Между Арменией и Азербайджаном с момента обретения ими в начале 1990-х годов независимости нет закреплённой международным договором государственной границы. Карабахский конфликт вверг две соседние республики в состояние перманентной войны, не позволив им провести демаркацию границ. Эта ситуация относима и к северному, и к юго-западному (нахичеванскому) участку наземного контакта. Здесь за основу взято территориальное размежевание Армянской ССР и Азербайджанской ССР, состоявших в одном государстве — Советском Союзе. По всей протяжённости указанных линий соприкосновения расположены боевые позиции армянских и азербайджанских вооружённых сил. На отдельных участках, как показывают спутниковые снимки, бывшая административная граница СССР «нарушена», и довольно существенно — опорные пункты сторон заметно углубляются в территорию противника. Подобная реальность на военно-политической карте Закавказья является одним из факторов общей региональной напряжённости, что ярко засвидетельствовало разразившееся в прошлом месяце крупное боестолкновение Еревана и Баку.
Вооружённый конфликт на направлении армянская Тавушская область — азербайджанский Товузский район имел локальный и скоротечный характер, интенсивность обмена ударами, применение сторонами наступательных систем также носило ограниченный характер. Если сравнивать с предыдущей крупной эскалацией в регионе затяжного противостояния Армении и Азербайджана, так называемой четырёхдневной войной (2—5 апреля 2016 года), то июльские бои не вышли за рамки ведения операций силами двух армейских корпусов с обеих сторон. Авиация, в том числе и тактическая, не была задействована. Дальнобойная артиллерия, реактивные системы залпового огня привлекались в единичных случаях. Однако политическая составляющая очередного «горячего» выяснения отношений двух республик на этот раз вышла далеко за пределы региона, где они находятся. А в случае с Азербайджаном проявились и чуть было даже не вышли из-под контроля определённые внутриполитические факторы боёв на северной границе. Прошедшие в Баку в ночь на 15 июля демонстрации, которые начались с патриотических лозунгов, стихийно переросли в антиправительственные акции, незамедлительно пресечённые властями сразу после того, как по рядам манифестантов пронеслись первые лозунги со словом «отставка».
Реакция Турции, которая назвала произошедшее на северной границе двух республик «армянской провокацией» и с головой окунулась в поддержку Баку там, где это только возможно, была абсолютно предсказуемой. Если для кого-то в Ереване подобное проявление агрессивности со стороны Анкары стало сюрпризом, тогда это следовало бы считать просчётом армянских властей. После неудачной попытки госпереворота в Турции в июле 2016-го (кстати, разогнанный в Баку митинг с разницей в четыре года прошёл практически день в день с подавленным в Турции путчем) тамошнее политическое руководство за прошедшие годы не раз демонстрировало склонность к максимально жёсткому реагированию на любой внешний вызов в свой адрес. Три войсковые операции на севере Сирии, трансграничные вторжения в Северный Ирак, конфронтация с рядом государств в Восточном Средиземноморье не оставляли шансов на то, чтобы в ходе очередного армяно-азербайджанского столкновения Турция выступила бы иначе. Между тем, с нашей точки зрения, военно-политическое руководство Армении смогло осуществить не только эффективные операции «на земле» в Тавушском направлении, но и добилось существенных подвижек для себя на внешнеполитическом фронте.
Ереван и Баку действуют на первых ролях при любой военной эскалации, но они не находятся в безвоздушном пространстве — за спиной каждой из закавказских столиц свой союзник. Россия не могла позволить себе то, что турецкая дипломатия считает для себя нормой — занять откровенно враждебную позицию по отношению к одной из сторон конфликта. Но осуществлённые Российской армией на короткой по времени дистанции шаги в виде внезапной проверки боевой готовности войск и учений с охватом Южного военного округа имели большое значение для Еревана. Дипломаты в Москве занимались своим делом, военные — положенным им. Армения не организовывала срочную миссию в российскую столицу, как это сделали азербайджанские власти, направив второе лицо в своём Минобороны (замминистра обороны — командующий Военно-воздушными силами республики генерал-лейтенант Рамиз Таиров) 16 июля в Анкару. Совместные учения и проверки боеготовности в армяно-российском тандеме также были осуществлены в строго рабочем режиме, не в пример во многом нарочито показном выпячивании азербайджано-турецкого союза (учебные маневры войск у армянской границы с переброской ударных вертолётов и многоцелевых истребителей ВВС Турции в азербайджанский Нахичевань).
Если Армения ставила задачей продемонстрировать деструктивную роль Турции на Южном Кавказе, то ей это удалось в целом блестяще. И пусть некоторые заявления, сделанные представителями российского внешнеполитического ведомства (в частности, о том, что Россия настроена и впредь совместно с партнёрами, в том числе и с Турцией, работать в целях купирования нового витка напряжённости, стабилизации общей обстановки в Закавказье), не вводят в заблуждение по поводу того, что Москва якобы смирилась с «незаменимой ролью» Анкары в карабахском урегулировании. Ибо, напомним, дипломаты занимаются тем, чем должны, военные — что считают нужным. В ситуации переговорного тупика в процессе карабахского урегулирования, который после июльских боёв ещё надо будет как-то перезапускать, в Москве в большей степени ориентируются на военно-политические реалии в регионе. Они в свою очередь свидетельствуют в пользу того, что армянская армия показала высокий уровень боеспобности и стала региональным фактором. Экономический элемент (если точнее — энергетический) во внешнеполитическом курсе России на южном направлении заметно уступил свои позиции военно-политическому взгляду на Закавказье. Не будем отрицать, было время, когда Москва на многие вопросы в регионе смотрела под углом зрения «Газпрома» и других отечественных бизнес-корпораций. После воссоединения России и Крыма, апрельской войны в Карабахе 2016 года Минобороны и Генштаб ВС РФ практически полностью оттеснили госкорпорации с этого регионального направления, оценкам и предложениям военных с того времени отдаётся приоритетное значение. Тем более, когда в турецком генералитете в последние годы стала брать верх группа, которая симпатизирует Соединённым Штатам и придерживается пронатовских взглядов.
Ситуация в верхних эшелонах власти Турции само по себе довольно парадоксальна, что не оставляет для Москвы особых иллюзий. После не единожды сделанных прозрачных намёков и прямых обвинений в адрес США относительно их причастности к сорванному в Турции военному путчу в военном истеблишменте этой страны на первые роли выдвинулись именно сторонники укрепления отношений с Вашингтоном. Эксперты видят в этом признак лавирования президента Реджепа Тайипа Эрдогана, который таким образом «идёт на поводу» своих проамериканских генералов: министра обороны Хулуси Акара и начальника Генштаба Яшара Гюлера.
За кадром июльских боестолкновений осталось многое, о чём пока, пожалуй, не следует говорить в публичном формате. Но всё же можно указать, например, на отношение Ирана к событиям, происходящим в непосредственной близости от его границ. Наши собеседники в Тегеране в те дни излучали просто «эстетическое удовольствие» от того, как ВС Армении удавалось в таком количестве, с минимально необходимым задействованием средств борьбы с воздушными целями и при столь эффективном применении мер радиоэлектронной борьбы нейтрализовать азербайджанские беспилотники израильского производства.
Следуя логике смещения условного центра тяжести военных действий между Арменией и Азербайджаном, после апрельской войны в зоне карабахского конфликта и июльских боёв на северном участке «отсутствующей» границы есть множество оснований предполагать, что следующая эскалация произойдёт на Нахичеванском направлении. И здесь будет уже другой расклад внешних сил, которые не смогут остаться в стороне. Очевидно, что воевать с Арменией из нахичеванского анклава будет турецко-азербайджанская группировка сил под вывеской «Отдельной общевойсковой армии ВС Азербайджана». По ту сторону де-факто границы развернётся Объединённая группировка войск (сил) ВС Армении (части 5-го армейского корпуса республики) и ВС России (102-я военная база ЮВО). На чьей стороне будут военно-политические предпочтения Ирана догадаться несложно. Нахичевань для Исламской Республики — отдельный случай. Видеть здесь «победоносные» операции со стороны единственной ближневосточной страны — члена НАТО в Тегеране явно не намерены.