На днях спикер Меджлиса (парламента) Ирана Мохаммад Бакер Калибаф заявил, что его страна готовится к постоянному членству в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС). Данное заявление вызывает интерес тем, что Иран до сих пор проводит строгую протекционистскую политику в сфере торговли и не совсем понятно, почему в Тегеране решили открыть свой рынок перед ЕАЭС. С другой стороны, очевидно, что Иран оказался в довольно сложной региональной ситуации после недавней войны в Нагорном Карабахе. О новом раскладе сил на Южном Кавказе и отношении Тегерана к вопросам поствоенной региональной повестки корреспондент EADaily побеседовал с Пуйей Хоссейни, основателем действующего в Армении «Центра развития стратегического сотрудничества Армения — Иран».
— Спикер парламента Ирана Мохаммад Бакер Калибаф заявил, что страна провела необходимые переговоры и готовится к постоянному членству в Евразийском экономическом союзе. Почему Иран решил вступить в ЕАЭС? Можно ли считать данное заявление окончательным решением Тегерана по присоединению к интеграционному объединению на евразийском пространстве?
— В течение многих лет Иран находился под санкциями США и Европы. После ядерного соглашения 2015 года появилась надежда, что Иран наконец освободится от международного эмбарго и его экономика выйдет из изоляции. После избрания Дональда Трампа на пост президента США эта надежда угасла. Соединённые Штаты отказались от ядерной сделки и, разорвав её, применили беспрецедентные и жесточайшие санкции в отношении Исламской Республики, объявив ей экономическую войну.
В противовес этому на протяжении последних четырёх лет Иран стойко придерживался оборонительной экономической стратегии. Иранский народ и правительство получили тяжелый экономический удар, но не сдались. А сейчас, преодолев предыдущую оборонительную позицию, Иран готовится изменить её и активно интегрироваться в такие региональные экономические процессы, как строительство железной дороги Иран — Афганистан, эксплуатация порта Чабахар с помощью индийских инвестиций, стратегическое экономическое партнёрство с Китаем в течение предстоящих 25 лет и, наконец, окончательное и полноценное членство Ирана в ЕАЭС. Всё это и есть стратегические программы, которые Иран решил развивать с региональными и международными партнёрами и союзниками.
— Иран до сих пор проводит строгую протекционистскую политику. Защищает свой рынок путём предоставления субсидий внутренним производителям и внушительными пошлинами на импорт. Готов ли Иран открыть свой рынок перед странами ЕАЭС и к чему это может привести?
— Внутренний рынок Ирана — закрытый. Как я уже сказал выше, на протяжении многих лет по причине позиции США и международных санкций Иран имел минимум отношений с открытыми внешними рынками. Главная цель Ирана на пути к членству в ЕАЭС — присоединение к большому рынку для усиления своей экономики. Полноценное членство Ирана в ЕАЭС позволит расширить границы этого интеграционного объединения, которые достигнут зоны Персидского залива. А это огромная возможность для всех стран — членов ЕАЭС.
Если вдруг в результате экономических отношений ИРИ — ЕАЭС иранские производители понесут урон, то станет ясно, что мы пошли по неправильному направлению. Вопрос в том, что на основе создания ЕАЭС для всех членов-государств был выработан принцип обладания мощной, объединённой экономикой, а также поставлена цель стать одной из мощнейших коллективных экономик в мире в результате этого процесса. Для достижения этой цели на всей территории ЕАЭС необходимо выстроить умно спроектированную экономическую систему. Открытый рынок тоже должен иметь свои правила и законы, способные служить целям и задачам создания интеграционного союза.
Мы должны отказаться от той мысли, что при переходе к открытому рынку российские, иранские и другие производители будут нести убытки в своих странах. Основой умно спроектированной экономической системы должна быть цель дополнять, помогать и усиливать друг друга. Все члены — государства ЕАЭС должны иметь равные возможности развиваться соответственно нуждам своих экономик с помощью потенциала ЕАЭС. Внутри союза срочно надо создать единый банк, единый обменный курс (иностранных валют), однако сохраняя национальные валюты государств — членов союза. Создание совместных производств и единая, умно спроектированная экономическая система, не нанося ущерба местной продукции членов — государств организации, дополняя друг друга, смогут стать гарантиями для достижения сильной экономики внутри ЕАЭС.
Сначала надо формировать сильную экономику внутри ЕАЭС, чтобы вместе занимать третье или четвёртое место среди сильнейших экономик мира.
— Какую роль может сыграть Армения в вопросе экономической интеграции Ирана с ЕАЭС? Рассматривает ли Иран Армению в качестве соединяющего моста с ЕАЭС, или Тегеран предпочтет связь с Россией и другими странами евразийского объединения по Каспийскому морю?
— Армения — единственная страна в ЕАЭС, которая имеет сухопутную границу с Ираном. Много армян живут в Иране, благодаря им иранцы имеют тесные отношения с армянской цивилизацией. Во всех странах мира, в том числе в Иране и России, Армения имеет влиятельную диаспору, среди представителей которой много успешных бизнесменов и профессионалов, завоевавших доверие в этих странах.
Бизнес-культура Ирана имеет серьёзные отличия, по причине которых качественная иранская продукция до сих пор не получила распространение на российском рынке. Другая причина в том, что иранцы не имеют соответствующих рычагов и связей на российском рынке, абсолютно не знакомы с российской бизнес-атмосферой, законами и местным менталитетом. С этой точки зрения Армения и армяне, имея очень хорошие отношения и с Ираном, и с Россией, могут стать связующим звеном этих двух больших рынков, а также сыграть незаменимую роль в экономическом сотрудничестве Ирана с Россией.
Что касается роли государств в Кавказско-Каспийском регионе в вопросе укрепления связей между Ираном и Россией, то никакая другая страна не проявила столь искреннего желания обеспечить эту связь, как это продемонстрировала Армения. Кроме того, прикаспийские государства предпочитают продвигать на российском рынке только товары своих близких союзников и партнёров, а не представлять иранскую продукцию. Считаю важным отметить также то, что Иран и Армения на своей общей границе имеют две свободные экономические зоны — Аракскую и Мегрийскую. И вполне могут в рамках ЕАЭС совместно формировать большую, единую свободную зону, и все страны — члены ЕАЭС должны пользоваться этой важной возможностью.
— В какой ситуации оказался Иран после войны в Нагорном Карабахе? Почему Иран проявляет экономический интерес к территориям Карабаха, которые по итогам войны оказались под контролем Азербайджана?
— Чтобы ответить на ваш вопрос, сперва нам следует ответить на следующие вопросы: какова была суть последней карабахской войны, интересы каких стран она обслуживала? Эта трагическая война была вооружённым конфликтом только Армении и Азербайджана или являла собой более широкое противостояние вместе со скрытыми за ним силами? И эти силы позволили Азербайджану решить только карабахский вопрос или ещё и другие задачи?
Последняя война в Карабахе была направлена не только против Армении, но больше всего против России и Ирана. Скрытые за этой войной силы, кроме Ближнего Востока, открыли второй фронт противостояния в Закавказье, возле границ Ирана и России, имея ясную цель ослабить влияние и позиции Москвы и Тегерана в регионе.
России удалось остановить войну. В результате войны в первую очередь потерпела поражение Армения. Иран был вторым, кто проиграл в этой войне, так как его позиции в Закавказье ещё более ослабли. Но это еще не всё. Сценарий конфликтующих сил ещё не реализовался полностью, достижению открытых и скрытых целей не поставлена точка.
В разных конфликтах Иран всегда показывал, что в некоторых краткосрочных противостояниях он может терпеть поражение, однако в долгосрочной перспективе обязательно будет фиксировать свои позиции и добиваться победы и не будет мириться с поставлением его перед свершившимся фактом, если это не отвечает его стратегическим интересам.
По поводу второй части вашего вопроса должен отметить, что экономический интерес Ирана к оказавшимся под контролем Азербайджана территориям в Карабахе не является самоцелью. Это и есть одно из тех влияний в регионе, которое Иран пытается восстановить по итогам недавней военной эскалации.
— Принято считать, что результатом войны в регионе стало усиление здесь позиций России и Турции. Иран смирится с этим? И как Тегеран будет позиционировать себя в поствоенном регионе?
— На протяжении многих лет Иран и Россия своими нейтральными позициями способствовали сохранению мира и пытались найти решение карабахского вопроса через переговоры. Этот мирный подход, к сожалению, был нарушен, и Турция сразу спровоцировала конфликт и всячески поддерживала Азербайджан в войне. Одной из причин этой войны, а также дестабилизации Закавказья является нарушение силового баланса в регионе, вмешательство со стороны третьих сил. Баланс сил в регионе удавалось поддерживать усилиями Москвы и Тегерана.
Если проводить параллели с Ближним Востоком, то в итоге стратегического сотрудничества Ирана и России баланс сил в сирийском конфликте изменился в пользу Дамаска, Москвы и Тегерана.
Россия в своих отношениях с Ираном и Турцией должна учитывать следующий фактор, требующий от неё ответа на следующий вопрос: с какой из этих двух стран Москва имеет больше противоречий? И вообще надо ответить также на вопрос: что более предпочтительно для России и должно стать приоритетом для неё в региональных процессах — стратегическое партнёрство с Ираном, сотрудничество с которым столь длительное время способствовало миру и безопасности в регионе, или сотрудничество с Турцией? Как можно игнорировать роль Ирана в решении задачи обеспечения региональной безопасности, когда Тегеран с двумя конфликтующими сторонами (вокруг Карабаха. — Ред.) имеет хорошие отношения и общую границу? Как может Турция способствовать атмосфере безопасности в этом регионе, когда она защищает только одну сторону конфликта, более того, постоянно провоцируя эту сторону на конфликт?
Наши российские коллеги должны быть очень внимательны и серьёзно относиться к факту вторжения Турции в Закавказье и её дестабилизирующей политики. В Грузии турецкий капитал почти поглотил грузинскую экономику, вследствие чего влияние Турции в этой республике уже возросло до недопустимых пределов. После войны то же самое происходит и с Азербайджаном. Большой турецкий капитал будет вторгаться в Азербайджан, во всех сферах там уже устраняют пророссийских деятелей, а их место занимают протурецкие фигуры. И ту страну, в которую Турция не может вторгнуться прямо, в Армению, Анкара всячески ослабляет и превращает в изолированную от всего мира.
Шаг за шагом Турция расширяет и усиливает своё влияние на всём Южном Кавказе. Продвижение Турции в Закавказье приводит к расшатыванию позиций и снижению влияния России и Ирана в регионе. Иран и Россия не должны допустить это ни в коем случае. Если мы действительно озабочены нынешним положением дел и являемся гарантами в вопросах мира и безопасности нашего региона, что исходит из наших интересов в первую очередь, то для сохранения длительного мира должен быть восстановлен силовой баланс в Закавказье. И это должно произойти в результате сотрудничества наших стран — Ирана и России.
Мы не сможем добиться установления долгосрочного мира, если одна сторона конфликта чувствует себя абсолютно проигравшей. Невозможно сохранить в регионе длительный и гарантированный мир в случае ослабленной Армении. Усиление Армении восстановит разрушенный баланс сил в регионе и, естественно, будет способствовать усилению влияния России и Ирана в Закавказье.