На этой неделе состоялся саммит глав МИД Азербайджана, Турции и Туркменистана в Анкаре. Главной темой трехстороннего саммита было экономическое сотрудничество между странами, энергетические проекты, в частности меморандум, который разрешил долголетний спор по месторождению «Достлуг». На саммите была также достигнута договорённость о встрече глав трёх государств. Об итогах этой встречи и возможном политическом союзе между тремя тюркскими странами корреспондент EADaily побеседовал с азербайджанским политологом Ильгаром Велизаде.
— Каковы главные итоги встречи глав МИД Турции, Азербайджана и Туркменистана?
— Главным итогом является то, что продолжается диалог между Анкарой, Баку и Ашхабадом, начало которого было положено более 10 лет назад. Страны сверили часы, определили векторы дальнейшего взаимодействия в трехстороннем формате.
Не лишним было бы подчеркнуть, что встреча прошла после подписания известного меморандума по освоению месторождения «Достлуг». Это открывает новые горизонты сотрудничества между странами, так как предусматривает транспортировку энергоресурсов с этого месторождения в западном направлении. Поэтому эта встреча была важна с точки зрения обсуждения перспектив энергетического сотрудничества.
— Насколько реально присоединение Туркменистана к союзу Турции и Азербайджана? Какие геополитические перспективы имеет этот союз?
— Институционального союза между этими странами нет. Тут, скорее всего, можно говорить о морально-символическом проекте. Конечно, между Баку и Анкарой есть серьезная правовая база соглашений, но она не определяет между странами союз государств. Тут правильнее говорить о двусторонних отношениях.
Здесь нет наднациональных структур, а поскольку их нет, присоединение третьих стран к этому союзу невозможно. С другой стороны, эти страны реализуют трехсторонний формат, который формировался на протяжении двух десятилетий. Тут стоит предполагать, что данный формат будет развиваться и не терять свою актуальность.
С другой стороны, нужно сказать, что Туркменистан придерживается политики нейтралитета. Эта государственная политика этого государства, которая не подразумевает участие Туркменистана в каких-то союзах, где есть наднациональные структуры. Поэтому для всех этих трех государств этот трехсторонний формат создает гораздо больше возможностей для взаимодействия, чем полноценно действующий союз, который регламентирует отношения этих государств с другими странами и организациями.
— Насколько реален проект транзита туркменского газа через Азербайджан и Турцию в Европу?
— Транзит газа является перспективным направлением взаимодействия. Стороны об этом открыто говорят и не скрывают, что переговоры ведутся. Доставка туркменского газа в Европу — это предмет переговоров между Туркменистаном и ЕС в основном. Азербайджан и Турция подключаются к этому проекту, когда основные условия поставки газа, цены, согласованы с ключевыми акторами данного соглашения.
Поскольку нет информации о том, что ЕС и Туркменистан договорились между собой, то говорить о поставках туркменского газа в Европу через трубопроводы Азербайджана преждевременно. Так или иначе, стороны готовы предоставить свои возможности и инфраструктуру для прокачки газа, что создает предпосылки для ускорения переговоров между Ашхабадом и Брюсселем по этому вопросу.
— Какая позиция будет у Ирана и особенно России в данном вопросе?
Позиция России и Ирана по Транскаспийскому газопроводу понятна. Однако после 2018 года позиции этих стран претерпели изменения. Потому что появилась юридическая база по статусу Каспия. Здесь нужно отметить, что, если говорить о газопроводах и нефтепроводах, которые проложены по дну Каспия, их достаточно не только на территории Азербайджана или Туркменистана, их достаточно и на территории России и Казахстана.
Азербайджан или же Туркменистан своих оценок по поводу этих трубопроводов не давали. В этом нет необходимости. Так же как и необходимости высказывать свое мнение по поводу разработки месторождения «Шах-Дениз», откуда идут трубы по глубоководному участку Каспия. Никто Азербайджану свои возражения не предъявлял, а от «Шах-Дениза» до туркменского берега всего несколько десятков километров. Поэтому если дополнительные трубы будут проведены, то это серьезно на экологическую ситуацию не повлияет.
Повлияет на экономическую, а вот здесь, конечно, есть определенные вопросы, и правовой базы для воздействия, чтобы этот трубопровод не был построен, — нет. Однако этот вопрос не настолько актуален, чтобы позволить России или Ирану вмешаться в этот вопрос напрямую. Потому что Туркменистан и ЕС пока не договорились, на сегодня никто строить трубу не собирается, а потому и оказывать сопротивление несуществующему проекту никто не будет.