, чем СНГ, но имеющие реальные основы для тесного союза — ЕАЭС, Центральная Азия, объединить тот круг стран, которые реально в этом заинтересованы, интегрировать только то, что в нынешних экономических условиях можно объединить с расчетом на положительный результат и взаимную выгоду.
Нужно найти равновесие между национальными приоритетами и общими задачами для всего региона», — это мнение известного экономиста, главного научного сотрудника Института проблем развития рынка РАН, главного редактора журнала «Экономика Центральной Азии» (Москва), Наби Зиядуллаева.
В интервью EADaily эксперт указал на факт, который не вызывает сомнений: США и ЕС всячески препятствуют развитию и укреплению евразийской интеграции, дают понять как Узбекистану, так и Таджикистану, что вступление в ЕАЭС негативно скажется на их торгово-экономических связях с западными странами.
— Наби Саидкаримович, интерес представляет ваш взгляд на развитие ЕАЭС, его инициировал не Кремль, а особо влиятельный в Евразии политик — Нурсултан Назарбаев. В составе союза из пяти стран Центральной Азии (ЦА) только две. Узбекистан обеспечил себе статус наблюдателя. Может, странам действительно выгоднее вне союза поддерживать рыночные отношения с Россией и в регионе?
— В условиях глобальной геополитической и экономической турбулентности, развитие интеграции на евразийском пространстве приобретает особую значимость. На этом пути Россия добилась существенного успеха в стратегировании интеграционных процессов на евразийском пространстве и сплочении своих ближайших соседей в рамках Евразийского экономического союза. Была выработана обновленная концепция евразийской интеграции применительно к новым геополитическим и геоэкономическим условиям и начата ее поэтапная реализация с наиболее подготовленными партнерами из числа стран СНГ.
Нельзя не учитывать и негативный опыт на пространстве ЕАЭС. Есть проблемы — и в Казахстане, и в Киргизии, и в Белоруссии, и в Армении, что подрывает доверие к этому интеграционному объединению. Россия также переживает сложный геополитический и экономический период. Она находится под грузом международных санкций, что отрицательно влияет на её экономику.
Учитывая всё это, Узбекистану не следует торопиться, чтобы не повторить ошибок прошлого. По-видимому, целесообразно поэтапное взаимодействие Узбекистана с ЕАЭС, растянутые во времени сценарии присоединения, которые позволят всесторонне просчитать экономические параметры интеграции.
Вначале речь должна идти об усилении двусторонних связей, снятии таможенных барьеров и других проблемах. На первом этапе это может быть реализовано через существующие форматы, например, создание зоны свободной торговли.
Необходим переходный период (в некоторых случаях до пяти лет) с получением от ЕАЭС экономических льгот для ряда своих отраслей. На этом этапе можно и нужно активно заниматься сопряжением тарифных вопросов, технических и санитарных регламентов и требований. И только потом можно говорить о полноценном членстве в ЕАЭС, если это будет выгодно обеим сторонам.
Обретение статуса наблюдателя в ЕАЭС не должно вынуждать Узбекистан отодвинуть на второй план центральноазиатский вектор, который является главным интеграционным приоритетом его внешней политики.
Возникают вопросы о возможном несоответствии между двумя интеграционными проектами в рамках ЕАЭС и ЦА. Высказываются некоторые опасения по поводу реанимации практики начала 2000-х годов, когда центральноазиатская региональная повестка дня была заменена евразийской, что тогда привело к замораживанию интеграционного процесса внутри региона.
Интеграционные процессы в ЦА на рубеже XX-XXI веков оказались практически замороженными на долгие годы. Страны соперничали друг с другом, спорили о воде, природных ресурсах, границах. Лидеры государств ЦА вообще перестали решать совместные задачи, не проводили совместные встречи, за исключением протокольных саммитов в рамках СНГ и ШОС.
Отношения между странами региона, несмотря на внешнюю демонстрацию взаимной лояльности и духовного родства, оставались сложными и развивались непоследовательно при действии двух противоположных тенденций: интеграции и дезинтеграции. Долгое время не находили своего разрешения множество нерешенных межгосударственных проблем. Ближайших соседей, в конечном счете, развели разнотипность моделей экономических и политических реформ, жесткая конкуренция за иностранные инвестиции и политическую поддержку, несовместимые региональные и международные амбиции, различные позиции по отношению к СНГ и России.
Начиная с 2017 года, новые внешнеполитические подходы Узбекистана нормализовали отношения между странами ЦА и актуализировали региональное сотрудничество, создав в ЦА более оптимистичную атмосферу. Во многом благодаря личным усилиям президента Узбекистана Шавката Мирзиёева удалось добиться существенных результатов во взаимодействии всех пяти государств, политической консолидации региона. И даже более закрытая Туркмения втягивается в центральноазиатское сотрудничество.
Предлагается разработать пути совместного использования трансграничных рек, выстроить транспортно-логистические коридоры, общие туристические маршруты, развивать трансграничную торговлю. Ни одна из этих региональных проблем не может быть решена без участия всей ЦА, если не будет решена наиболее важная задача политико-экономического характера — гармонизация модели социально-экономического развития и синхронного развития интеграционных процессов. Нужно найти равновесие между национальными приоритетами и общими задачами для всего региона. Необходимо строить равноправную экономику стран ЦА, согласовать единое видение многостороннего сотрудничества в обеспечении экономической безопасности и стабильности в регионе. Логика дальнейшего движения убедительно свидетельствуют о безальтернативности интеграционных действий на пространстве Центральной Азии.
Многие эксперты считают, что Узбекистану сначала нужно вступить в ВТО, чтобы войти в лигу равных в международной торговле, а уж потом вступать в ЕАЭС.
Характерной является позиция экс-министра торговли США Уилбура Росса, который заявил, что у Узбекистана есть реальный шанс стать ведущим экспортным направлением для американских товаров в Центральную Азию, и пригрозил трудностями на пути вступления в ВТО для Узбекистана, если будет принято решение об интеграции в ЕАЭС.
ВТО — инструмент глобализации, ЕАЭС — инструмент регионализации. Это разные организации, но они в данном контексте дополняют друг друга. США, контролирующие ВТО, хотят, чтобы Узбекистан был в ВТО, ими контролируемом, но при этом ни за что не был в ЕЭАС, который они не контролируют. Потому что ЕАЭС с Узбекистаном и ЕЭАС без Узбекистана — это две разные величины. США и ЕС всячески препятствуют развитию и укреплению евразийской интеграции, дают понять как Узбекистану, так и Таджикистану, что вступление в ЕАЭС негативно скажется на их торгово-экономических связях с западными странами.
В то же время не думаю, что Узбекистан будет форсировать свое присоединение к ЕАЭС в качестве полноценного члена. Ведь оно будет сопряжено с серьезными рисками в связи с несоответствием режимов внешнеэкономического регулирования, введенных и действующих в рамках ЕАЭС. Общее торговое пространство может свести на нет монополию, например, узбекского завода UzAuto Motors на внутреннем рынке. Остаются серьезные препятствия и целый ряд нерешенных проблем двустороннего и многостороннего характера, а также факторы сотрудничества, вытекающие из разного уровня вовлеченности Узбекистана и стран-партнеров в те или иные многосторонние структуры.
Не исключено, что в ряде отраслей экономики произойдут потери рабочих мест, снижение темпов роста, замедление инвестиционной активности, модернизации промышленности и закрытия ряда неконкурентоспособных производств. Возникнет риск ухудшения торгового сальдо и платежного баланса страны. Предоставление ряда преимуществ трудовым мигрантам может привести к новому витку отъезда трудоспособного населения.
Сейчас же статус страны-наблюдателя в ЕЭАС дает Узбекистану право присутствовать на заседаниях Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) и других органов ЕАЭС, получать принимаемые органами союза документы, естественно, кроме тех, которые остаются в исключительном пользовании государств-участников ЕАЭС. Ограничение для Узбекистана заключается в принятии решений в органах союза. Это означает, что Узбекистан будет в курсе всех основных решений, участвовать в выработке взаимовыгодных предложений уже не только на двусторонней основе. Есть и обязательства для страны-наблюдателя: воздерживаться от любых действий, которые могут нанести ущерб ЕЭАС.
— Уважаемый профессор, если исходить из теории разделения мира Иммануила Валлерстайна, вы считаете Россию «ядром» по отношению к Центральноазиатским странам, или таковым является Китай? В этом контексте ЦА по уровню экономик — «полупериферия» или «периферия»?
— Хотя культурно этот регион ближе к Ближнему Востоку, и на заре суверенизации в начале 1990 годов после распада СССР «исламское пробуждение» было здесь одной из главных тем общественной жизни, всё-таки в итоге почти 100-летнего совместного развития в составе единого Российского государства, Центральная Азия более тяготеет к России, которая исторически является естественной частью огромного евразийского пространства с вытекающим из этого активным присутствием и участием в делах региона.
30 лет спустя, постсоветское пространство стало более дифференцированным, контрастным, конфликтным, а главное, утратившим экономическое и социальное единство. Таковы последствия развала единого народнохозяйственного комплекса некогда великой державы и погони отдельных членов Содружества за максимизацией собственных экономических выгод в двусторонних отношениях при минимизации обязательств и ответственности в многосторонних.
СНГ не стало решающей структурой интеграции постсоветского пространства, сторонам не удалось договориться по широкому спектру интеграционных вопросов из-за имеющихся противоречий и отсутствия полного взаимного доверия. И сейчас Содружество как организация оказалась лишенным реальных властных полномочий, располагает слабой и противоречивой институциональной инфраструктурой и недейственными правовыми инструментами, в ряде случаев возросла враждебность и несогласованность действий.
Несомненно, для каждой из стран приоритетными будут национально-государственные интересы, и с этим нельзя не считаться. Именно ими руководствуются новые государства, определяя свою стратегию и тактику в экономической сфере. Интеграция приемлема ими только в меру ее непротиворечия национально-государственным интересам. Эффективен лишь путь взаимного учёта баланса интересов.
Даже с учетом открытости постсоветского пространства для внешних игроков с конкурирующими идеями международного взаимодействия именно СНГ дает возможность России восстановить своё влияние на мировой арене. Наиболее вероятный прогноз свидетельствует о том, что общий вектор на консолидацию значительной части постсоветского пространства вокруг России сохранится. И формат СНГ в данном случае необходим для развития отношений с государствами, не входящими в более продвинутые интеграционные структуры, в первую очередь ЕАЭС.
Республики ЦА на протяжении всего 30-летнего периода суверенного развития, занимают открытую, прагматическую и последовательную позицию в отношении СНГ, никогда не отказываясь от участия в этой организации, рассматривая ее как вполне приемлемую форму многостороннего сотрудничества бывших союзных республик, и всегда были против воссоздания СССР, формирования любых наднациональных органов управления, уступки какой бы то ни было доли политического суверенитета.
Необходимо всячески поддерживать уже сложившиеся региональные объединения, гораздо более узкие, чем СНГ, но имеющие реальные основы для тесного союза — ЕАЭС, ЦА, объединить тот круг стран, которые реально в этом заинтересованы, интегрировать только то, что в нынешних экономических условиях можно объединить с расчетом на положительный результат и взаимную выгоду.
Все уже существующие объединения и сообщества вполне могут дополнять друг друга как своего рода «лаборатории» для обкатки определенных вариантов взаимодействия. Можно и нужно пойти на более тесное связывание постсоветского пространства, углубление сотрудничества с наиболее подготовленными к интеграции странами СНГ, в первую очередь это касается Узбекистана, Таджикистана, Азербайджана и более закрытой Туркмении, богатой энергетическими ресурсами.
При этом у России есть возможность быть лидером и серьезно влиять на протекающие в постсоветском пространстве процессы. Даже при нормативной базе СНГ можно генерировать экономическую активность отечественных деловых кругов в бывших союзных республиках, по необходимости лоббируя их интересы.
— Современная Центральная Азия находится в фокусе интересов как минимум трёх держав, помимо России, — США, Китая и Турции, и каждая из них претендует на роль главного актора в регионе. России придётся доказывать своё право на доминирование в Центральной Азии?
— На рубеже третьего тысячелетия, с распадом СССР, для мировых и региональных держав здесь открылись беспрецедентные возможности и шансы для продвижения своих интересов. Борьба за Центральную Азию приобрела глобальный характер. Сегодня здесь реализуют свои стратегические интересы различные международные центры силы. Начался её новый этап, связанный с более тесной интеграцией в мирохозяйственные и геополитические отношения.
Великие государства — Россия, США и Китай стратегически столкнулись в Центральной Азии. Их взаимодействие здесь — это сложное соперничество «великих» за влияние над «малыми». Налицо и совпадение интересов этих государств, и непреодолимые противоречия между ними по поводу передела сфер влияния на постсоветском пространстве и выработке общей стратегии.
США и Китай преследуют прямо противоположные цели. США стремятся получить контроль не только над богатыми энергоресурсами региона, но и укрепить своё геополитическое и военное присутствие в Большой Центральной Азии, включающей и Афганистан, с целью противодействовать России и ОДКБ в Центральной Азии.
Стратегия США, обозначенная ещё в 2005 году, заключается в том, чтобы вывести государства ЦА из-под влияния России и Китая, а Афганистан — из орбиты влияния Пакистана и Ирана. США пытаются превратить Узбекистан в опору своего влияния в Центральной Азии, что обусловлено экономическим потенциалом крупнейшей среднеазиатской страны и ее стратегическим расположением.
В 2018 году США перезапустили формат консультаций C5+1, нацеливающий пять государств ЦА на внутрирегиональное взаимодействие, сближение с Афганистаном, а также на сотрудничество с США, с одновременным вытеснением из регионального рынка китайских и российских компаний.
В феврале 2020 года госсекретарь США Майкл Помпео, представляя обновленную «Стратегию США по Центральной Азии на 2020−2025 годы», заявил о стремлении вернуться в Центральную Азию на фоне укрепления в регионе позиций Китая и попыток России сохранить здесь свое военно-политическое присутствие.
План США направлен на отторжение центральноазиатских государств от России и Китая и вовлечение их в курируемые США региональные проекты в сфере безопасности и энергетике, прежде всего, на афганском направлении.
Китай, имеющий протяженную границу с государствами ЦА, ведёт собственную игру на противоречиях между Россией и США и внутри СНГ, хотя более 100 лет он не имел прямых связей со странами ЦА, поскольку они не были субъектами международных отношений.
Китай демонстрирует не только растущую заинтересованность в сырьевых ресурсах и емких рынках региона, но и явно усиливает политико-экономическое влияние на них через структуры Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), в которую входят, наряду с Китаем и Россией, четыре государства ЦА — Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан, а также Индия и Пакистан. Китай на основе программы «Экономический пояс Шелкового пути» (ЭПШП) и «Один пояс, один путь» (ОПОП), преследующих цель воссоздания Великого шелкового пути, придаёт большое значение региональной безопасности, увязывая это с обеспечением стабильности в примыкающем и этнически близком к ЦА Синьцзян-Уйгурском автономном округе Китая.
Китай уже с 2015 года стал самым крупным внешнеторговым партнером ряда стран ЦА. Он расширяет свое политическое и экономическое присутствие путем многомиллиардных финансовых вливаний в экономику стран ЦА, выступает кредитором и двигателем экономического роста и пытается вытеснить Россию и других крупных игроков из Центральной Азии.
Посредством институтов Конфуция (четыре филиала в Казахстане, по два — в Узбекистане и Таджикистане, один — в Киргизии), КНР предпринимает попытки проекции в регионе своей мягкой силы и формирования ориентированных на Китай политических и интеллектуальных элит в ЦА. В 2020 году доля Китая во внешнеторговом обороте стран ЦА составила около 25% экспорта и 35% импорта.
В политико-экономических и экспертных кругах Китая нередко РФ рассматривается как убывающая сила. Очевидно, что китайский вектор будет усиливаться не столько за счет американского, сколько за счет российского вектора на фоне возрастания роли Китая не только в регионе, но и во всем мире.
Настораживает и то, что китайский проект по ряду параметров и в силу очевидных финансово-экономических причин более конкурентоспособен, чем ЕАЭС, который не имеет не только такой мощной финансово-экономической, но и четкой концептуальной основы.
ШОС — это инструмент, с помощью которого Китай увеличивает свое влияние в Центральной Азии. К сожалению, в начале 1990 годов Россия сама освободила геополитическое пространство Центральной Азии, и Китай просто использовал благоприятный момент. Сейчас важно России укрепить свое присутствие в Центральной Азии. Условности вроде участия или неучастия в многосторонних форматах — ОДКБ, ЕАЭС — не могут быть главными в определении союзников. Причем это без привязки к возвращению Узбекистана в ОДКБ или попытке склонить его к вступлению в ЕАЭС.
России следует всячески укреплять многостороннее сотрудничество со всеми государствами СНГ. Она располагает множеством рычагов влияния на своих партнеров и всё более очевидно, что никакая другая сила не способна занять здесь место России, которая сейчас на базе весомой наработанной за 30 лет договорно-правовой базы предпринимает серьезные усилия по восстановлению активного взаимодействия со всеми государствами региона.
Ранее непоследовательная внешнеэкономическая политика ЦА — от ориентации в экономическом сотрудничестве то на Китай или Турцию, то на Россию или США до полного сосредоточения на внутренних проблемах с введением ограничений для хозяйствующих субъектов в части развития экономических связей с зарубежными странами — приводила к тому, что Республика Узбекистан то входила в интеграционные объединения различных форматов, то увеличивала конфликты с сопредельными странами.
Ведущая роль России на постсоветском пространстве неоспорима, но никто не хочет быть в зависимости от неё и никто не хочет с ней расстаться. Политика отдаления от России не отвечает национальным интересам народов всех бывших союзных республик и чревата непредсказуемыми геопоследствиями.
Экономика России, стран СНГ и Китая обусловливают снижение физических объемов экспорта из ЦА природного газа, плодоовощной, текстильной, электротехнической, химической продукции, минеральных удобрений, а также падение цен на экспортные товары: хлопок и текстиль, природный газ, медь. Решение проблемы лежит в плоскости ускоренного расширения географии экспорта, выхода на европейские и азиатские рынки, а также продолжения мер по стимулированию экспортеров.
Несомненно, Россия должна сохранять ведущие позиции в экономических преобразованиях и выступать главным гарантом политической и экономической безопасности всей ЦА.
Россия была, есть и будет главным стратегическим союзником всех центральноазиатских государств на ближайшую и более отдалённую перспективу.
Политика России в ЦА традиционно держится на трех китах. Первый — безопасность и военно-техническое сотрудничество (от модернизации вооруженных сил государств региона и до строительства военных баз в Киргизии и Таджикистане). Второй — энергетические проекты в нефтегазовой сфере и гидроэнергетике. Третий — укрепление сотрудничества, независимо от степени участия в интеграционных проектах СНГ.
Россия сейчас занимает более прагматичную позицию, она не пытается встроить всех в евразийскую интеграцию, а строит более взвешенные отношения конструктивного партнерства и сотрудничества на началах взаимодополнения в сфере региональной безопасности, нефтегазовой индустрии, энергетики, в том числе атомной, транспорта, АПК, технологий, науки, высшего образования, защиты окружающей среды и модернизации городских и сельских инфраструктур путем предоставления крупных кредитов, создания совместных предприятий, продвижения российских компаний и бизнеса.
Светлана Мамий (Москва)