Жестокость, как всякое зло, не нуждается в мотивации; ей нужен лишь повод.
Джордж Элиот
События 2 мая 2014 года в Одессе со временем теряют остроту, переходя в разряд исторических. С одной стороны, это хорошо. Чем скорее кошмар, происходивший на Майдане и после него, станет историей, тем быстрее Украина вернётся к нормальной жизни. С другой стороны, у истории есть память, которая хранит подробности всех ужасов, случившихся с людьми, — от «иерусалимской резни» и Варфоломеевской ночи до Бабьего Яра и Хатыни. События в Одессе, к сожалению, становятся в этот исторический ряд.
Трагедия в Доме профсоюзов доказала, что человек практически не изменился с того момента, как поднялся с четырёх конечностей, стал на две и взял в руки дубину. Люди лишь покрылись плёнкой цивилизации благодаря научно-техническому прогрессу. Но как же тонка эта плёнка! Достаточно малейшего надрыва, чтобы оттуда снова хлынул «весь древний ужас», как хлынул он в Одессе. Картина, достойная апокалипсиса, — в здании живьём горят люди, а толпа ломброзианских дикарей пляшет на улице и радуется. Другие дикари «лайкают» в интернете на сообщения о «горящих колорадах». На многочисленных фото и видеокадрах видно, как молодые люди подносят ящики с «коктейлями Молотова» и бросают их в здание.
Произошедшее находится за гранью понимания. Это не возврат в средневековье, это даже не фашизм! Это какая-то глубинная дикость и жестокость, несвойственная даже животным.
Это свидетельство тому, что нет такого преступления, которого человек не смог бы совершить в порыве своих драгоценных эмоций, руководствуясь своими пороками, своим маниакальным эгоизмом или по наущению злодея. Человек по-прежнему непримирим, он, как и раньше, готов уничтожать тех, кто выглядит иначе, кто думает, поступает, живёт по-иному. Вот вам и вся цивилизация.
Любая революция открывает ящик Пандоры, из которого появляется нечто страшное. Александр Блок назвал это «пузырями земли». О них же сказано в шекспировском «Макбете»: «То — пузыри, которые рождает земля // …Не пьяного ли мы поели корня, // Который разум нам сковал?« Достоевский писал о революционных «бесах». Иосиф Бродский в гениальном стихотворении «На независимость Украины» упомянул о «чернозёме с подзомбом».
Из недр украинской земли вышли «пузыри» и стали творить зло на её поверхности. До власти дорвались «организмы», которых в изобилии порождает многострадальный «чернозём с подзомбом». Они, посулив народу светлое европейское будущее, подвигли его на междоусобицу — жестокую и бескомпромиссную. Опьянённые властью и боязнью её потерять, они заражают общественный организм страшной болезнью — ненавистью к инакомыслящим. Они зомбируют социум пропагандой, способствующей превращению людей в безликую, бездушную массу, готовую выполнять их приказы.
Страшно, когда толпа озверевших молодчиков при попустительстве милиции убивает своих соотечественников. Страшно, когда этому аплодируют… Ещё страшнее, когда в этом участвует государство. Массовое убийство стало политическим актом демонстрации силы тех, кто захватил государственную власть. Они изолировали милицию от Куликова Поля, отправив весь наличный состав во главе с начальником на Греческую якобы защищать евромайдановцев от «Одесской дружины».
следовательно лицо неприкосновенное! Иллюстрация: Facebook / Дмитрий Дворянчук
По имеющимся данным, со стороны ультрас на Греческой был убит один человек. «Одесская дружина» потеряла как минимум троих. В любом случае несколько людей, погибших в перестрелке, не могут служить оправданием массовому истреблению других, действительно мирных протестующих.
Как получилось, что люди, пришедшие на «мирный митинг за единую Украину», оказались способными на убийство почти 50 человек с помощью заранее приготовленных бутылок с зажигательной смесью? Кто привёз в Одессу сотни громил из ультраправых организаций? Кто им разрешил ставить блокпосты и кто накануне разобрал баррикады на Куликовом Поле? Почему не было ни одного милиционера во время бойни у Дома профсоюзов? Почему на целый час был заблокирован выезд пожарных машин? И наконец, кто седьмой год блокирует расследование страшного преступления?
Вместо поиска и наказания преступников правоохранители с первых дней расследования занимались отписками и демагогией. Так, старший следователь по особо важным делам ГУ МВД по Одесской области Роман Сушко на заседании специальной комиссии Одесского облсовета делал доклад. В нём он отметил «низкий интеллектуальный уровень» погибших, рассказал о том, что в Доме профсоюзов были сплошные «люмпены и маргиналы», а также ранее судимые. В общем, таких не жалко.
Далее он сообщил: «Пожар в Доме профсоюзов был спланирован». Кем? Ну, конечно, не теми, кто подготовил «коктейли Молотова», принёс их на Куликово Поле, а затем забросал ими здание. Евромайдановцы тут ни при чём. Виноваты сами «куликовцы», ибо, по словам Сушко, следствие установило, что «центр возгорания был внутри здания». Во как! Знакомая песня: на Майдане безоружные вэвэшники стреляли сами по себе, тут «колорады» сами себя сожгли, а на Донбассе сепаратисты сами бомбили свои дома.
А как же тогда быть с сообщением МВД, сделанным сразу после трагедии? Дословный перевод с украинского: «…С верхних этажей нападающие начали забрасывать мирных граждан бутылками с зажигательной смесью, а также стрелять по ним из огнестрельного оружия. В результате пожара, который с верхних этажей распространился на значительную площадь здания, погибло более 40 людей». В дальнейшем это сообщение странным образом исчезло из протоколов следователей.
И после этого кто-то будет доказывать, что власть к случившемуся непричастна? Позже спикер Рады Андрей Парубий признался: была поставлена конкретная задача — зачистить Куликово Поле любой ценой. Какова оказалась цена — известно из официальной статистики.
«На 11 мая 2014 года погибли и умерли 48 человек, пострадавших 247, госпитализировано 99, с огнестрельными ранениями — 27, колото-рублеными — 31, термические травмы и отравления продуктами горения — 26, травмы, связанные с повреждениями тупыми предметами, и другой этиологии — 136».
Это была бойня! В Доме профсоюзов произошло массовое убийство, людей казнили по политическим мотивам. Это был акт устрашения инакомыслящих, показавший истинное лицо режима, пришедшего к власти после Майдана. Акт, заставивший другую сторону консолидироваться. «Ах, вот что вы будете с нами делать!» — подумали донецкие и взялись за оружие. После событий в Одессе гражданская война стала неизбежной. Не секрет, что многие одесситы поехали на Донбасс и вступили в ополчение. Вспоминается кадр из фильма, снятого французскими кинематографистами, фильма, запрещённого к показу на Украине. Там одессит-пулемётчик говорит:
«Я не сторонник присоединения Донбасса к России или его отделения от Украины. Я не воюю против Украины, я воюю против тех, кто сжёг мою сестрёнку. А ещё я воюю за то, чтобы вернуться в Одессу и повесить ублюдка (Алексея. — Ред.) Гончаренко, который плясал на обгоревшем трупе моей девочки».
Плясать, конечно, «народный» депутат не плясал, но вместе с другими дегуманизированными стримерами ходил по обгоревшим коридорам. Они шарили здесь в поисках российских паспортов. Находили лишь иконки и украинские документы. Почему не подбросили? Может, остатки совести не позволили. А может, побоялись свидетеля-«дегуманоида» с камерой, из «Спильно ТВ», снимавшего победу над «сепаратистами»…
«Ранее по этим коридорам вокруг „адской домны“ перемещались инфернальные существа и делали своё дело. Как отмечали выжившие очевидцы, »воины света« заходили и выходили в здание постоянно, выходя, просили попить. Им давали, входили в положение. Нелегко, наверное, убивать в таких условиях. Кто они, из какого »нижнего днища нижнего ада» пришли к нам! Женщина, выжившая в той мясорубке, призналась, что не нужны были повязки и опознавательные знаки, их можно было узнать по глазам, глаза эти были страшные…» (С)
Существует масса документально подтверждённых фактов зверств, учинённых «дегуманоидами» над людьми. Эти факты игнорируются украинскими следователями. В уголовных делах, которые ведёт украинская прокуратура, уклон делается на события на Греческой, преследуются только участники Антимайдана. Их арестовывают, ведут в суд, но там дела рассыпаются, поскольку всё притянуто за уши по указке сверху. События же в Доме профсоюзов либо не берутся во внимание, либо искажаются, вплоть до подлога первичных документов.
По этой причине свидетельства преступления в Одессе собираются журналистами и активистами, передаются на Запад в различные организации по правам человека. Среди них: письменные заявления, прямая речь на микрофон, записанная и снятая. Именно эти живые свидетельства использовали французские кинематографисты в своём фильме. Это лишь малая часть того, что могут рассказать выжившие в этой трагедии. Но и имеющихся материалов достаточно, чтобы предъявить претензии к государству, допустившему на своей территории кровавую бойню и не желающему наказать виновных.
Странную позицию заняла цивилизованная Европа. Простые европейцы возмущаются, протестуют 2 мая у стен украинских посольств, они седьмой год требуют от украинской власти провести независимое расследование с участием зарубежных спецов. Результаты — нулевые. Руководство ЕС молчит. А что им делать? Не санкции же им вводить против страны, которую с их же согласия отмайданили до звероподобного состояния!
Смею утверждать, что ВСЁ началось с Одессы. До Одессы был гражданский конфликт между сторонниками и противниками Майдана. Он проявлялся по-разному в разных точках страны. Были локальные столкновения и жертвы с обеих сторон. Но не было «большой крови». В Одессе впервые противоборствующие стороны её пролили. Впервые украинцы убили других украинцев. Убили по политическим мотивам. Дом профсоюзов — место, с которого началась гражданская война на Украине. Случилось непоправимое — революционное противостояние из плоскости «народ против власти» перешло в плоскость «народ против народа». Конфликтующие стороны перешли черту, за которой лежит пропасть гражданской войны.
Одесса стала точкой невозврата. В её огне сгорели не только души одесситов — там сгорела надежда на то, что запад и восток могут существовать в одной унитарной державе. В Доме профсоюзов разрушилась украинская государственность — в понимании Большой Украины. Парадоксально, что её разрушили те, кто за неё так боролся. Это урок. Урок того, как быстро страна может впасть в хаос, в кровавое противостояние. Нужно ценить мир и не бросаться словами. Ибо сказано в Библии: «Назвавший брата своего тварью, не будет иметь милости прощения.» Урок того, что нельзя позволять развиваться идеологии, утверждающей, что украинцы во имя Украины могут убивать украинцев. Сначала национализм вернулся в виде идеологии, потом он проник в политику и, наконец, реализовал свои постулаты в реальной жизни — украинцы стали убивать друг друга, впервые со времен ВОВ.
А теперь о том, какие «люмпены и маргиналы» сами себя подожгли в Доме профсоюзов. Тогда, в 2014 году, в студии Шустера выступил соучастник преступления Алексей Гончаренко. «Мы уничтожили лагерь пророссийских сепаратистов на Куликовом Поле», — гордо сообщил вчерашний «регионал», перейдя на родной русский язык.
Посмотрите на портреты «сепаратистов». Поэт Вадим Негатуров — спасал иконы, когда православную палатку затоптали и подожгли нехристи. Вадим Папура — 17-летний студент, юноша с удивительно светлым взглядом, как у настоящего героя. Евгений Лосинский — реконструктор, на 70-летие освобождения Одессы в форме советского солдата воевал с фашистами, чтобы спустя пару недель пасть от пули фашиста-современника. Вячеслав Маркин — депутат облсовета, остался со своими избирателями на Куликовом Поле и погиб вместе с ними. Виктор Степанов — замечательный поэт по прозвищу Гунн. Дмитрий Иванов — телеведущий и музыковед. Талантливые, светлые люди, убитые нелюдями!
Отдельно хочется сказать об Александре Кононове. Математик, программист, интеллигентный добрый человек, сын профессора университета, отец троих детей… Не укладывается в голове, почему должны умирать такие люди, как он, почему должны становиться сиротами его дети. Только потому, что на Украине победил Майдан и ныне выражать своё несогласие со стадом озверелых националистов запрещено! Когда он пошёл внутрь Дома профсоюзов, ему кричали: «Дядя Саша, не надо. Пойдёмте домой, мы ничего не сделаем». А он сказал: «Я пришёл сюда не для того, чтобы уходить».
Насколько же дядя Саша, идущий в здание на смерть, выше и сильнее своих убийц, как мелки и ничтожны они по сравнению с ним. Они, ничего полезного за свою жалкую жизнь не сделавшие, шли убивать иначе думающих людей. Он же — шёл умирать за право думать, за свободу выбора, за правду и за свою Одессу. Это как разница между патриотизмом и национализмом — любовь к своему и ненависть к чужому. Только в гипертрофированной форме нашего страшного времени.
Те, кого убили в Доме профсоюзов, не были врагами Украины. Но их сожгли те, кто присвоил себе право решать, кто враг. Присвоили гончаренки, стерненки, парасюки с парубиями — одноклеточные организмы, «пузыри земли» — порождение революционной бесовщины! От их же рук полегла, судя по всему, «небесная сотня» в Киеве, ибо им всё равно, кого убивать, лишь бы за это платили. Сегодня они пытаются оправдать страшное преступление, замолчать его, мол, там «нічого не було». Мне понятно, когда это повторяют отмороженные «нацюки». Неофашисты, даже стоя у печей Освенцима, упрямо твердят: НЕ БЫЛО, это всё фотомонтаж и муляжи.
Удивляет, когда вполне адекватные люди тоже твердят: это небылицы, российская пропаганда. Им я хочу напомнить речь Роберта Джексона на Нюрнбергском процессе:
«Они стоят перед этим судом, как запятнанный кровью Глостер стоял перед телом своего убитого короля. Он умолял вдову, как они умоляют вас: «Скажи, что я их не убивал». И королева ответила: «Тогда скажи, что они не убиты. Но они мертвы«».
Если кто-то говорит, что ЭТИ, убившие людей в Доме профсоюзов, невиновны, — это всё равно, что сказать: не было убитых, не было преступления. Но они мертвы. И за это никто не ответил.
2 мая 2014 года я сидел за компьютером. Я видел ваши «лайки», господа украинцы. Их было много. Хочется спросить каждого: «Ты уверен, что не лайкал?». Бывает, что люди совершают ошибки. Их можно простить вопреки библейской заповеди о непрощении назвавшего брата тварью. Нужно простить, ибо не ведали, что творили… Но простить можно покаявшихся. Много ли таких?