Пожалуй, это главное заключение, которое можно сделать после просмотра 18-серийного фильма «Гибель империи. Российский урок». Каждый из блоков посвящен тому или иному аспекту, связанному с революционными событиями начала XX века: от политики до культуры и религиозной жизни тогдашнего общества. Самое жуткое в этом фильме — это даже не подробное описание трагедии целого народа, а поразительное сходство тогдашних процессов с тем, что сегодня происходит в России.
В первую очередь подкупает стремление автора и ведущего, митрополита Тихона Шевкунова, не навесить ярлыки и найти «крайнего», а объективно разобраться в предпосылках революционных событий, двух переворотов и Гражданской войны. В отличие от классической советской и постсоветской трактовки, говорящей, в первую очередь, об экономических предпосылках, зрителям предлагается глубокий психологический анализ российского общества в предреволюционные годы. Российская экономика в этот период бурно развивалась, значительно рос уровень жизни, население за время правления Николая II увеличилось на 50 миллионов человек. Экономических предпосылок вроде голода или разрухи не отмечалось, о чем говорят отнюдь не антисоветские авторы.
В качестве примеров приводятся свидетельства из жизни таких людей, как Никита Хрущев или Алексей Косыгин, которые точно не были заинтересованы в обелении имперского периода. Тем не менее фильм приводит ссылку на свидетельство самого Хрущева о том, что он, будучи молодым рабочим в Донбассе, жил лучше, чем в бытность первым секретарем московского областного комитета партии.
Создатели фильма подводят нас к мысли, что основной причиной революционных событий стало глубинное изменение мыслительной матрицы русского народа. Сначала элиты, потом городской интеллигенции и после — широких слоев населения. Очевидно, что процесс этот занял продолжительное время, требовал значительных усилий. Но постепенно количество перешло в качество: то, что не удалось во время декабрьского восстания 1825 года, когда революционными идеями была заражена лишь верхушка общества, стало возможным во время царствования Николая II. Многие из тех, кого можно назвать лучшими умами России, внесли свой вклад в формирование революционного мышления у общества. Люди менее талантливые занимались распространением идей на более низком уровне — в общем, каждый вносил свою лепту в дело подтачивая государственного организма.
Прошло меньше века, и пропаганда дала свои плоды — на выборах в Учредительное собрание в 1917-м году в общей сложности 91% депутатов были представителями партий террористического толка: РСДРП (б), эсеров и других. То есть народ уже не видел в насильственных и аморальных методах получения власти ничего плохого. Также это является и подтверждением мысли о том, что винить в революции только элиту не вполне справедливо. Нужно понимать, что сообщение о февральском перевороте было воспринято обществом с восторгом или индифферентно: лишь относительно небольшая часть населения осталась верна идее монархии.
А возможным это стало как раз благодаря многолетней информационной работе через прессу, образование, массовую культуру. Подавляющее большинство всех слоев общества было введено в определенное психическое состояние, которое многие психиатры, жившие в России в тот революционный период, открыто называли массовым индуцированным психозом. Такого мнения придерживался и гениальный русский ученый-физиолог И. П. Павлов. Психика — это своеобразные «качели» между возбуждением и торможением. Любого, даже самого устойчивого человека с помощью определенных сюжетов, ассоциаций и интонаций можно «расшатать». Делая акцент на возбуждении и не допуская торможения, толпу, состоящую сплошь из образованных и интеллигентных людей, можно заставить делать невообразимо ужасные вещи.
Такой толпой, одурманенной революционным духом эпохи: эстетикой Серебряного века, сексуальной раскрепощенностью больших городов, общим отрывом от духовно-нравственных корней, и был наш народ накануне революционных событий. Если копнуть глубже, то выяснится, что многие из процессов, приведших к этому положению были не хаотичными, а управляемыми: подавляющее большинство журналистов были сторонниками «перемен», в образованном обществе было принято исключительно ругать власти, а любой, кто пытался плыть против течения, объявлялся агентом царской охранки и в то самое «рукопожатное» общество больше не допускался.
Значительная часть богемы, художников, поэтов, писателей, также поддерживала революционные настроения, открыто сочувствовала террористическим организациям, едко шутила про каждый новый удавшийся теракт. Например, когда Каляев с помощью самодельной бомбы убил московского генерал-губернатора Сергея Александровича Романова, в интеллигентских кругах шутили: «Великий князь пораскинул мозгами».
Безусловно, Российская империя не была идеальным государством, однако ее крах отбросил народ на десятилетия назад, привел к гибели миллионов людей. Многие из тех, кто приветствовал февраль и октябрь 1917 года, уже совсем скоро начали раскаиваться. Генералы Деникин и Алексеев, писатели и художники говорили о тех днях как о каком-то «помутнении».
История, как известно, развивается по спирали, и слишком многое указывает на то, что Россия в очередной раз оказывается в том самом положении, в котором она была в начале XX века. Внешнее давление — беспрецедентное, и во многом может сравниться с полноценной войной. Внутри — растущее раздражение и недовольство, инспирируемое в первую очередь все теми же журналистами и творческой интеллигенцией. Только делается это теперь в разы активнее — современные технологии позволяют оперативно доставить необходимую информацию до конечного потребителя. В элитах — как и прежде, огромное количество реальных и потенциальных агентов влияния внешних сил, готовых любыми способами ввергнуть страну в хаос. И лишь немногие видят и понимают, что происходит, однако мало что могут сделать.
Многосерийный фильм «Гибель империи. Российский урок» заканчивается знаменитой фразой великого русского историка В. О. Ключевского:
«История не учительница, а надзирательница: она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков».
Пока сложно оценить, выучили мы урок революции или нет. Не приходится сомневаться лишь в одном: экзамен, возможно, не за горами, и было бы неплохо повторить пройденный материал.