Запасы газа в Чёрном море, о которых недавно сообщил президент Реджеп Тайип Эрдоган, предназначены только для обеспечения внутреннего потребления или же он может пойти на экспорт? Есть ли у Турции необходимые технологии и средства для обеспечения добычи собственными силами? Как появление у Турции собственных крупных запасов газа скажется на импорте газа из других стран, в частности из Азербайджана и России? С учетом возможного резкого сокращения потребления азербайджанского газа в Турции, что ждёт газовую отрасль Азербайджана? На эти и другие вопросы корреспондента EADaily ответил азербайджанский эксперт по энергетике Ильхам Шабан.
— Насколько серьёзны запасы газа в Чёрном море, о которых сообщил на днях Эрдоган? Их достаточно лишь для обеспечения внутреннего потребления или хватит и на экспорт?
— Турецкое месторождение чуть меньше, чем наше месторождение «Апшерон», там 320 миллиардов кубометров газа, у нас 350 миллиардов. Тут вопрос в том, а сколько эта страна будет использовать газ из этого месторождения? Например, Азербайджан намерен добыть первый газ с месторождения «Апшерон» в 2022 году и на тот период мы намерены добывать всего 1 миллиард кубометр на первой стадии, потом около 5 миллиардов в год, а в дальнейшем будет 7 миллиардов кубометров в год лет через 5−6, в зависимости от экономической целесообразности.
Что касается Турции, то она на первой стадии будет разрабатывать примерно 8 миллиардов кубометров. В лучшем случае они получат этот газ через 5 лет. На сегодня они потребляют примерно 45−50 миллиардов кубометров газа в год, возможно, что через пять лет они будут больше употреблять газа, а возможно, меньше, поэтому сейчас не стоит прогнозировать, насколько это повлияет на них. На тот момент Турция уже запустит свою первую АЭС, то есть газа для ТЭЦ нужно будет меньше. Отдельный вопрос, как все будет развиваться в экономике Турции.
Вообще нужно сказать, что на потребление газа очень сильно влияют климатические условия. Из-за мягкой зимы и снижения экономических показателей они в прошлом году употребили меньше газа, чем обычно. А если учесть и то, что туристов в этом году тоже стало меньше из-за пандемии, то спрос на газ в разы упал. Они могут этот газ и на внутренний рынок отправить и перепродать в соседние страны, все зависит от ситуации.
— Есть ли у Турции необходимые технологии и средства для обеспечения добычи собственными силами или придётся прибегнуть к сотрудничеству с иностранными компаниями? Когда можно ожидать начала добычи?
Добычу газа в Черном море можно ожидать не раньше, чем через пять лет.
Турция никогда не добывала газ или нефть в открытом море, и она скорее не имеет таких технологий. Турция никогда не строила ни платформ, ни вела работ на шельфе. Поэтому, скорее всего, они будут привлекать туда иностранных инвесторов или же компании, которые на контрактной основе будут заниматься этим делом.
В западных нефтяных кампаниях общий штат составляет примерно 100 человек, не больше, даже есть компании, где меньше людей, они просто объявляют международный тендер на оказание услуг, бурение и так далее. Практически ни у одной нефтяной кампании нет буровых технологий, даже у российских компаний нет. Государство или кампании, которые получают то или иное месторождение, разделяют ту или иную работу между разными фирмами и таким образом у них получается много операторов. Сейчас эта система намного проще. Самое главное — иметь хорошую репутацию, хорошую юридическую базу. Люди думают, что, чтобы иметь нефтяную кампанию, нужно иметь технологии и огромное количество работников. К примеру, «BP Азербайджан» — маленькая компания, там всего 2 500 человек работают, а добывает 50 миллионов тонн нефти.
— Как появление у Турции собственных крупных запасов газа скажется на импорте газа из других стран, в частности из Азербайджана и России?
— Для Турции это, конечно же, положительная новость. Но для России с Азербайджаном это не так страшно. Во-первых, и Азербайджан, и России — это одни из стран, которые поставляют туда газ. В целом Турция закупает газ из 10 стран мира. Все в рамках здоровой конкуренции. Министр финансов Турции уже заявил в интервью местным СМИ о том, что они будут проводить более гибкую энергетическую политику, и это месторождение позволит ему сберечь деньги.
Что же касается Азербайджана и России, которые будут терять определенную долю газа на турецком рынке, то и у России, и у Азербайджана есть свои покупатели на европейском рынке, которые всегда готовы купить газ. Так что тут не стоит волноваться. Да и в целом сами возможные объемы добычи турецкого газа не позволят Турции значительно уменьшить закупки газа.
— С учетом возможной потери столь крупного и важного рынка, как Турция (или резкого сокращения потребления там азербайджанского газа), что ждёт газовую отрасль Азербайджана? За счёт чего могут быть компенсированы возможные потери объёмов экспорта в Турцию?
— Я не думаю, что Азербайджан будет нести какие-то потери. Начиная с 2007 года, когда впервые азербайджанский газ поступил на турецкий рынок, объемы поставок по сей день растут. Эти поставки осуществляются по двум контрактам — «Шахдениз-1» и «Шахдениз-2».
Вообще нужно сказать, что доля Азербайджана в экономике Турции настолько велика, что у них не получится отказаться от азербайджанского газа. Практически во всем энергетическом секторе Турции, начиная от НПЗ и заканчивая уже газораспределением, нефтехимическими заводами, множество двусторонних и международных экономических проектов. Поэтому Турция не будет отказываться от азербайджанского газа в пользу, допустим, иранского. Тут вопрос о стратегическом партнерстве, это нужно понимать. На сегодня мы поставляем 9 миллиардов кубометров газа, но уже в ближайшие годы по контракту этот объем должен быть увеличен до 12 миллиардов.