Портал mignews.com опубликовал аналитическую статью публициста Иры Коган под заголовком «Борьба за экономическое существование».
Экономика или жизнь — если верить официальной пропаганде, вопрос стоит именно так. Либо мы держим страну закрытой до спада заболеваемости, либо болеем и умираем от «короны». Никто уже не внимает предупреждениям экспертов о том, что смерть бизнеса не менее опасна для государства. В Министерстве финансов, которое должно стоять на страже экономических интересов страны и граждан, все меньше профессионалов, которые способны грамотно оценить ситуацию.
Недавно уволилась генеральный директор Керен Тернер, в прошлом верная соратница министра Исраэля Каца, разочарованная непрофессиональным подходом к кризису, вызванному эпидемией. До этого свои должности покинули генеральный аудитор Рони Хизкиягу и глава бюджетного управления Шауль Меридор, посмевший подвергнуть критике политику тотального карантина, проводимую правительством с одобрения министра Каца.
Правда, в последнее время даже Кац пытается оспорить слишком медленное снятие ограничений, но его мнение мало кого интересует. Премьер уже заявил, что «быстрого выхода из карантина не будет». Всю стратегию — как медицинскую, так и экономическую — сегодня диктуют Нетаньяху и Минздрав. Можно было бы порадоваться такой заботе о здравоохранении, которое долгое время пребывало в забвении и запустении. Но увы, даже в этом ведомстве тон задают не специалисты, а чиновники, причем лишь те, кто согласен с поэтапном планом Биби.
Владельцы и работники закрытых предприятий могут утешаться тем, что на первом этапе будут разрешены демонстрации. Таким образом, они скоро получат законное право выйти на улицу с плакатами и крикнуть, что они думают о правительстве, которое бросило их на произвол судьбы. Только вряд ли это поможет заплатить долги и накормить детей.
По оценке независимых компаний, к концу года в Израиле закроются тысячи малых предприятий — на 85% больше, чем в предыдущем году. Больше половины уже разорившихся бизнесов относятся к сфере услуг, торговли, развлечений и образования. Со времен первого карантина малый и средний бизнес «подарил» стране 54% от общего числа безработных.
На предпринимателей в Израиле всегда смотрели с некоторым пренебрежением, как на авантюристов, которым никто ничего не должен. Они работали на свой страх и риск, платили налоги и выкручивались как могли. Многие не выдерживали и разорялись, но это считалось нормальным явлением в условиях борьбы за экономическое существование. На то ты и бизнес, чтобы уметь выживать. Не умеешь — уходи с рынка, и неважно, что тебя погубило — плохая организация дела, конкуренция или карантин. На твое место придут другие.
Именно поэтому в правительстве спокойно смотрят на агонию малого бизнеса. Там уверены, что, в отличие от разорения крупных компаний, этот процесс не несет серьезной угрозы для экономики. Когда ограничения закончатся, место умерших предприятий займут новые. Возможно, их будет меньше, но и это не беда — ведь покупательная способность населения тоже понизится. Безработных можно посадить на пособие, налоговое бремя распределить между работающими. А что будет с людьми, которые потеряли средства к существованию и дело всей своей жизни? Им подкинут разовых субсидий, но они должны сами о себе позаботиться.
Предприниматели и сами уже поняли, что не дождутся помощи и могут рассчитывать только на себя. Одни малые бизнесы работают подпольно, другие со свойственной израильтянам изворотливостью находят в запретах лазейку, чтобы не закрываться. Да, они рискуют быть оштрафованными, но бизнес — это всегда риск. При этом большинство соблюдает меры предосторожности — маски, перчатки, дистанция. Насколько опасно было бы, если бы эти лавочки, магазины, заправки и закусочные работали легально, под контролем Минздрава? И почему личный парикмахер жены главы правительства может обслуживать клиентов, а другие нет?
Растянутый на много месяцев план выхода из карантина убил для многих последнюю надежду выбраться из долгов и компенсировать свои убытки. Все больше бизнесов готовы открыто нарушить запрет, и не только ради заработка, но и для того, чтобы показать правительству, что они существуют и с ними нужно считаться. Им не нужны подачки от государства, они требуют одного — позволить им работать. Вырастет ли из этих демаршей мощное общественное движение, которое добьется того, чтобы к нему прислушались? Или его задавят штрафами и будут игнорировать так же, как мнение экспертов — противников карантина?
Игнорирование приведет лишь к тому, что нормальные честные люди, против своей воли переведенные в разряд нарушителей, тоже перестанут считаться с государством и создадут альтернативную экономику. Так всегда происходит, когда власть пытается бороться с рынком запретительными методами, будь то сухой закон или затянувшийся карантин. Государство при этом потеряет не только налоги этих людей, но и их лояльность, доверие и поддержку.
Автор: Ира Коган
Портал newsru.co.il опубликовал интервью, которое взял политический обозреватель Габи Вольфсон у депутата Кнессета Моше Яалона (начальник Генштаба Израиля 2002−2005 гг., Министр обороны Израиля 2013−2016 гг.). Публикуется в сокращении.
— Господин Яалон, давайте начнем с того, что произошло на этой неделе в Кнессете. Почти историческое событие: вы встречались с Бени Ганцем. Сидели и беседовали?
— Я поддерживаю отношения с Бени Ганцем и после того, как блок «Кахоль Лаван» в его первоначальном виде, к сожалению, развалился. Да, я встречался с Бени Ганцем, так как считаю, что положение в стране требует принятия серьезных решений. Биньямин Нетаньяху остается премьер-министром только благодаря Бени Ганцу. В понедельник мы представили на рассмотрение Кнессета предложение о создании правительства чрезвычайного положения, то, что называется конструктивным вотумом недоверия. Если бы Бени Ганц принял решение голосовать с оппозицией, то сегодня у нас было бы правительство, которое возглавлял бы не Биньямин Нетаньяху. Это необходимо. Не получилось в этот понедельник, попробуем в следующий, возможно, через две недели. Политические игроки должны понять, что пока Биньямин Нетаньяху не оставит свою должность, мы не сможем спасти государство.
— Какое впечатление осталось у вас от настроения Бени Ганца? Он взвешивает возможность покинуть правительство? Или наоборот — тверд в решении оставаться там?
— Я не буду делиться впечатлениями от встречи с Ганцем. Но очевидно, что в «Кахоль Лаван» многие депутаты уже раскаиваются в том, что поддержали присоединение к правительству. Они начинают понимать, что Яир Лапид и я были правы, когда говорили, что Нетаньяху нельзя верить. Неужели кого-то еще удивляет, что он нарушил соглашение с «Кахоль Лаван» с первого дня? Но дело не только в этом. Сегодня никто уже не может закрывать глаза на происходящее. Все видят насилие на улицах, нападения на участников демонстраций протеста, грубые нападки на юридического советника правительства, на прокурора Лиат Бен-Ари.
Все видят, что Нетаньяху не хочет назначать генерального инспектора полиции, не хочет назначать государственного прокурора. Страна не управляется, мы в состоянии беспрецедентного обвала. И я еще не сказал ни слова о провалах в решении кризиса, вызванного коронавирусом. «Кахоль Лаван» присоединился к правительству под эгидой необходимости бороться с коронавирусом. Ну и что? Все видят, что Нетаньяху только причиняет вред. Говорили о «национальном примирении», о «правительстве национального единства», а все видят, что мы приближаемся к гражданской войне.
Поэтому я надеюсь, что в «Кахоль Лаван» одумаются, присоединятся к «конструктивному вотуму недоверия» и можно будет создать новое правительство без того, чтобы скатиться к новым выборам.
— То есть вы говорите о создании нового правительства в действующем Кнессете.
— Да. Можно пойти на выборы. Но из того, что мы видели в последний год, особенно в последние недели, я действительно боюсь кровопролития на улицах во время предвыборной кампании. Премьер-министр занимается прямым подстрекательством. Я говорю об этом с грустью, но это так. Послушайте, что он говорит о демонстрантах: «леваки», «предатели», «распространители заболеваний». Про кого он это говорит? Про ликудников, бейтаристов, которые выходят на улицу. Все эти митинги — это уже не левые против правых. Это честность против коррупции, это демократия против диктатуры. Я лично знаю людей, которые всю жизнь голосуют за «Ликуд», а сейчас выходят на демонстрации.
— Вы уверены, что левые против правых — это неактуально в контексте митингов протеста? Вы принимаете в них участие и хорошо знаете, что там поднимаются разные плакаты, звучат разные голоса, вывешиваются разные флаги. Вы уверены, что это не левые против правых?
— Эти митинги собирают самых разных людей, там представлены самые разные направления и течения. Да, есть там и те, кто все еще кричат «Долой оккупацию». Вы хорошо знаете, какого мнения я придерживаюсь в этом вопросе. Кто-то всерьез думает, что палестинский вопрос сейчас актуален, что мы собираемся его решать? Угроза нашему существованию внутренняя. Он (Нетаньяху) натравливает всех на всех: ашкеназов на сефардов, правых на левых, религиозных на светских. Это реальная угроза нашему существованию. Сегодня нет внешней угрозы существованию государства, есть угроза внутренняя. И для того, чтобы с ней справиться, надо оставить в стороне разногласия между правыми и левыми по вопросам политики или экономики. Эти вопросы нерелевантны сегодня. Сегодня противостояние между честностью и коррупцией, между демократией и диктатурой. А Биньямин Нетаньяху из-за его уголовных проблем готов принести в жертву многие общественные интересы, чтобы избежать скамьи подсудимых. Поэтому необходимо правительство чрезвычайного положения. Необходимо объединить все силы, чтобы убрать Нетаньяху со сцены. Посмотрите на экономические показатели. Этим вообще кто-нибудь занимается? Нетаньяху стоит на трибуне Кнессета и лжет народу. Он рассказывает: каких мы добиваемся успехов. Это вообще звучало как празднование победы над коронавирусом. Он только забыл, что мы на втором месте в мире по заражаемости, на пятом месте в мире по смертности, почти миллион безработных. У каждого из них есть имя, есть дом, есть семья. Рухнули 87 тысяч бизнесов. Это успех? И если бы Нетаньяху не был так занят собой, мы могли бы справиться с коронавирусом гораздо лучше. По своим базисным данным мы имели потенциал справиться с эпидемией гораздо успешней, чем многие другие страны. Сравните нас с Кипром, сравните нас с Новой Зеландией, сравните нас с Тайванем, сравните нас с Сингапуром. Не сравнивайте нас с США при том хаосе, который там царит. Мы закрыли границы? Каждый въезжающий и выезжающий под контролем? Прекрасно. Но он все время прогибается и капитулирует. На сей раз перед ультраортодоксами. Он разрешил привезти в Израиль зараженных из США. Без проверок. Уже две волны такие были. Потом начались послабления. Микве, синагоги, йешивы. Как можно было разрешать в этом году полеты в Умань? Он переложил всю ответственность на Гамзу. Как так можно? Ты премьер-министр, ты национальный лидер. Встань и скажи своим голосом: «В этом году в Умань никто не летит». Точка. Но он не может, а теперь мы платим цену за эти уступки.
— Вы требовали передать управление кризисом армии. Ей передана часть: то, что касается эпидемиологических проверок. Я не уверен, что результаты оправдывают ожидания.
— Вы знаете, что до сих пор РАХЕЛ (Управление по чрезвычайным ситуациям) не задействовано. Когда начался кризис, у Управления вообще не было постоянного руководителя, был исполняющий обязанности. Я предлагал вернуть Бецалеля Шрайбера, серьезного человека, который возглавлял Управление в мое время. РАХЕЛ должно быть задействовано, это структура Министерства обороны, которая работает со всеми министерствами. Я говорил, что его надо задействовать. Я говорил, что надо использовать Службу тыла для постоянного контакта с муниципалитетами. По всем имеющимся сценариям противостояния чрезвычайным ситуациям местные органы власти — это основная структура. И там, где их задействовали, результаты были очевидны. На заседании комиссии Кнессета по иностранным делам и обороне я узнал, что ШАБАК получает информацию о больных людях и не передает ее муниципалитетам. Я сказал: «Вы сошли с ума. Кто будет управлять кризисом? Премьер-министр и гендиректор Минздрава?» Мэры должны знать, что происходит. Может быть, речь идет об одиноких людях? Может быть, им нужна еда? Вся система плохо функционировала с самого начала. Шесть недель никто не занимался домами престарелых, и они превратились в фабрику смерти. Что это? Как такое возможно? Только потом, когда Министерство обороны начало этим заниматься, ему стали давать поручения. Но вы понимаете, что это до сих пор не в ведении Министерства обороны? До сих пор. Глава РАХЕЛ был недавно назначен после тендера. Мы на войне. Во время войны устраивают тендеры? Позовите последнего, кто занимал эту должность и знает, что нужно делать. Призовите его в рамках резервистской службы. Я вам говорю со всей ответственностью: то, как управляется нынешний кризис, это непостижимо. Кабинет министров правительства Израиля по борьбе с коронавирусом заседает 17 часов. Зачем? Чтобы принять решение о карантине из-за демонстраций, которые ему мешают. Чем он занимается? Чем он занимается в сфере экономики? Чем он занимается в сфере здравоохранения? Пусть послушает профессора Хагая Левина, пусть послушает профессора Эйтана Фридмана. Он говорит про успехи в результате карантина, так как заражаемость снизилась. Это успех? Это провал. Как мы вообще пришли к идее такого карантина? Нам еще долго предстоит жить с коронавирусом. Мы так быстро от него не избавимся. И поэтому нужно действовать параллельно. Может быть, дискуссия о том, какие меры безопасности нужны: маски, социальная дистанция, гигиена. Все в порядке. Но зачем душить экономику? Все хорошо знают, что в Модиине уровень заражаемости низок, верно? Почему уже сейчас, в эти часы не возобновить там работу небольших бизнесов? Я уже не говорю о бизнесах, не связанных с приемом посетителей, это само собой понятно. Но если речь идет о приеме ограниченного числа людей, то почему этого не сделать? До десяти человек могут находиться в помещении. Но вместо того, чтобы дифференцировать подход, как предлагал Гамзу, он высчитывает средний показатель. Если в Модиин Илите высокий уровень заражаемости, давайте закроем всю страну. Так управляют кризисом? И все дело в том, что Биньямин Нетаньяху занят собой. Как у премьер-министра в такой момент остается время, чтобы собирать финансовую комиссию Кнессета для обсуждения его требования о возврате налогов с 2009 года. О возврате расходов на его частный дом в Кейсарии. Ни один премьер-министр этого никогда не требовал.
— Нетаньяху уже признал, что время для такого обсуждения было выбрано неправильно.
— И что? Он перестал нападать на Мандельблита? На Лиат Бен Ари?
…
— Как вы объясняете решение Бени Ганца войти в коалицию с Биньямином Нетаньяху?
— Об этом надо спросить его. Есть вопросы, на которые только он может ответить.
— Вы хорошо с ним знакомы, немало работали вместе. Как вы для себя объясняете его решение?
— У меня есть свои предположения, но я их оставлю при себе.
— Где мы увидим вас перед выборами в Кнессет 24-го созыва, которые, судя по всему, не за горами?
— Израилю необходима альтернатива нынешней власти, альтернатива, которая выстроит долгосрочные программы развития государства. Я кричу об этом еще с того момента, когда был министром. Вы знаете, что только у Министерства обороны есть многолетняя программа работы? Такая программа нужна и Министерству здравоохранения, чтобы число больничных мест, число врачей и медсестер коррелировало с ростом населения. Все это не делается в период Нетаньяху. То же самое в сфере транспорта, то же самое в сфере просвещения. Там так много работы, которая не делается, например, все, что касается дошкольных учреждений до трех лет. Это помощь и молодым семьям, которые сегодня платят 3 000 шекелей за ясли. То же самое касается пожилых репатриантов, неважно откуда — из Эфиопии или из бывшего СССР. У людей нет пенсии, государство помогает им пособием в 2 400 шекелей. На это можно прожить? Есть еще множество других примеров, которые показывают, насколько наш порядок приоритетов извращен. И коронавирус ясно это показал. Король голый! Государство движется на автопилоте, им никто не управляет. И если мы пойдем на выборы, то главным их вопросом должно стать, кто может эффективно управлять государством, кто будет заботиться о гражданах, а не о себе. Биньямин Нетаньяху заботится только о себе.
— И судя по опросам, избиратели считают, что таким человеком является тот, кому вы не слишком симпатизируете: Нафтали Беннет.
— Это не вопрос личных симпатий. Мы должны сформировать альтернативу нынешней власти.
— Вы полагаетесь на Беннета? У вас было немало критики в его адрес. В свое время вы обвиняли его в «сливе» информации с заседаний военно-политического кабинета.
— Я надеюсь, что он повзрослел. Я присутствую на заседаниях кабинетов с 1995 года. Во время «Нерушимой скалы» у меня было очень много критики в адрес Беннета. Существует то, что называется коллективной ответственностью. Даже если ты голосовал «против», ты не можешь публично критиковать решение кабинета. Тем более, если ты голосовал «за», то не можешь потом создавать впечатление будто ты против. Да, я очень злился на него. Полагаю, что Биньямин Нетаньяху не дал ему никаких должностей в структурах борьбы с коронавирусом, так как помнил его поведение в период «Нерушимой скалы». Я надеюсь, что люди взрослеют. Я надеюсь также, что люди понимают необходимость формирования альтернативы. Именно поэтому я оставил в стороне эго и вошел в «Кахоль Лаван». Именно поэтому я сейчас в «Еш Атид — ТЭЛЕМ». Это самая сильная оппозиционная партия сегодня. Но перед выборами надо сделать ее альтернативой власти. Привести дополнительные силы опытных людей. Они есть и в нашем списке, но нужны еще. И нужны коалиционные союзы, которые позволят сменить власть уже сейчас, в нынешнем Кнессете. Для этого мы подаем «конструктивный вотум недоверия». Если «Кахоль Лаван» присоединится к оппозиции, можно создать правительство чрезвычайного положения уже сейчас. У оппозиции есть 48 голосов. У «Кахоль Лаван» — 14, два у «Аводы» — этого достаточно. 48 — это вместе с Объединенным арабским списком с одной стороны, «Ямина» с другой. Объединенный арабский список поддержит вотум недоверия извне. Никогда речь не шла об их присоединении к правительству. Весь этот лживый кампейн Нетаньяху, согласно которому Ахмад Тиби решит, будет у нас операция в Газе или нет, это пустая болтовня. Они поддержат вотум недоверия извне, позволят создать коалицию. Надеюсь, что все остальные поступят так же. Кстати, Хаузер и Хендель готовы были поддержать такое правительство после вторых выборов, после третьих раздумали. Либерман готов войти в такую коалицию, даже если она узкая. Все зависит от Бени Ганца. Если он проявит твердость, можно сменить власть в нынешнем Кнессете.
— Почему вы решили не принимать участие в голосовании по соглашению с ОАЭ?
— Я принимал участие в контактах с представителями ОАЭ, и я приветствую это достижение. Речь идет действительно о достижении стратегического масштаба. Но мне было сразу очевидно, что у этого соглашения есть цена. Возможно, что ее стоит заплатить, но она существует. И я сразу потребовал, чтобы Нетаньяху сообщил об этой цене. Комиссии Кнессета по иностранным делам и обороне, секретной подкомиссии. Согласился на продажу ОАЭ самолетов F-35? Скажи. Согласился на продажу беспилотников? Скажи. Зачем ты обманываешь? США говорят, что есть сделка, ОАЭ говорят, что есть сделка. Причем не только F-35. Разведывательные средства, электроника. Только ты говоришь: «Мир в обмен на мир»… Вы знаете, что он не вынес обсуждение соглашения на военно-политический кабинет? Он уклоняется от того, чтобы обсуждать его на заседании секретной подкомиссии, хотя я требовал этого с самого начала. А сейчас глава комиссии Цви Хаузер требует того же самого. Он не приходит, а вместо этого выносит на формальное утверждение пленарным заседанием Кнессета. Я не готов быть штампом.
— Последний вопрос. В настоящий момент идут военные действия между Арменией и Азербайджаном. Армянская сторона утверждает, что Азербайджан использует израильское оружие. Что вы можете рассказать нам о контактах между Иерусалимом и Баку?
— Я бы не хотел об этом говорить. Мы не принимаем чьей-либо стороны в войнах между двумя государствами. Если мы продаем оружие одной стороне, это не означает, что мы против кого-то или за кого-то. Мы не вмешиваемся в чужие конфликты, нам хватает своих.
— Но это не началось сейчас. Вы были министром обороны, до этого министром стратегического планирования, наверняка тема Азербайджана вам знакома.
— Есть государства, которые приобретают у нас оружие. Например, Индия. Это известно. Но это отнюдь не означает, что мы поддерживаем Индию в конфликте с Пакистаном или конфликте с Китаем. Разумеется, мы не продаем оружие государствам, совершающим военные преступления. Но как бы то ни было, продажа оружия не означает, что мы поддерживаем одно государство и враждебны по отношению к другому.